Читаем без скачивания Чё делать? - Владислав Михайлович Попов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– ЭЭ! Погодите, гражданка, целоваться! Я вам свое согласие не давал! – клоун попробовал отбиваться. – Оставьте в покое парик. Это интимная вещь! Я буду жаловаться! У тя будут проблемы, на! Те капец!
Анну эти жалкие угрозы не остановили. Завязалась потасовка. Жертва насилия уворачивался как мог. Но тут сзади в него вцепилась еще одна пара рук.
– Я поняла! Я поняла! – возбужденно заговорила Лиза, придавив клоуна к столу своим телом. Из-под нее донеслось:
– Отпусти, раздавишь, корова.
Анна сдернула с обезоруженного врагапарик.
– Шатен! Так и есть, шатен! Продолжим! – Лиза с горящими глазами схватилась за красный нос. Анна сардонически рассмеялась.
– Платок и воду! – скомандовала она в толпу.
Вика достала платок, Кристина Анатольевна достала бутылочку воды. Анна приняла от них предметы с таким видом, будто участвовала в страшном ритуале.Аниматор забился под Лизой, как вампир, которого собираются окропить святой водой. Он отчаянно вертел головой, но мокрый платок все-таки стер половину его улыбки.
– Отвяньте от меня! Да, вы знаете, кто я такой?! –заорал он в бессильной злобе.
– Догадываемся, – ответила ему Лиза.
Вика тихо, неуверенно запела: «Посмотри в мои глаза, и открой мне свое сердце…» С каждым взмахом мокрого платка голос ее становился все тверже: «У меня в душе гроза гремит на тыщу килоГерцев!»
– Слушайте, я не понимаю, что происходит, не мое дело, – отмахнулся от зрелища с разоблачением Феликс Эдмундович, – Я опаздываю, выметайтесь из кабинета. Мне с моей звездой срочно в аэропорт надо.
– Постой, Феличита, не суетись, – поднялся, крехтя, со стула Патроныч, – кажись, это как раз твое дело. – Девчонки, это тот, кто я думаю?
– Да, блин, я тот, кто ты думаешь! Ну, все, я сам вытру. Ну, слезь с меня, я сам, говорю.
Лиза ослабила хватку, а Анна отдала платок. Шатен вырвался, вытер остатки грима и бросил платок на пол. Затем тряхнул головой и поправил шевелюру. Все дамы в восхищении замерли. Даже менеджер Анна. Ее жажда мести куда-то улетучилась. Немая гоголевская сцена продержалась пару мгновений и тут же была прервана.
– Дай воды попить, – капризно скомандовал шатен Кристине Анатольевне.
Та беспрекословно отдала свою бутылку.
– Блин, что за фигня! Нет нормальной воды? «Ватель» там или «Альпен кристал»?
Кристина Анатольевна отвечала робко, и совсем не обижаясь:
– Извините, у меня нет. Но если надо, я сбегаю.
– Не надо. Ждать еще тебя тут, пока ты сбегаешь.
– Я не понял, это что все значит? – удивился и заодно оскорбился за свою супругу Феликс Эдмундович.
– Чё ты не понял, олигарх захолустный? Трубку дай! – жалкий аниматор на глазах надувался важностью.
– Трубку, кому говорю, дай! Да не свою! Мою!
– Так ты Стас что ли?! – наконец-то добрался до истины Феличита.
Глядя на это чудесное преображение, Лиза подумала, что в детском садике ей не правильно рассказывали сказку о гадком утенке. Милый заморыш превращался не в прекрасного лебедя, а в наглую птицу, с маленькой головой, змеиной шеей, расфуфыренную, вечно на всех шипящую. Лебедь тем временем обратился к Василию Горюхину:
– Ты, алкаш, чё телефон такой грязный? Это ж «Вирту»! Ты его где носил? У себя в заднице?
Затем он бесцеремонно залез в пакет с покупками Кристины Анатольевны, вытащил оттуда кофточку от «Лакост» и обернул ей мобильный. Кристина Анатольевна не возражала. Василий Горюхин собрался резко ответить бывшему клоуну, но тотподнес палец ко рту и зашипел на него, призывая к молчанию. Дождавшись тишины, клоун встал в картинную позу и капризно загнусавил по свертку с телефоном:
– Алё! Конь в пальто. Да, я. А ты кого хотела услышать? Правильно нервничала. В следующий раз не такое устрою. Ага. В следующий раз думать будешь, как подписывать меня на корпоратив без моего согласия. Подавись своими бабками. Я сказал, я устал. Да, сержусь. Все равно сержусь. Сама пупсик. Ладно, прощаю. Прилечу. Шампанское в гримерку поставь. Имей в виду, я раньше Панайотиса выступать не буду. Раньше Михайлова тоже не буду. Хочу концерт закрывать, вообще. А ты устрой. Слабо? Хорошо. После меня только Билан. Все. Ладно. Твой. Я уже сказал, что твой. Хорошо. Я твой Стасик, довольна? Все чмоки-чмоки. Смотри, еще раз пошлешь в какой-нибудь Мухосранск, я тебя с Голубым огоньком прокачу. Да я такой. Целую. Забыл, позвони в аэропорт, пусть рейс задержат. Уж постарайся.
Оторвавшись от телефона, Стас оглядел окружающих, как будто впервые всех видел.
– Ну, чё замерли. Пока.
– Постойте! – вскрикнули хором Лиза и менеджер Анна, – но как вы… как вы исчезли после концерта? Как попали на склад? Как вы аниматором заделались?
– «Как», «как». Жопой об косяк! Много будете знать, – скоро состаритесь. Некогда мне все объяснять. Да и кто вы такие? – нагрубила звезда девушкам. – Все, поехали в аэропорт! Где мои джинсы?
Патроныч достал звездные шмотки и передал их Анне. Она приняла их, как священную реликвию, мантию короля.Увидев еще одни джинсы со стразами, вдруг встрепенулся Василий Горюхин:
– Не отдавайте их ему! На них алмазы наклеены! На миллион! Я вспомнил! Это мой миллион! Я его выиграл. «Вот дебил бухой, – бросил реплику в сторону настоящий Стас, затем повернулся Горюхину.
– Выиграл, молодец. Счастливчик. Бери на память! Носи на здоровье!
Звезда махнула рукой Феликсу Эдмундовичу и двинулась к выходу.
– Вы мне телефон свой оставили, можно я позвоню?! – с несвойственной ей робостью пролепетала менеджер Анна.
– Что ж такое, я свалю отсюда когда-нибудь или нет? Хорошо, разоблачительница. Будешь в Москве, звони. Все! Концерт окончен, все свободны!
– Но вы не рассказали… – Лиза сделала последнюю отчаянную попытку выяснить истину.
– И не расскажу, потому что все равно не поймешь.
Стас вдруг задумался и заговорил нормальным, немного грустным голосом:
– У меня полчаса счастья было. Я, вот, все с себя сбросил и голый по вашему торговому центру бегал. Как безумный! Абсолютно голый! В абсолютно пустом торговом центре! Полчаса полной, абсолютной свободы! Свободы, понимаешь?! Сво-бо-ды. Ну, вот, вижу, ничего ты не понимаешь. А потом мне холодно стало… потом охранники забегали. А дальше не интересно.
– А куклы? – вцепилась в него Лиза, причем буквально, – Как же все эти голые куклы? Зачем вы их чинили? Это по Фрейду? Типа, символическая замена некрофилии…
– ЧевоО? Ты, мать, с дуба рухнула? Какой Фрейд? Какая некрофилия?Вот это да! Вот это заявление! Где мой адвокат?! – опешившая звезда смотрела на серьезное лицо Лизы. –Да, ты, сама извращенка. Я, просто, не люблю поломанные игрушки. С детства!С интерната! Точно валить надо от вас подобру-поздорову. Пора обратно на
