Читаем без скачивания Ричард Длинные Руки – воин Господа - Гай Орловский

– Меня зовут Изаэль, – сказал второй. – Я его помощник. Могу подтвердить, что перевешали немало… Итак?

– Мы просто путешествуем, – ответил я. – Ночью? Да просто любим ночь. Меньше жары, мух, пыли.

Эрланг нахмурился.

– Слишком неправдоподобно.

– Ну и что? – возразил я. – Ребята, как у вас с презупенцией невинности?

– Презу… чего? – спросил Эрланг. – Презу…лупцией?

Изаэль махнул рукой:

– Пора вешать. Как думаешь?

– Думаю, пора, – ответил Эрланг. – Как, ребята, кто считает, что их лучше повесить?

– Повесить! – заорали несколько человек.

– Срубить головы! – крикнули другие.

– На кол! – пискнул кто-то. – Давно не сажали на кол!

Гугол внезапно хлопнул ладонью по столу. Все затихли, смотрели на него с удивлением. Он покачал головой.

– Вы ведете опасные игры, – сказал он укоризненно. – Его милость сэр Ричард перебьет немало из вас, прежде чем падет сам. Сэр Сигизмунд разнесет здесь все, как бы ни был ранен и измучен. А я, великий Гугол… вы еще не знаете этого тихого скромного парня – это я о себе!.. Нет, раньше вы так грубо не шутили. Или набрались здесь вредных привычек?..

Эрланг смотрел с нескрываемым интересом.

– Ну-ну, – поощрил он. – Что скажешь?

– Я скажу, что ваша история шита белыми нитками. Да и то гнилыми!.. Это только сэр Ричард в своей благородной рассеянности мог не заметить, что вы, садясь за стол, не призвали ни Христа, ни дьявола, ни Хозяина Огня, ни даже духов Земли. Если бы у доблестного сэра Сигизмунда не был подбит глаз, наш благородный конт бы заметил, что у тебя, Изаэль, плащ был подбит горностаевым мехом, а сейчас он с мехом из соболя!.. А ведь ты не вставал из-за стола! А как ты снял с полки медное блюдо, всего лишь протянув к нему руку? А много таких мелочей, вроде огня в очаге, где поленья все горят и горят, но на угли не рассыпаются?

Изаэль покачал головой. В глазах сперва мелькнуло изумление, потом рот расплылся в широчайшей улыбке.

– Я ж чуял, – сказал он громко, – что в этих бастардах что-то есть!.. Хоть у него от настоящего осталась едва ли одна печенка, но он все равно умнее этих… остальных. И сразу разгадал наше притворство.

Сигизмунд убрал было ладонь с рукояти меча. Лицо исказила судорога отвращения, он снова опустил пальцы на меч и с холодной яростью посмотрел на Эрланга. Гугол взглянул через его плечо на Эрланга. Тот наклонился и что-то начал нашептывать Изаэлю. Сигизмунд поднялся и, бросив на Эрланга взгляд откровенной вражды, вышел из помещения.

Изаэль вопросительно посмотрел на меня. Я подсел ближе, мое сердце колотилось от возбуждения, я спросил жадно:

– Так вы… эльфы? Настоящие?

Изаэль кивнул, а Эрланг поинтересовался с недоверием:

– Смертный, тебя это не пугает?

Гугол хохотнул.

– Его милость сэр Ричард у нас вообще удивительный человек. Он даже… гм… Словом, он из такого королевства, где не видят разницы между людьми, эльфами, гномами и даже ограми. Верно, сэр Ричард?

Он подавал мне какой-то знак интонацией и игрой бровей. Я не понял, на что он намекает, развел руками:

– Да-да, конечно. Это так естественно… Но зачем вы притворяетесь людьми?

– Мы на боевом посту, – ответил Эрланг.

Гугол вскинул брови.

– Ого, – сказал он. – Эльфы научились играть по правилам людей?

Эрланг признался:

– Это было нелегко. Эльфы тем и отличаются, что за тысячи и тысячи лет ничего не меняют. Впрочем, как и гномы, альвы, гоблины… Но нам пришлось… Правда, не всем, я по всему племени сумел отобрать только десять достаточно… беспринципных, чтобы сыграть в такое… да-да, пришлось подать это как захватывающую игру. Всерьез никто из эльфов не стал бы прибегать к трюкам. Словом, мы поселились вблизи от перекрестка дорог, чтобы знать все новости в мире людей. Знать, как продвигается армия Карла, которого у нас уже назвали Черным.

Я спросил:

– Король Карл и вам… враг?

– Еще какой, – ответил Эрланг. – Он завоевывает эти земли только для людей. Мы могли бы существовать с ними, нам все равно, кому вы молитесь, Богу или Сатане, но с ним идут орды темных альвов.

– Понимаю, – сказал я. – С темными вы всегда воевали.

– Уже лет пятьсот не воевали, – подчеркнул Эрланг. – Каждый жил на своих землях, обильно политых кровью. Если бы не Черный Карл… Но теперь темные альвы идут с ним, нам нужно знать о них больше. А сам король нас не интересует. Как и его человеческое войско.

Гугол быстро взглянул на меня, опустил голову. Я понял, он уже догадался, ибо если правит Карл, то он заставит темных альвов не трогать этих эльфов. И эльфы автоматически станут союзниками Карла, ибо у Карла, так сказать, помимо удивительной и непонятной для Средневековья веротерпимости, еще и видотерпимость и даже, возможно, зачатки политкорректности. Только бы Гугол не брякнул это сейчас… Тогда нас точно повесят, ибо будут знать, на чью сторону становиться.

– Так куда вы направляетесь? – спросил Эрланг. – Все-таки непривычно, когда кто-то едет ночью.

– Мы просто спешим, – объяснил я. – У нашего молодого спутника, он сейчас вышел посмотреть коней, заболел отец… Надо застать его, пока жив.

– А-а-а, – протянул Эрланг. – Тогда понятно. Это очень важно.

– Очень, – подтвердил я.

Мы смотрели друг другу в глаза и понимали, что наша брехня никого не обманула. Изаэль взглянул на нас, сказал неуклюже:

– А нам показалось, что за вами гонятся.

– Нет, – ответил я коротко.

– Тогда за кем гонитесь вы?

– Ни за кем, – ответил я честно.

– Дивно, – проворчал Изаэль. – В мире обязательно кто-то за кем-то гонится. А кто-то убегает. Так было всегда.

– Но так не будет, – ответил я. Увидев их вскинутые брови, объяснил: – Пришел человек, а с ним всегда приходят перемены. Иногда просто стремительные перемены… Кстати, зачем вам сейчас чары? Примите свой обычный вид!

Изаэль пожал плечами:

– Нам это только проще. Но выдержишь ли ты?

Он оглянулся на остальных. Они прервали разговоры, умолкли. Изаэль посмотрел на меня, медленно повел передо мной рукой. Я ощутил, что с глаз уходит пелена. Мир стал резче, запахи сильнее, а за простым неструганым столом теперь оказались в простых кожаных одеждах, никаких кольчуг и стальных доспехов, обыкновенные дозорные. С той лишь разницей, что…

Я перевел взгляд на Изаэля. Эльф как эльф: с резкими угловатыми чертами лица, крупными глазами, торчащими ушами, очень светлыми волосами. Рот широкий, тонкогубый.

Любого, подумал я, пересели в глубину леса, он через пару тысяч лет станет таким же, а пересели в степь, станет узкоглазым, у него разрастутся скулы, кожа примет бронзовый оттенок, волосы почернеют. Высокорослость исчезнет, как исчезает у деревьев в степи, но если их, деревья, пересадить в лес, тут же начинают тянуться вверх с таким рвением, что едва не рвутся от усердия, даже ветви выпускают на головокружительной высоте.