Читаем без скачивания Серая Орда - Сергей Фомичев

— Стой, — он говорил тяжело, с перерывами. — Нельзя бросать деву…она не продержится без защиты…

Крик монаха угас. Бросив растерзанное тело, крысы устремились на ополченцев.

Тем временем, убрав бесполезный лук, Эрвела обняла коня и принялась что-то ему нашёптывать. Конь не сразу услышал, но, в конце концов, успокоился. Он заржал, двинул разок-другой копытом и ещё раз заржал, но уже вопросительно. Владычица тут же бросила животное туда, где отбивались вурды. И вовремя. Плотный покров тварей уже облепил обоих. Грозди живых и убитых, но не разжимающих пасти врагов пригибали вурдов к земле. Ещё мгновение и будет поздно — они рухнут под тяжестью вражеских туш. И тогда, сломив сопротивление, крысы хлынут на жертву со всех сторон.

Владычица схватила девушку обеими руками, рывком втянула на спину коня.

— Теперь спасайтесь сами, — крикнула она вурдам. — И… спасибо вам.

Приятели не заставили уговаривать себя дважды. Обернулись, встали лицом к лицу. Взревели. Помогая зубами и когтями ножам, быстро очистили друг друга от крыс. Затем, оглядев поле боя, двинулись на прорыв к так и не ушедшим дальше пяти шагов, ополченцам. Вместе с ними и вернулись в относительную безопасность защитного рубежа.

Пробившись туда же со спасённой подругой, Эрвела достала рог и протрубила отход. Лошади понемногу пришли в себя и понесли всадниц на зов владычицы. Никогда прежде серебряный рог не играл отступление. Пусть даже временное, необходимое для перестроения перед новым ударом.

Вурды уселись неподалёку от засеки, выбрав место потише. Отдышались. Власорук поймал тоскливый взгляд товарища и спросил.

— Чего притих, устал что ли?

— Уф! — Быстроног потёр лоб. — Никогда не терзался вопросом, кого из двоих убить. А вот кого из двоих спасти, это, брат, тяжкий выбор…

— Жалко Евлампия, — только и произнёс Власорук.

А из леса на дальнем берегу всё валила и валила орда. Бурая река текла поперёк реки светлой. Не смешиваясь, они расходились каждая своей дорогой.

Окрестности Коломны. Берёзовый Лог.

Яндар совсем сдал. Постарел, слышать стал плохо, да и глаза ослабли — глаз в особенности старику было жалко. Раньше-то тужился, чтобы хозяйство не запустить, а как к сыну на московскую сторону перебрался сразу и сдал. Потому как у каждого человека своё дело должно быть. А здесь, за спиной трудолюбивого Мичу какое может быть дело — так баловство одно. Правда, соседи сделанные им вещицы за баловство отнюдь не считали. Восхищались, в руках вертели, языками цокали. Ещё бы сам наместник оценил мастерство старика, добрую дюжину поделок с собой в Москву увёз. Через это и давешняя история с подложными даньщиками благополучно разрешилась. Селяне уверены были, что через это.

А занимался Яндар тем, чем его предки исстари занимались — плёл кружевную утварь. Вроде бы ничего особенного, православные и сами плетением промышляли. Да только плели они в основном из лыка, из коры, значит, липовой. Грубая работа, а главное недолговечная — снашивается быстро. Лесной народ, он из корней плёл сосновых. Из тонких, но длинных молодых отростков. Крепкие те корни были, крепче любой верёвки или даже полоски кожаной. Собирал их Яндар на песчаных откосах — там гнили меньше и копать удобнее. Конечно, обычаев не забывал — духа корней Вутуя сперва задабривал, а после и благодарил. Но это дело привычное. Заготовленные корни Яндар водой ошпаривал, чистил, сушил, а потом плёл. И дереву не велик был убыток, если, конечно с умом к делу подходить, не жадничать. Не то, что после заготовки лыка, когда целые рощи гибли.

Лаптям яндаровой работы сносу не было, хоть по острым камням ходи с утра до ночи. А ларцы и туески получались на загляденье красивыми и надёжными. И кувшины старик оплетал, и много чего ещё делал.

От того и жалко, что глаза ослабли. Раньше бывало, и при светце вечерами старик мог работать, и при жирнике тусклом, даже полного месяца хватало вполне, теперь только днём. Хорошо хоть руки тверды остались, не бьёт их немощная дрожь как у иных стариков. А то совсем было бы худо.

Сразу как та история с наместником уладилась, Кузьма внука своего привёл к Яндару. Поклонился, поднёс дары нехитрые, попросил мальчишку искусству обучить. Польщённый таким вниманием старик, не отказал старосте. Тут и Мичу сына своего пристроил дедову науку перенимать. Так у Яндара появились ученики. Старик нарадоваться не мог, не ожидал он такого счастья на склоне лет. Как дело завелось и старость, вдруг, отступила.

В этот день устроился он с мальчишками на холме, что посреди села возвышался. Место удобное, светлое, свежими ветрами продуваемое. И вокруг далеко всё видно. С некоторых пор приохотился Яндар природой любоваться, пусть и подслеповатым взглядом своим. Может, прощался с землёй, чувствуя приближение смерти, может другое что ему открылось, но только совсем по иному смотрел он теперь на мир, во всём красоту замечая.

Ученики его с корешками возились, самое простенькое плетение осваивая. Старик им подсказывал изредка, но ребята способными оказались — на лету науку схватывали. Так что Яндар больше на дальний лес щурился, да на рощу, нежели за ними присматривал.

Тут-то он и увидел отряд. Длинная змея из пеших и конных воинов надвигалась на село по Коломенской дороге. Ровно шли. Без суеты, без гвалта. Сразу видно — серьёзное дело их на дорогу поставило.

Яндар сложил рукоделие в большую котомку и поднялся. Ласково пихнув в спины, отправил мальчишек по домам, а сам стал спускаться навстречу нежданным гостям.

Пока он добрался до околицы, там собралось десятка два мужиков, среди них и его Мичу. Подошли и бабы. Селяне стояли, сбившись кучей, насторожено разглядывая приближающийся отряд. Но, несмотря на волнение, труса никто не праздновал. Предупреждённый внуком появился Кузьма. Он староста — ему и разговор начинать.

Княжеские люди ни старосту, ни народ, не заметили, словно в собственный двор вступали. От вельяминовских вышел Рыба в сопровождении двух приятелей.

— В селе на постой встанем, — заявил он. — Но ненадолго думаю.

Кузьма крякнул досадливо — поздно теперь добро прятать.

— А потом куда? — спросил он с надеждой.

— Поганую мещеру воевать пойдём, — ухмыльнулся Косой.

От ухмылки многих в дрожь бросило.

— Да чем же они вам не угодили? — это Яндар не выдержал.

— А то не твоего ума справа, старик. Да и не нашего, впрочем.

Наполнило войско село, что черви навозную кучу. Кто в домах вставал, кто шатры ставил. Кмети поначалу не безобразничали, но живность всякую да овощ подъедали, без спросу и не таясь. Привыкли московские полки налегке в походы ходить. Без обоза-обузы.