Читаем без скачивания Броня Презрения - Дэн Абнетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Далин убил Сынов Сека. Сама эта мысль удовлетворяла его. Он убил трех из них, в одиночку. Он понятия не имел, что случилось с остальными из них.
Он пристрелил двоих, когда они появились из здания. Они бежали, не ожидая, что их добыча повернется и станет сражаться. Он выстрелил по три раза в каждого, бросив их на землю. Хваленые солдаты, ужасные Сыны, так легко погибли! Далин почувствовал воодушевление. Он чувствовал себя так, как будто сдал какой-то продвинутый тест. Не только потому, что он почувствовал вкус битвы и убийства врага, а потому, что он убил самых лучших врагов.
Это было как раз тогда, когда Кафф заговорил с ним снова. — Будь осторожен, — все, что он сказал.
В то же самое мгновение, у Далина в голове появилась картина других Сынов Сека внутри развалин. Он видел, как они услышали выстрелы снаружи и остановились. Он представил, как они выскользнут из здания теперь, когда они были предупреждены, и нападут на него.
Он отошел назад в укрытие старого железного портика, и пригнулся, водя своим оружием. Легкий ветерок гонял пепел сквозь обломки.
Кусок штукатурки упал от ветра. Далин вспомнил про свое дыхание.
Ловкий и хорошо обученный, третий Сын Сека появился из оконного проема здания в двадцати метрах от дверного проема, и скользнул в тени и обломки.
Далин наблюдал за ним минуту-две, с восхищением смотря на шумовую дисциплину человека и его использование укрытий. Сын двигался вокруг, чтобы обойти любого стрелка, прикрывающего дверной проем.
Далин смотрел и ждал. Он ждал, пока Сын Сека не подобрался ближе и не подошел на очень хорошее расстояние для выстрела. Затем он убил его, попав в лоб.
Вражеский воин захрипел и упал лицом на камни. Далин еще подождал, но больше ничего не двигалось.
Он ретировался. Какое-то время он передвигался тихо, но после появления вспышек света, анонсировавших появление грибных облаков в небе, он расслабился. Вокруг не было признаков кого-либо. Он дал Меррту, Форбоксу и Жидкому достаточно времени, чтобы уйти от погони. Они давно ушли. Он несколько раз звал, выкрикивая их имена среди разрушенных зданий.
Его голос отдавался эхом, но эха были единственным ответом, которые он получал.
II
Он размышлял, почему он слышал голос Каффа.
Очевидно, это был не совсем голос Каффа. Далин очень хорошо понимал это, и хотя он был таким же суеверным, как и любой Гвардеец, он не верил в фантомные голоса или ясновидения. Это все было у него в голове, и он был удовлетворен этим фактом. Он прошел через чувствительные атаки за последние дни, и он был истощен, и напряжен до предела. Его боевые инстинкты были взвинчены. В крайние моменты, его собственный разум посылал ему подсознательные предупреждения, и он слышал их так, как будто они были сказаны Каффом.
В этом не было ничего страшного – люди становились гораздо более безумными на поле боя – и в этом не было никакой мистики.
Что на самом деле озадачивало Далина, так это не то, что он слышал голос, а то, что это был голос Каффрана.
Он присел отдохнуть ненадолго, и еще подумал об этом. Свет над городом стал странного, стеклянного цвета, а ветер гнал облака по небу, так что эти быстро движущиеся узоры из света и тени пятнали пейзаж.
Почему его воображение выбрало голос Каффрана? Почему не его ма, или его настоящего отца?
Технически, они оба были более важны для него. Далин хотел, чтобы у него оставалась вода. Его глотка пересохла, и у него болела голова. Он попытался проглотить маленький кусочек от одного из своих оставшихся сухих пайков, но это не помогло.
Он решил, что его отношения с Каффом были особенными. Конечно, он связался с Тоной узами, как у настоящей матери с сыном, так близко, как позволила суровая Гвардейская жизнь.
Он и его сестра попали под ее опеку на Вергхасте годы назад. Судьба свела их вместе. Он всегда предполагал, что у нее никогда не было большого выбора в этом вопросе. Они были маленькими детьми, Йонси – младенцем, в центре войны в улье, и она взяла заботу о них на себя. Без нее, или кого-нибудь, как она, они был погибли.
Она не была взрослой, возможно не старше, чем он был сейчас. Она просто сражалась.
Сидя там, в руинах, под бегущими облаками, он осознал, возможно, впервые в жизни, каким самоотверженным было ее решение. Судьба привела их под ее опеку, и она не колебалась. Она не колебалась в каменных обломках Улья Вервун, и она не колебалась позже. Возможно, это была не судьба. Трон, он осознал это сейчас. Возможно, это была странная воля Бога-Императора.
Смотря на бегущие облака, он почувствовал сильное, непрошенное ощущение божественного, сильнее, чем он когда-либо ощущал на храмовых службах, или дневных благословениях, или даже во время проповедей старого Цвейла. Несколько минут в этом одиноком заброшенном месте у него было странное сильное ощущение, что Бог-Император смотрит на него.
Он задумался, возмущалась ли когда-нибудь Тона ответственностью, которую возложили на нее в Улье Вервун.
Безусловно, она стала приемным родителем для него и его сестры, потому что не было другого выбора.
Необходимость построила их отношения. Она присматривала за ними так яростно, как волчица защищает своих детей.
Его отец, его настоящий отец, был другим. Гол Колеа верил, что его дети погибли давным-давно, пока случай не открыл странный поворот фортуны, который держал их близко к нему. Колеа никогда не пытался восстановить отношения с Далином или Йонси. Тона объясняла несколько раз, что Колеа решил, что будет лучше, ради детей, не рушить их жизни еще больше, вернувшись к ним. Далин не терпел это оправдание.
