Читаем без скачивания Вечный ветер - Сергей Жемайтис

Костя вынырнул у самого берега. Выскочил на песок и побежал. Навстречу ему шли Биата и Вера. Их длинные тени скользили по песку.

— И-ив! — донеслось с берега. — Мы идем сажать лес!

Костя поднял обломок раковины тридакны и положил на плечо. Они пошли к первой косо торчащей пальме. Костя посередине, Биата и Вера с боков.

«Как гармоничны они все! — подумал я. — Как ожила с ними полоска песка, другим стал океан и солнце!»

Я ринулся в воду и поплыл к ним.

Мы посадили пятнадцать орехов. Костя рыл ямки обломком раковины, пока не добирался до влажного песка. Недавно прошли дожди, песок пропитался пресной водой, ямки не надо было рыть особенно глубоко.

— Они примутся, — сказала Вера. — Будет целая рощица.

— Наш лес, — поправила ее Биата. — Надо сразу сажать много деревьев, и тогда не придется мучиться, как тому бородатому человеку.

— Правильно! — поддержал Костя. — Утром мы еще посадим. А сейчас, пока солнце не бултыхнулось в воду, пошли заготовлять топливо. Там дальше есть несколько сломанных пальм.

Костя где-то раскопал топор и настоящую пилу, не вибрационную, режущую самое твердое дерево, как масло, а старую, древнюю, с большими зубьями; чтобы перегрызть дерево, ее надо долго тянуть за ручки в разные стороны.

— Никакой высокой техники сегодня, — говорил Костя, — даже исключено применение электричества. Только орудие отдаленных предков. Хотя такой пилой пользовался еще мой дедушка, это его пила. Прислали из дому. Тяни, Ив!.. Тяни, а не вырывай из рук!

И мы тянули стальную ленту, выхватывая зубьями кусочки дерева. Пила звенела, летели опилки. Биата с Верой как зачарованные наблюдали за нашей работой. Вторую пальму пилили они. Костя колол дрова, а я носил их к воде, на небольшой мыс с обрывистыми берегами.

Тави и Протей необыкновенно заинтересовались заготовкой дров. Дельфины подплыли к самому берегу и не отрываясь следили за каждым моим движением и, чтобы не мешать, молчали.

— Будет большой огонь, — сказал я в гидрофон.

— Зачем?

— Чтобы приготовить ужин.

— Как маленькое солнце? Живой огонь?

— Да.

Они стали между собой горячо обсуждать предстоящее событие. Ни Тави, ни Протей никогда не видели «живого огня», только холодный свет разнообразных светильников на берегах плавающего острова, на кораблях, и слышали о «живом огне» только от Хариты. Еще не угасли краски заката, как низко над горизонтом в созвездии Змеи показался оранжевый шар величиной с крупный апельсин. Свет его был настолько ярок и густ, что сразу весь мир принял оранжевый оттенок.

Никто не говорил ни слова. Биата молча посмотрела на нас. Во взгляде ее было удивление, радость и страх. И еще ее взгляд говорил: «Вот она! Вспыхнула. Вы не верили».

Оранжевый цвет внес диссонанс в эффектный фейерверк на западе, краски смешались, потухли, только одна алая полоска у воды некоторое время продержалась во всей яркости расплавленного металла, но скоро погасла и она, и оранжевая звезда завладела небом, потушила далеко вокруг себя звезды, превратила ночь в оранжевые сумерки.

— У меня все в голове, все мысли оранжевые, — сказала Вера.

— Это ее оранжевая смерть, — грустно сказала Биата, опустив голову.

— Мне она нравится, — сказал Костя. — Хорошая большая звезда. Настоящая. Хочется ее подержать в руках. И даже пнуть ногой, как футбольный мяч. —

— Ты лучше скажи, где твой ужин?

— Ах, ужин! Неужели ты думаешь, что появление какой-то звездочки может помешать нашему ужину?

И все-таки никто не тронулся с места. Мы еще не привыкли к зловещему свету звезды. Она казалась совсем близко, как застывший в небе монгольфьер во время народных гуляний.

Мир стал оранжевым. Горизонт стерся. Мы стояли на оранжевом песке. Оранжевые тени от оранжево-черных стволов пересекли полоску суши и легли на воду бухты. У оранжевого барьерного рифа устало гудел оранжевый прибой.

— Действительно весь мир стал оранжевый, — сказала Биата. — Но потом, очень скоро, все изменится. Все будет как прежде.

— После ужина, — сказала Вера, — я буду разжигать костер. Ив, помогай мне. Ты умеешь разжигать костры. Мы поставим поленья шалашиком… Нет, ты только подавай дрова. Кокосовое волокно положим в домик…

Костя говорил Биате:

— Я просил дельфинов поймать тунца или в крайнем случае парочку рыб-попугаев. Вот увидишь, какое будет блюдо, если Ив вместо поваренной соли не захватил глауберову соль. Нет… Попробуй. Кажется, на этот раз он оказался на высоте.

— Настоящая, — подтвердила Биата.

Послышалось характерное дыхание дельфинов. Они быстро приближались к берегу. Костя бросился в воду и поплыл им навстречу. Скоро донесся его ликующий голос:

— Тунец! Поджигайте! Вера сказала:

— Надо было добыть огонь трением или еще как-нибудь по первобытному, да боюсь, мы не сможем сейчас. Придется зажигалкой. Дай, пожалуйста!

Огненная дорожка от костра, трепеща, бежала по оранжевой воде.

Тави и Протей подплыли к берегу, оживленно комментируя каждое наше движение. Их приводил в восторг и косматый, излучающий солнечное тепло огонь, и дым, евший глаза, и снопы искр, и потрескивание древесины. Почему-то никто из них не спросил о звезде. Было заметно даже необъяснимое равнодушие к редчайшему явлению.

Биата спросила, глядя на огненную дорожку:

— Вам никому не хочется пойти по этой дорожке?

— Ну конечно! — сказал Костя. Он у воды разделывал тунца. — Очень хочется. После ужина можно пробежаться.

— Нет, ты говоришь неправду. Я знаю, это невозможно.

— Нет ничего легче! Хочешь?

— Очень!

— У меня есть упряжь и лыжи. Тави и Протей с удовольствием покатают тебя.

— Нет, мне хочется встать и пойти просто и тихо, без всяких приспособлений, как по этому песку.

— Сложней. Но если поразмыслить…

Вера сказала:

— Костя, тебе уже раз влетело за неэтичное поведение в отношении приматов моря. Если Нильсен или Мефодьич узнают про твою упряжь…

— Откуда они узнают? — Он стал насвистывать, нанизывая куски оранжевого мяса на бамбуковые палочки. Я хотел помочь ему, да он сказал:

— Уходи, тут дело тонкое, и ты все испортишь, — затем воткнул заостренные концы палочек в песок возле костра, наклонив мясо над раскаленными углями.

Биата сказала:

— Мне кажется, что когда-то, очень давно, я сидела вот так же у огня.

— Генетическая память, — авторитетно заявил Костя. — Не так уж давно наши предки грелись у костра. Надо чаще вспоминать, заглядывать в потаенные уголки нашей памяти, и тогда многое вспомнится. Вот Ив видел, как я стрелял в китовых акул, потому что расшевелил у себя центры наследственной памяти. Попадал без промаха, стоя в пляшущей на волнах ракете, и только потому, что мои предки были охотниками.