Читаем без скачивания Планета Счастье - Ирина Чикалова

Тетушке Бет он приносил ее любимую выпечку и клал птичкам в кормушку. Так они часто делали с ней вместе.

После этого он просто сидел рядом, молчал и даже не мог сказать, о чем именно думал. Тишина в лесу совсем не такая, как в городе: из абсолютно ничего – вдруг стук дятла, и начинаешь в нем различать оттенки и даже мелодию – то анданте, то виваче. А потом – кукушка или стук колес с железной дороги вдали и пронзительный гудок поезда, который в городе теряется в общем шуме, а здесь так ясно, так отчетливо позволяет почувствовать контраст между нежным, аккуратным, сомневающимся шелестом листвы и прорывающимся сквозь чащу уверенным приветом от человека. Эта тишина окутывает, убаюкивает, можно послушать, как размеренно бьется сердце, хотя бы немного навести порядок в рое мыслей, послушать, что хочет сказать душа, которую в городе приходится всегда прятать, чтобы вставать каждый день, бежать на работу, говорить неправду, улыбаться, когда хочется поколотить; душа, которую некогда слушать, потому что она всегда хочет что-то не то, что нужно, чтобы жить нормальной жизнью, которую пыталась заставить его вести Иветт по наитию, а теперь Нэнси – уже с профессиональным подходом.

Но на этот раз Стивена тревожила одна мысль: на прошлой неделе выяснилось, что готовится проект закона, по которому нельзя будет приезжать на кладбище, так как это противоречит задаче нашего государства способствовать тому, чтобы каждый гражданин всегда находился в радости и счастье. Проблема была особенно в том, что представители общественности высказались положительно и поддержали: дескать, смерть – естественное явление, нечего тут грустить, а похороны – на аутсорсинг. Постепенное обращение всех в принудительное счастье приводило Стивена в ужас, но ему даже не с кем это было обсудить, потому что все вокруг думали так же, как Нэнси.

Домой он вернулся хотя и с облегчением от того, что наконец съездил навестить родителей, что давно собирался сделать и все никак не мог, но в еще большей печали, чем уезжал.

Вечер прошел за пиццей в сообществе Миядзаки, а воскресенье – за карате с утра и творчеством Рюноскэ – вечером.

Приближался Новый год, и улицы были украшены, одна другой красочнее. На главной площади был огромный светящийся Санта в окружении оленей и эльфов. На окнах небоскребов – серебристые снежинки, шарики, звездочки. На все возможные устройства связи приходили сообщения: «Не можете выбрать девушке подарок? Бриллианты по лучшей цене». Или: «Новый год – самое время обновить духовой шкаф/холодильник/робота для мытья кафеля». Предлагались скидки даже на услуги роддома. Увидев это сообщение, Стивен на мгновение подумал, что так отстал от технологического прогресса, что тот дошел до ускорения и этого до сих пор неоптимизированного по времени, слишком длительного с точки зрения скорости всего происходящего вокруг процесса. Мамы с детьми бегали по мастер-классам по изготовлению украшений на елку из самосшивающейся ткани, самосклеивающейся бумаги и даже самослепляющегося пластилина (нужно было научиться писать программу, чтобы из 3D-принтера вылезало пластилиновое чудо). Для хорошей мамы задача была успеть, конечно же, на все сразу, иначе ребенок так и остался бы «непродвинутым» и «неразвитым».

Убедив Стивена, что так будет лучше, Нэнси переселилась к нему жить, но с условием, что ему будут оставлены его одинокие выходные хотя бы раз в две недели. Они ходили на вечеринки, Стивен почти всегда улыбался на фотографиях. Была одна проблема с книгами, которые он от Нэнси должен был прятать.

Новый год решено было отмечать у знакомых Нэнси, у них был большой загородный дом, вокруг – холмы, покрытые снегом, недалеко – каток, лыжные трассы.

Обычно Стивен с грустью ожидал Нового года. После того как погибли родители, этот праздник особенно напоминал о том, что никто не будет читать с ним Диккенса, не будет маленьких записочек под елку – у них была традиция класть туда не подарки, а пожелания, не будет совместного написания письма и изготовления открытки тете Бет, а потом и веселой поездки к ней в гости, запаха булочек с корицей, которые мама считала нужным вести с собой, потому что «у них» их пекли по-другому, и долгих вечеров конструирования всего чего только можно и научных экспериментов по советам журнала «Юный изобретатель» с отцом, который, наконец, оказывался всегда дома.

В этом году Стивен спокойно смотрел на всю эту суету, без раздражения удалял сообщения про то, куда надо было спешить на распродажу, и даже зашел по одной из ссылок и купил Нэнси сережки и колье.

Нэнси же пребывала в радостном возбуждении, покупала подарки, отправляла открытки с забавными пожеланиями, на электронном календаре, который она поставила на журнальный столик в гостиной, была запрограммирована на каждый день тематическая песня: то «Jingle bells», то «We wish you a merry Хmas», то «В лесу родилась елочка», то неизвестные Стивену «Snowy days that make you happy» и «Get some mandarins and smile». Она везде раскладывала ароматизаторы с запахами корицы, мандаринов и хвои и считала, что так они лучше погрузятся в атмосферу и настроятся на праздничный лад. Стивен отмечал про себя несходство имитатора корицы с оригиналом и думал, что современная химическая промышленность хоть и шагнула вперед, но еще имеет перед собой, как говорил глава государства, «Эм-А-Зэ» – «множество актуальных задач».

Работы было особенно много, потому как программа развлечения, и обычно обширная, перед праздниками стала еще более насыщенной, а Стивен и сотрудники обозревали и советовали, где же лучше предаться культурным увеселениям. В последнее воскресенье перед празднованием Нэнси уговорила Стивена пойти на центральный каток, потому что там кроме него уже все побывали, и она тоже, и потому что там очень весело, и музыка, и подсветка, и особенно романтично, когда падает снег.

Помимо этого, важным мероприятием была организация костюма: формы пилота для Стивена и стюардессы – для Нэнси, потому что концепция была ракетно-самолетная. «Отправляйтесь с нами в увлекательный и полный веселых приключений полет в следующий год, который будет еще более счастливым, чем этот» – гласило приглашение на новогодний вечер.

Для Стивена, несмотря на изначальное его сопротивление, костюм шили, потому что такого приталенного пиджака и зауженных брюк не нашлось, на придирчивый взгляд Нэнси.

Основная еда, алкоголь и развлечения обеспечивались соответствующими службами, преимущественно роботизированными, чтобы все могли отдыхать и веселиться. Те же, кто работал, получали дополнительную бонусную оплату или выходные дни. Потому что в Королевстве все должны были жить в счастье и процветании. Но так как модно было готовить дома, в приглашении Стивену и Нэнси значилось, что будет весьма поощряться кулинарный шедевр собственного изготовления и «ваше задание – индейка».

Нэнси долго искала лучший рецепт в интернете, с присущим ей перфекционизмом изучала отзывы на кулинарных форумах («Девочки, вы не поверите, мои чуть пальцы не проглотили» и прочие «Я много перИпробовала приправ к индейке и теперь могу вам проФФеСионально сказать – эта the best, лучше всех раЗкрывает вкус этой птицы» и даже «Советую, не пожИлеете») и наконец, уверившаяся в верности выбора, остановилась на том, который предполагал шампанское и прованские травы для маринада, а клюкву и апельсины – для начинки.

Нэнси долго возилась со всем заранее приготовленным, а потом ушла делать прическу и макияж.

Стивен забирал свой костюм, и когда он вернулся домой, духовка сообщала своим электронным голосом: «Задымление в основной секции, задымление в основной секции». Она автоматически выключилась, реагируя на то самое «задымление».

Выкупанная в дорогом шампанском и нафаршированная «самой свежей, самой экологически чистой клюквой из районов естественного произрастания» индейка, не будучи знакомой ни с «Вдовой Клико», ни с ценами на bio-продукты, изволила сгореть. Совсем.

Стивен рассмеялся: клюква вытекла, и выглядело так, будто пахнущая шампанским индейка ею плевалась.

С праздничным макияжем и прической, особенно торжественная и оттого, как подумал Стивен, ставшая ему еще более чужой и непривычной, Нэнси вбежала на кухню, почувствовав неприятный запах.

– Надо было, милая, брать вертикальный солярий, да и не больше, чем на десять минут, – говорил он, держа в руках птицу с черными обуглившимися боками и сочувственно на нее глядя.

Нэнси изменилась в лице, оно исказилось от презрения, злобы, ненависти.

– Что за идиотские шуточки, Стивен. Со мной такого не могло произойти.

Стивен, никогда не видевший Нэнси с трясущимися от гнева руками и так злобно на него смотрящей, решил, что ей, конечно, обидно и надо ее утешить: