Читаем без скачивания Тайны морских катастроф - Роман Белоусов

Всем своим видом «Ханс Хедтофт», названный так по имени датского героя, внушал уверенность и спокойствие. Капитаном был опытный моряк Раус Рассмусен — один из лучших датских судоводителей, уже тридцать лет плававший в полярных водах. На торжествах по случаю принятия командования судном капитан Рассмусен заявил, что вступление в строй такого теплохода, как «Ханс Хедтофт», «революционизирует плавание в Арктике» и что он абсолютно уверен в безопасности людей, которые будут путешествовать на таком судне.

Однако не все были столь уверены в надежности «Ханса Хедтофта». «Фомой неверующим» оказался депутат датского парламента от Гренландии Ауго Линг. Он говорил, что население Гренландии, острова, с которым судно должно было поддерживать круглосуточную связь, составляет 17 тысяч человек. В большинстве это эскимосы, редко пользующиеся морским транспортом. Линг напоминал, что судно во время рейса будет находиться гораздо севернее трасс, контролируемых Службой ледового патруля, и что, несмотря на современное оборудование и высокую прочность, эксплуатация его в зимних условиях всегда будет связана с риском.

Словно предвидя события, Линг подчеркнул, что в случае аварии «не будет никакой возможности спастись». Но судно было построено и вышло в свой первый рейс. Маршрут до Гренландии был пройден успешно. Пассажиры и грузы благополучно прибыли в столицу острова — город Готхоб. Предстоял обратный рейс.

В конце января «Ханс Хедтофт» снялся с якоря и направился к Копенгагену. На борту, кроме 40 человек команды, было 55 пассажиров, среди них 19 женщин и 6 детей, старшему из которых было 11 лет. По иронии судьбы, на судне находился и Ауго Линг.

Стояла полярная ночь. Путь теплохода на юг пролегал вдоль суровых обрывистых берегов Фредериксхоба. Пройдя через забитый льдами пролив Дэвиса, судно вышло на просторы Северной Атлантики. Океан не предвещал ничего хорошего — барометр склонялся к буре. Ветер усиливался. Плыли среди обломков ледяных полей, некоторые из них достигали сотен квадратных метров. Из воды торчали покрытые снегом верхушки айсбергов. Капитан приказал снизить обороты двигателя. Скорость упала до 12 узлов. Шторм усиливался, дул ураганный ветер.

Около 2 часов ночи примерно в 120 милях восточнее мыса Фарвель теплоход столкнулся с айсбергом.

В этот момент корабль Береговой охраны США «Кэмбелл», несший патрульную службу, принял радиограмму с борта «Ханса Хедтофта»: «Столкнулись с айсбергом. Положение: 59°06′ северной широты 43°77′ западной долготы». С «Кэмбелла» это сообщение передали в координационный центр Береговой охраны США в Нью-Йорк. Оттуда последовал приказ «Кэмбеллу» идти на помощь аварийному судну, находящемуся от него в 300 милях. Погода и ледовые условия не позволяли надеяться, что «Кэмбеллу» удастся прийти к месту катастрофы ранее чем через сутки.

Драма на «Хансе Хедтофте» развивалась гораздо быстрее.

В 2 часа 22 минуты с борта теплохода радировали: «Машинное отделение наполняется водой».

В 3 часа 22 минуты радист передал: «Приняли много воды в машинное отделение».

А еще через два часа поступило последнее сообщение: «Тонем, нуждаемся в немедленной помощи…» После этого в эфире наступила тишина.

Береговая охрана США, получив первое сообщение об аварии, установила связь с немецким траулером «Иоганнес Крейес», который ближе всех находился к месту аварии. Это судно тотчас направилось к терпящему бедствие теплоходу. Траулер пятнадцать раз связывался с ним по радио, но ни в одном сообщении с тонущего корабля не говорилось о том, что его капитан готовится спустить шлюпки и покинуть его.

Примерно в 5 часов 30 минут с траулера радировали, что судно прибыло на место катастрофы и начат поиск.

Однако к вечеру погода еще больше испортилась, и сам траулер подвергся опасности. Его капитан сообщил: «Ничего не найдено и не видно — ни огней, ни шлюпок, ни судна. Много льда, движущегося с северо-запада. Это опасно для траулера, и мы не можем здесь больше находиться». Из дальнейших радиограмм следовало, что траулер подвергся обледенению.

В субботу туман в районе предполагаемой гибели «Ханса Хедтофта» рассеялся. Ветер стих, море успокоилось. В розыски пропавшего теплохода включились самолеты США. Возобновил поиски и «Иоганнес Крейес». А в полдень в район катастрофы пришел и «Кэмбелл». Начались совместные поиски. Но никаких следов судна обнаружить не удалось. Корабли покинули опасный район, и на этом поиски прекратились.

Правда, летчики сообщили, что видели какой-то «слабый мерцающий свет на воде». Район снова обследовали с воздуха. И снова ничего не обнаружили.

Возник вопрос: почему не удалось никого спасти? Почему не обнаружили никаких следов катастрофы? Ведь если учесть время, прошедшее с момента первого сигнала бедствия до последней радиограммы, то судно должно было оставаться на плаву более четырех часов. Казалось, времени достаточно, чтобы спустить с аварийного теплохода спасательные шлюпки или воспользоваться другими средствами. Вероятно, это не было сделано. Остается лишь предположить, что капитан Рассмусен был уверен в непотопляемости теплохода и считал, что ему удастся продержаться на плаву до подхода спасателей. Поэтому-то он и медлил с подачей команды о спуске на воду шлюпок и плотов. Но море не стало ждать. Судно накрыла огромная волна и перевернула его. Воспользоваться спасательными средствами никому не пришлось. Да, видимо, капитан Рассмусен переоценил запасы плавучести своего судна. Как переоценил надежность «Титаника» и его капитан Смит. Но об этом уже рассказывалось.

ПРОКЛЯТЫЙ МОРЕХОД, или ПОЭТ-ТВОРЕЦ ЛЕГЕНДЫ

Обычно его воображение разыгрывалось по вечерам в кровати. В эти минуты, «объятый тьмой и тишиной», он оказывался в мире прочитанных книг. Ему виделся зеленый остров посреди морской синевы и его одинокий обитатель; чудился топот скакуна, уносившего таинственного всадника; пиратская шхуна в бухте; скользящий по волнам «корабль-призрак», над которым в воздухе, словно крест проклятия, распростерся белый альбатрос. Впервые Р.Л. Стивенсон, в будущем знаменитый писатель, услышал об этой птице от своей тетки Джейн. И ничто никогда так не поражало в детстве его воображение, по словам самого Льюиса, как рассказ об альбатросе. Впечатление было тем более сильное, что тетка не только показала своему любимцу Бог весть как оказавшееся в ее доме огромное крыло могучей птицы, способной спать на лету над океаном, но и, сняв с полки томик Колриджа, прочитала строки из «Сказания о Старом Мореходе».

…Снеговой туман, глыбы изумрудного льда — «и вдруг, чертят над нами круг, пронесся альбатрос». Уже первые строки захватили его, увлекли в синие просторы, на корабль, который в сопровождении парящего альбатроса — путеводной птицы — пробивался сквозь шторм. Недаром альбатроса считали птицей добрых предзнаменований.