Читаем без скачивания Меч карающий - Линкольн Чайлд

– Дважды проверено, с обеих сторон, – произнёс он. – На этот раз ошибки нет – никакой это не артефакт.

– Он что, стал совсем fou?[50] – спросила Бонтьер.

Теперь Рэнкин повернулся к ним.

– Всё так, – возбуждённо сказал он. – Вопрос снят. Найдельман без конца требовал от меня данных насчёт того, что захоронено на дне Колодца. Когда его, наконец, осушили, я подумал, что все странности исчезнут. Но они не исчезали. Что я только не пробовал, каждый раз получал разные данные. До сих пор. Взгляните!

Он дал им распечатку – неразборчивую серию чёрных пятнышек и линий вдоль нечёткого тёмного прямоугольника.

– Что это? – спросил Хатч. – Отпечаток пещеры матушки-природы?

– Нет, парень. Это железная комната, быть может, десяти футов в длину, в пятидесяти футах под вычищенной частью Колодца. Кажется, вода туда не попала. И я только что сумел узнать, что в ней находится. Помимо прочего, там имеется масса в пятнадцать или, может быть, двадцать тонн плотного цветного металла. Плотностью чуть больше девятнадцати.

– Минутку, – сказал Малин. – Есть лишь один металл такой плотности.

Рэнкин расплылся в улыбке до ушей.

– Угу. И это не свинец.

Короткая напряжённая пауза. А затем Бонтьер завизжала от счастья и бросилась в объятья Малина. Рэнкин снова завопил и похлопал Сен-Джона по спине. Четвёрка высыпала из хижины, крича и беснуясь.

По мере того, как всё больше народу слышали гам и подбегали узнать, что происходит, слух об открытии Рэнкина стремительно разносился по острову. Моментально дюжина – или около того – сотрудников «Талассы», до сих пор продолжавших работу на острове, организовали импровизированное празднество. Подавленное настроение после трагической гибели Вопнера, от непрестанных задержек и жёсткого рабочего графика, моментально забылось в бешеном, чуть ли не истеричном ликовании. Скопатти принялся выделывать коленца, подбрасывая в воздух ласты и зажав нож меж зубов. Бонтьер убежала на склад и вернулась с древней абордажной саблей, откопанной в лагере пиратов. Она отрезала полосу от шорт и повязала на один глаз, после чего вывернула карманы и оттяпала от блузки знатный кусок ткани, между делом продемонстрировав щедрую порцию груди. Размахивая саблей, она стала развязно прохаживаться взад-вперёд, злобно кося глазом; оказалось, что имидж распоясанного пирата ей очень идёт.

Хатч был до крайности поражён тем, что кричит вместе с остальными, обнимает малознакомых техников и прыгает вокруг доказательства – наконец-то! – того, что под ногами действительно скрыто золото. Тем не менее, он прекрасно сознавал, что всё это – выход энергии, в котором все отчаянно нуждались. Это не из-за золота, – подумал он. – А из-за того, что мы не позволим этому чёртову острову нас побить.

Крики радости стихли, когда на территории Главного лагеря появился капитан Найдельман. Он воззрился на них усталыми глазами, серыми и холодными.

– Что здесь происходит, чёрт возьми? – спросил он напряжённым голосом, в котором послышалась тщательно подавляемая ярость.

– Капитан! – сказал Рэнкин. – Там золото, в пятидесяти футах под основанием Колодца. Не меньше пятнадцати тонн!

– Конечно, оно там! – огрызнулся Найдельман. – А вы что думали – мы копаем, чтобы быть в форме?

Он оглядел притихшую толпу.

– Это не прогулка в детском саду – мы занимаемся серьёзным делом. Советую всем вам отнестись к этому подобающе, – сказал капитан и бросил взгляд на историка. – Доктор Сен-Джон, вы провели анализ?

Историк кивнул.

– Тогда загрузите результаты в компьютер «Цербера». Остальным следует зарубить на носу – у нас чрезвычайно плотное расписание. А теперь – по местам и займитесь делом!

Найдельман развернулся и зашагал вниз по холму, в направлении дока. Сен-Джон проследовал за ним, пытаясь не отстать.

36

Несмотря на то, что следующим днём выдалась суббота, на острове Рэгид спокойствия не было и в помине. Хатч, проспав – что было для него крайне необычно, выскочил из двери дома номер пять по аллее Океана и побежал к пирсу, лишь на мгновение задержавшись, чтобы забрать вчерашнюю почту.

Проплывая по проливу Олд-Хамп, он нахмурился при взгляде на свинцово-серое небо. По радио сообщили об атмосферных пертурбациях над Нью-Фаундлендом. И сегодня уже наступило 28-е августа, считанные дни до срока, который он определил; дальше погода может лишь ухудшаться.

Накопленные проблемы с оборудованием и компьютерами вызвали серьёзное отставание от графика, а недавняя вспышка заболеваний и несчастных случаев среди команды лишь усугубила задержку. Когда без четверти десять Хатч появился в медицинском бараке, его уже ожидали двое пациентов. У одного развилась необычная бактериальная инфекция на дёснах, какая именно – можно было выяснить только после анализа крови. Второй, что намного серьёзнее, свалился с вирусной пневмонией.

Как только Хатч решил проблему с перевозкой второго пациента в госпиталь на берегу и взял кровь у первого для анализа на «Цербере», появился третий пациент – оператор системы вентиляции. Последний серьёзно поранил голень о сервопривод. Лишь к полудню Хатч нашёл время, чтобы запустить компьютер, выйти в интернет и отправить e-mail своей хорошей знакомой, маркизе из Кадиса. В двух или трёх абзацах сжато изложив предысторию, он приложил копии нескольких наиболее непонятных документов деда и попросил её разузнать о Мече Святого Михаила всё, что только можно.

После этого Хатч вздохнул и, наконец, обратил внимание на пачку бумаг, которую выгреб из почтового ящика: сентябрьский номер медицинского журнала, флайер в ресторан на ужин со спагетти, последний выпуск «Вестника» и небольшой конверт кремового цвета, без имени и почтового штемпеля.

Вскрыв конверт, он моментально узнал почерк.

Милый Малин,

Я понятия не имею, как сказать тебе всё это, и у меня не всегда складно получается выражать свои чувства, поэтому я просто напишу о них как можно более прямо.

Я решила уйти от Клэя. Это нечто такое, от чего я больше не могу увиливать. Я не хочу оставаться здесь и становиться всё более ожесточённой и злой. Так будет лучше и для меня, и для него. Я скажу ему после, когда закончатся протесты. Быть может, тогда ему будет легче принять моё решение. Но, в любом случае, это известие нанесёт ему жестокий удар – хотя и чувствую, что решение правильное.

А ещё я знаю, что мы с тобой не созданы друг для друга. У меня останутся чудесные воспоминания, надеюсь, у тебя тоже. Но то, что мы едва не совершили – это лишь стремление зацепиться за прошлое. И в конце концов это заставило бы страдать и тебя, и меня.