Читаем без скачивания Свет проклятых звёзд - Летопись Арды
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кого?
— Кто ты для меня? — спросила Вирессэ, уже практически задушив принца в объятиях.
Вопрос неожиданно отрезвил. Карнифинвэ замедлил коня, обернулся, провёл ладонью по бархатистой щеке девушки.
Давно промелькнувшие вдоль дороги мемориалы в память сражений в Дагор Аглареб остались незамеченными, зато новая колонна в форме меча с именами павших притянула взгляд. Война продолжается, и кто эльфы на ней? Будущие победители? Игрушки всесильного Вала?
— Твой персональный безумец? — печально усмехнулся сын Питьяфинвэ.
— Да, мне нравится такой вариант, — мягкие губы Вирессэ коснулись ладони.
Колонна-меч молчаливо проводила беглецов, будто смотря глазами всех записанных на ней воинов.
— Я везу тебя в Хитлум, — решил, что пора объяснить происходящее, Карнифинвэ. — Конечно, представлю своей женой.
— Меня там знают невестой другого эльфа, — напомнила дева.
— Да, и меня не похвалят за то, что я сделал, но мне всё равно. Я люблю тебя и не смог бы жить, зная, что ты с другим.
— Врёшь.
— Нет, я честен.
Сам не веря, что сказал это, Карнифинвэ покраснел. Непривычная непосредственность Вирессэ удивляла, однако не отталкивала — было в ней что-то настоящее, искреннее, открытое. Возможно, сейчас она играла, пряча за резкостью страх, но какое это имеет значение? Эльфийка была честна, а это именно то, чего особо ценный посланник Химринга не видел уже слишком давно.
Ласковые ладони погладили эльфа по животу, объятия стали нежнее, и сидеть вдруг оказалось очень неудобно.
— Что же бедный принц будет делать, — голосок Вирессэ зазвенел злорадно, — когда лорды и леди Дортониона призовут его к ответу?
— Что-нибудь придумаю, — отмахнулся Карнифинвэ, чувствуя, что сейчас абсолютно не способен на мыслительную деятельность.
— Вместе придумаем, — заявила чужая невеста, и её рука соскользнула вниз.
Вздрогнув и с новой силой залившись краской, принц остановил лошадь.
— Нас догонят, — сам не зная зачем, сказал эльф.
— И что они сделают?
Вирессэ спрыгнула на землю, сбросила в траву плащ. Золотые волосы, ещё сильнее завившиеся от воды, сводили с ума. Карнифинвэ отчётливо понял, что уже неважно, кто что подумает, скажет и как поступит. Главное, он сейчас рядом с той, ради чьей любви не страшно совершать безумства.
Одежда полетела под ноги, беглецы слились в поцелуе, лаская друг друга, наслаждаясь каждым прикосновением.
— Мне нравится, — выдохнула Вирессэ, оказавшись на небрежно расстеленном плаще, — что я могу поступать, как хочу, а не как надо. Дерево никогда не растёт, как желает смотритель леса.
Договорить, что леди Эльдалотэ надоела нравоучениями и советами о том, как положено делать леди, эльфийка не успела, забывшись, окончательно потеряв голову от вина и ласк. Где-то вдалеке слышались голоса — скорее всего, это приближались отставшие верные принца.
Взмыв до самого небесного купола, собрав в ладони звёзды и коснувшись серебряной и золотой ладьи, Карнифинвэ и теперь уже не чужая невеста, а его супруга, наскоро собравшись, вскочили в седло и продолжили стремительный полёт через лес, который теперь казался неузнаваемым и сказочно прекрасным.
Месть на шёлковой бумаге
Текст послания был очень осторожным, будто крадущийся хищник, неуверенный в своих силах, выбравший слишком крупную добычу. Фразы переплетались, поясняя друг друга, постоянно возвращаясь к одному и тому же, кружась, словно артист, танцующий на слишком маленькой сцене. Какая ирония!
Рука в кожаной перчатке протянула письмо, губы с давно незаметными шрамами растянулись в кривой злой насмешке.
Макалаурэ опешил: брат впервые дал прочитать адресованый ему лично текст! Арде приходит конец?
— Посмотри, — рассмеялся Маэдрос. — Это того стоит.
Справившись с недоумением, менестрель взглянул на бумагу, улыбка начала расширяться, и в конце концов Феаноринг с хохотом хлопнул в ладоши:
— Нолофиньо — не последний из мудрецов, поэтому понимает, что нельзя мешать в одном котле политику, торговлю и семейные дела, особенно, если это котёл, в котором варят суп из него самого.
— Прекрасно сказано! — химрингский лорд подошёл к окну своего кабинета. Флаги на башнях лениво качались на шквальном ветру, начинался мелкий холодный дождь, напоминавший, что осень не за горами.
— А ты думаешь иначе? — Макалаурэ, собиравшийся уезжать в своё королевство, теперь рассчитывал, что для него найдутся дела рядом с братом — земли, ставшие могилой тысячам эльфов и разных других тварей, по-прежнему источали скорбь, сколько бы времени ни приходило.
— Не думаю, — Маэдрос опёрся руками на подоконник, ветер растрепал длинные волосы цвета дыма и огня. — Понимаешь, Нолофиньо некому доверить миссию в Химринге, кроме Варнондо и его шайки, и если мой король отошлёт Карньо из Хитлума, по сути, ни за что, я выставлю Варнондо за ворота и не дам проводника. Уверен, такой расклад верховного нолдорана не порадует.
— Может быть, вовсе завершить этот бессмысленный шпионаж? — владыка Поющей Долины поправил расшитые свободные рукава рубашки. Звёзды, цветы, арфы и лиры… Красиво и безмятежно. Жаль, такой мило-беззаботной жизнь больше не может быть.
— Если ты считаешь происходящее бессмысленным, — речь Маэдроса замедлилась, голос напряжённо заскрежетал, — уезжай прямо сейчас.
— Я уеду, потому что и так собирался это сделать, — спокойно заговорил менестрель, — но сначала объясню, что имел в виду.
— Это бессмысленно. — Слова прилетели с ворвавшимся в окно северным ветром.
— О, месть меня настигла! — рассмеялся Макалаурэ, чувствуя, что ходит по краю. — Твой с Нолофиньо обмен диверсантами бессмысленен, потому что ничего в корне не меняет. Разгуливающие по твоим улицам синие плащи выполняют функцию декоративных вставок в фасады зданий, внося разнообразие в цветовую гамму крепости, сам Варнондо погряз в бумажной работе, и его существование не приукрашивает даже общий вид города. Это твоя заслуга, я восхищаюсь тем, как ты повернул себе на пользу…
— Кано, — прервал старший Феаноринг становившуюся всё более пафосной речь, — убирайся в отхожее место, из которого высунулся.
— Я тоже скучаю по Валинору и далёким счастливым дням при свете Древ, — поддержал шутку менестрель. — Но дай договорить. Карнифинвэ в Хитлуме сыграл роль последнего клина, который забивали в и без того треснутый камень. И теперь, когда удар молотом нанесён, небольшой острый конус намертво засел в глыбе, по которой побежала паутина разломов. Всё это скоро рухнет и погребёт под обломками инструменты достижения цели.
Маэдрос опустил голову, однако Макалаурэ был уверен — взгляд остался
