Читаем без скачивания Клан - Александр Прозоров

— Что случилось?

— Я сейчас… — выскочил колдун, подбежал к цветочному развалу, быстро собрал несколько роз, хризантем, гвоздик, гладиолусов, вернулся и вручил всю эту охапку пассажирке: — Это вам, Танечка. За то, что вы так прекрасны. За то, что вы есть.

И тут Пустынник наконец-то ощутил первую волну тепла, которую излучила восхищенная женщина. Она еще не верила в происходящее, она еще думала, что все это — память незнакомца о какой-то Марине, что все это чужое и временное. Но цветы были перед ней, они излучали аромат только для нее и только ей холодили руки. И Татьяна невольно начала примерять на себя отблески чужой страстной любви.

Больше они не разговаривали, если не считать того, что женщина указывала дорогу. Наконец машина остановилась возле относительно нового четырнадцатиэтажного дома — так называемой «точки».

— Ну вот, — кивнула пассажирка. — Спасибо вам большое, я приехала.

— Подождите, Таня, — попросил колдун, глуша «восьмерку». — Я не могу отпустить вас так просто. И навсегда. Пожалуйста.

— Придется, — пожала плечами женщина. — Ничего тут не поделать.

— Нет, можно. Давайте, я… — Пустынник посмотрел на часы. — Поздно-то как уже. Давайте, я приглашу вас в ресторан? Вы ведь наверняка устали после работы, вам хочется поесть, отдохнуть. Не исчезайте.

— Вы зря стараетесь, Анатолий, — наклонила голову к цветам женщина. — Я — не Марина. Я — это не она. Вы напрасно пытаетесь себя обмануть.

— Я приглашаю не ее, я приглашаю вас. Таня. Татьяна, Танечка. Какое чудесное имя. Оно такое же красивое, как вы. Клянусь, я никогда в жизни не перепутаю ваших имен. Как никогда не перепутаю вас. Я знаю, ее больше нет. Зато я встретил вас. С первого взгляда понял, что… Что нельзя вас отпускать. Бог мне этого не простит.

— Скажите, Анатолий, — повернув из цветов голову, спросила пассажирка. — Вы что, не отдадите мне сумки, пока я не отвечу?

— Ой, — схватился за голову Пустынник. — Совсем забыл! Ну, конечно же, сейчас открою.

Он выскочил, поднял крышку багажника. Татьяна вышла следом, и тут же стало ясно, что взять одновременно цветы и сумки она не сможет.

— Похоже, вам придется меня проводить, — признала она.

— Что же, в нашей жизни есть и приятные моменты, — достал сумки колдун и захлопнул крышку багажника.

Вместе они поднялись на седьмой этаж. Татьяна отперла замок, пропустила его вперед, а затем, чуть оттерев мужчину в сторону, прошла с цветами на кухню. Зашелестела вода. Пустынник заглянул в комнату. Новенькие обои с камышами на сиреневом фоне, допотопный телевизор, одинокий диван и совершенно не стыкующееся с ним по стилю кресло, письменный стол и забитый книгами зеркальный шкаф. В прихожей на вешалке имелись только куртка и драповое пальто, обувная полка тоже выглядела весьма потрепанной. В общем, при всей чистоте и ухоженности богатством жилище не блистало. Присутствия мужской руки тоже не ощущалось. А это именно то, что требовалось. Вопрос только, насколько отзывчивой окажется хозяйка?

— Я могу предложить кофе, — крикнула с кухни Таня.

— Нет! — резко отказался Пустынник. — Только не так!

— Что случилось? — вышла в прихожую женщина.

— Не нужно так, — уже тише повторил маг. — Сейчас ты станешь варить кофе, готовить ужин. Потом мыть посуду, вспоминать про другие хлопоты. Не хочу… — Он взял ее руки за кончики пальцев, чуть приподнял. Женщина не отстранилась. — Пусть этот день станет не только праздником для меня, но и радостью для тебя. Мы поедем в хороший ресторан, и тебе не придется думать ни о еде, ни о посуде, ни о чем-либо еще. Ты будешь сидеть напротив меня, а я стану рассказывать тебе, насколько ты прекрасна. — Он наклонился и прикоснулся к ее пальцам губами. — Пожалуйста, Танечка. Очень тебя прошу.

Пустынник почувствал, как со стороны женщины потек к нему теплый ручеек энергии, как забилось ее сердце. Таня очень осторожно вынула пальцы из его руки.

— Подожди. Я переоденусь и приведу себя в порядок.

* * * Ленинградская область, поселок Тимачево, сельское кладбище, 22 сентября 1995 года. 23:55

Отец Сергий, закрыв ворота храма, перекрестился, вышел с церковного двора, но повернул не налево — туда, где десятками окон светился поселок, — а направо, и через два десятка шагов проник через никогда не запирающуюся калитку на кладбище. Под еще не облетевшими кронами кленов, вдали от фонарей, ночная мгла казалась совершенно непроницаемой. Здесь пахло зеленью, свежестью, прохладой. Здесь царил вечный покой, который под одеялом темноты должен был всегда оставаться нерушимым. Шорох, разлетающийся от уверенных шагов священника, бесследно тонул в ветвях кустарника, в высоких колосьях никогда не кошенной травы, между древними и еще совсем новыми памятниками.

Наконец отец Сергий остановился. Он поднял лицо к небу, вскинул руки, с которых сползли до локтей свободные рукава рясы.

— Здесь ли вы, дети мои? — низким голосом пропел он.

— Мы здесь, здесь, здесь… — с разных сторон ответили ему.

— Храните ли вы верность хозяину нашему, владыке ночи и владетелю душ наших? — снова вопросил священник.

— Храним, храним, храним, — прокатился над могилами ответ.

— Готовы ли вы войти во врата отца вечности, хранителя вечного огня, породителя смерти?

— Готовы…

— Но примет ли он вас в свое лоно, отворит ли врата?!

На кладбище вновь опустилась звенящая тишина. Медленно, как капающая с сосновой доски смола, тянулось мгновение за мгновением. Ничего не происходило…

— Сколько времени… — Сдавленный шепот прозвучал громче колокольного звона.

— Заткнись, идиот, — так же оглушительно тихо ответили ему. — Еще несколько секунд до полуночи.

Дрогнули ветви, несколько кленовых листков, сорвавшись от резкого движения, спланировали на землю — и стало ясно, что мир вокруг меняется. Небо оставалось все таким же черным, так же смыкались над головами кроны деревьев — но кресты, ограды, склеп перед священником стали различимы довольно ясно. Особенно — кирпичная стена, обращенная к отцу Сергию. Она сперва побелела, потом налилась малиновой краснотой, поползла огненными пятнами, словно упавшая на костер бумага, засверкала совершенно ослепляюще — и наконец расползлась, открыв пылающие врата внутрь древней усыпальницы.

— Господин принял наши молитвы! — Священник подошел к пылающим вратам, развернулся на языках огня. — Но приготовили ли вы для него положенную жертву?

— Да, отче! — Двое крепких молодых ребят в кожаных куртках с перевернутыми крестами на рукавах и начищенными свинцовыми черепами вместо пуговиц выволокли к склепу девчонку лет пятнадцати в легком сатиновом платьице, со связанными за спиной руками и кляпом во рту. — Вот, возле клуба взяли. Городская, на танцы скакала.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});