Читаем без скачивания Скандальная любовь - Бренда Джойс

Изабель не могла сдержать улыбки.

— Мое мнение о вас не изменилось. И пусть вас это не беспокоит.

Николь застонала. Изабель взяла Николь за руку и усадила ее на диван, а сама устроилась рядом.

— Моя дорогая, вы думаете, что я к вам не расположена?

— А разве нет?

— Ни в коей мере.

Николь изумилась.

— Напротив, я всегда одобряла ваш брак, я даже абсолютно убеждена, что нет лучшей жены для моего сына, чем вы.

— Вы так считаете? Но почему?

— Вы независимая, не связанная условностями женщина, моя милая, вот почему. В чем-то вы с моим сыном очень похожи, а во многом и отличаетесь. Я очень рассчитываю на то, что со временем все придет в свое полное соответствие, уравновесится.

— Вы рассчитываете? — Николь была искренне поражена.

Изабель гладила ее по руке.

— Вы оба любите деревню и простой образ жизни. Общие интересы имеют очень большое значение. Но Хэдриан слишком большой моралист и к тому же скрытен. Это не всегда идет ему на пользу. Но вы вдвоем очень хорошо поладите.

Николь не верила услышанному.

— Боюсь, что сегодня своим поступком я его изрядно разгневала.

— Пожалуй, с вашей стороны было слишком неосторожно принимать участие в этой драке, — весело сказала Изабель. — Но ни одна душа об этом от меня не узнает.

О'Генри пришел в себя и подробно рассказал обо всем. Герцог был взбешен. Он вернулся в библиотеку и нервно ходил по комнате, потом остановился перед Николь и Изабель, сидевшими на диване.

— Мама, извини, но сегодня не очень хороший день для совместного ужина.

Изабель встала:

— Я понимаю. Будь с ней помягче, Хэдриан. Она много пережила сегодня.

— Это еще что по сравнению с тем, что ей предстоит перенести.

Николь сжалась.

— Будь смелее, — шепнула Изабель, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку.

Перед тем как уйти, она еще раз предупреждающе взглянула на сына.

Комнату заполнила зловещая тишина. Старые напольные часы громко отсчитывали секунды.

— Вы можете объясниться? — спросил он, наконец.

— Я очень сожалею… — промямлила Николь.

— Сожалеете?! Мадам, вас чуть не изнасиловали, и вы говорите, что сожалеете? — Хэдриан негодовал.

Боясь его гнева, она прошептала:

— Мы больше не будем выезжать на проезжие дороги.

Тут Хэдриан взорвался:

— Черта с два вы вообще будете куда-либо ездить верхом!

Она вскочила и, стараясь быть как можно спокойнее, сказала:

— Хэдриан, будьте благоразумны!

— Благоразумным? Зачем мне это нужно, если вы не собираетесь быть благоразумной! Нисколько!

— Я не искала такого приключения!

— Приключения! — закричал он, потеряв над собой контроль. — Только вы, госпожа Жена, можете попытку изнасилования отнести к разряду приключений!

— Я совсем не то имела в виду, — крикнула и она.

Его руки сжались в кулаки.

— Я делал все, что в моих силах, чтобы оградить нас от несчастий и неприятностей, которые вы сами создаете. Но на этот раз — это вне всякого разумения! Наша жизнь подвергалась серьезному риску!

— И я очень об этом сожалею! — крикнула Николь, и слезы градом покатились из глаз.

Но Хэдриан уже не мог остановиться.

— Посмотрите на себя! — орал он в гневе. — Вы похожи на помощника конюха, мальчишку! Боже правый! Вам приходило когда-нибудь в голову, что я должен чувствовать, когда моя жена скачет где попало в облегающей одежде, так что любой мужчина может вообразить ее голой?

В ней уже закипала злость.

— Теперь вы преувеличиваете.

— Я? Вильям мне все рассказал. Вы своим видом вызвали наихудшие желания у этих бродяг. Если бы вы были одеты как полагается, если бы у вас было соответствующее сопровождение, они бы никогда не посмели напасть на вас! Или мне необходимо вам напомнить, что вы герцогиня Клейборо?

Николь наконец высвободила свои руки.

— Нет, нет необходимости напоминать мне, кто и что я сейчас есть. Как мне забыть такое?

— А! Итак, вы сожалеете по этому поводу.

— Да! Я хочу сказать — нет!

— Совершенно ясно, что вы не имеете ни малейшего представления, чего хотите, — закричал он опять. — Точно так же, как вы не имеете представления, какой вред наносит мне ваше бездумное поведение.

Как же больно ранили его слова.

— Теперь, я полагаю, вы скажете мне, что я никогда не должна ездить верхом в мужском седле, что я должна любой ценой, ценой моего собственного удовольствия, поддерживать внешние приличия.

— Да, черт меня подери!

Николь была в ужасе.

— Конечно, вы шутите!

— Поверьте мне, мадам, теперь не до шуток.

— Тогда вы солгали! — в отчаянии крикнула Николь. — Вы сказали мне, что я могу делать, что сочту нужным, и вы мне несколько раз об этом говорили. Я сочла нужным, я захотела ездить верхом таким образом. Я всегда так ездила в Драгморе.

— Это не Драгмор, и вы теперь герцогиня. Проклятье! По всему городу пойдет молва, что у вас есть страсть одеваться мальчиком. Неужели вам хочется постоянно быть в центре всяких отвратительных сплетен света?

— Нет, — сквозь слезы призналась она, — но…

— Никаких «но»! — Хэдриан отпустил ее и отошел, тяжело дыша.

Он до глубины души был потрясен тем, что ее могли изнасиловать или убить. Его всего трясло от страха за жену. Если бы что-нибудь случилось, он никогда бы не простил это ни себе, ни О'Генри, хотя во всем была виновата сама Николь.

Он нервно провел руками по волосам, но успокоиться так и не смог. Он больше всего боялся за себя, что совершит что-нибудь необдуманное, вроде того, что перекинет ее через колено и начнет шлепать до тех пор, пока из нее не получится настоящая леди и разумное существо с вполне приличным поведением.

— С…. с мистером О'Генри все будет хорошо?

— Несомненно, ему нельзя будет вставать с постели неделю или две, но он вполне мог бы и умереть от побоев.

Хэдриан обратил внимание на то, как сильно при этих словах она побледнела.

Перед его глазами стояла картина: она въезжает на коне в гущу драки и плеткой стегает троих мужчин, напавших на О'Генри.

— Идите наверх. Снимите с себя эту одежду. Немедленно!

Николь обхватила себя руками.

— Что вы собираетесь сделать?

— Во-первых, — усмехнулся он, — я хочу сжечь эти бриджи. — На ее протест он не обратил внимания. — Во-вторых, вы, мадам, на неопределенное время отстраняетесь от конюшен.

Николь возмутилась.

— В-третьих, я намерен найти этих бродяг и бросить их в тюрьму Ньюгейт.

— Хэдриан, вы несправедливы, — проговорила она упрямо.

Его как будто ударили — он резко повернулся к ней:

— Не смейте обвинять меня в несправедливости. У меня ваши лучшие намерения сидят в печенках! Несомненно, кому-то необходимо быть справедливым, хоть вы этого и не хотите. И пожалуйста, оставьте меня сейчас одного!