Читаем без скачивания Праймзона - Александр Зорич

Его поверхность была прихотливо инкрустирована агатом, малахитом и розовым нефритом.

Рядом со столиком стояло кресло с высокой резной спинкой — к слову, Пипин Длинный обожал его.

Кресло подозрительно сильно походило на уменьшенный императорский трон. Да оно и не удивительно, ведь для своих воскресших в прайм-индукторе героев лорд был не меньшим авторитетом, чем император — для лордов и всех прочих сословий державы доктов…

Рутгер решительно уселся за инкрустированный столик. Он выложил на его прохладную, разноцветную поверхность каталисты своих героев, которые чудом успел захватить с собой из хранилища Медной Крепи, и погрузился в раздумья.

Крайним слева лег жук в янтаре — каталист Тео, Человека-без-Лица, да и, в общем-то, без тела. Точнее сказать, тело у этого героя имелось. Но состояло оно из особой эфемерной субстанции, уязвимой лишь для некоторых видов оружия.

Благодаря такой своей природе Тео умел перемещаться в пространстве как бы рывками — навык практически ненужный в жизни, но совершенно необходимый в жарком бою. Р-раз! И ты возле врага! Не успел враг вынуть из ножен меч — а его беспризорная голова уже скачет по земле!

Жук, застывший в янтаре, принадлежал к породе длинноногих жужелиц-красотелов. Он был не так величествен, как жук-олень, и не так забавен, как жук-носорог… Но те, кто интересовались фауной, знали, что в пределах Империи Доктов трудно сыскать жука быстрее чем жужелица-красотел. И в этом плане выбор каталиста для Тео был более чем уместен…

Рядом с янтарным медальоном Тео сияла в свете звезд серьга в виде перерубленной спирали, каталист своенравной лучницы Фриды.

Фрида была любимицей Рутгера. И будь она не героиней, а земной женщиной, он не задумываясь предложил бы ей руку и сердце.

А так…

Рутгер был совершенно убежден в том, что отношения между лордом и героиней должны быть сугубо деловыми… Да, он знал, что не все лорды придерживаются этого правила. Но в его семье с лордским кодексом поведения было строго.

Перед смертью его отец взял с него клятву: никогда и ни за что Рутгер не станет водить шашни с женщинами, превзошедшими свою человеческую природу, одновременно и бессмертными, и бесплодными, и не укорененными в привычном жизненном укладе.

Тогда Рутгер поклялся — не раздумывая, прав отец или нет.

Но теперь, вместе с некоторым жизненным опытом, к Рутгеру пришло понимание: отец скорее прав, чем нет.

Да, ему нравилась Фрида. Но это “нравилось” было таким абстрактным! Таким платоническим! Безопасным и бесплотным.

Медальон в виде солнца с лучами принадлежал повелителю молний и любимцу грома — бесстрашному Буджуму.

Именно Буджума лорд Данзас предпочитал брать с собой, отправляясь на поиски опасных приключений.

Но именно его Рутгер меньше всего любил видеть в своем замке! Дело в том, что деятельная, кипучая натура Буджума не могла и пяти минут просидеть без дела. А “дело” у Буджума было известно какое — эксперименты с громами и молниями.

От выходок Буджума Цитадель Аиста загоралась четыре раза. Медная Крепь — шесть!

Окрестные ремесленники и виноделы уже несколько раз обращались к лорду Данзасу с челобитной, умоляя его держать Буджума подальше от их поселений. И Рутгер не знал, как объяснить им простую истину: удерживать Буджума от чего-либо не так просто, потому что он всегда делает только то, что в данный момент взбрело ему в голову!

Наконец каталист крысолова Дитера — перстень с черным сердоликом…

На него Рутгер смотрел особенно долго.

С одной стороны, он очень любил Дитера и его шустрых крысок. Они были обучены таким забавным трюкам! Душка Босх даже умел писать свое имя на песке! А сам Дитер рассказывал такие уморительные истории и анекдоты!

Но! Но оживление Дитера требовало такого количества прайма… Как бы не ввести Анабеллу в расходы, которые будут настолько значительными, что их заметит ее батюшка! Заметит и, чего доброго, оттаскает дочурку за золотистые косы! Пипин Длинный недаром ведь слывет жадиной! За каждый бесследно растворившийся жбан вина, за каждый горшочек меда, за каждый мешок зерна этот достойный муж готов лично драть с челяди три шкуры! И он, Рутгер, не раз был тому свидетелем, когда ухаживал за его дочерью.

В общем, лучше пусть каталист Дитера подождет лучших времен, когда у его хозяина будет чуточку больше драгоценного прайма…

А вот изобретатель — человек очень нужный.

Его каталист — крохотный серебряный циркуль — Рутгер нежно взвесил на руке. Сколько замечательных идей подсказал ему рассудительный и благородный Шелти! И сколько раз, лишенный его советов, он, Рутгер, проигрывал в карты!

В общем, Шелти был остро необходим Рутгеру. Прямо скажем, он был незаменим! И лорд не мог дождаться той минуты, когда он вновь сможет опереться на знания и инженерный гений этого героя.

С Шелти-то он и начал…

Основная сложность в воскрешении героев заключалась в определении точных пропорций между различными сортами или, если угодно, цветами прайма.

Каждый сорт прайма, отвечающий своей стихии, определял уникальную конфигурацию и талантов героя, и его характера, и даже… количества веснушек на его щеках!

Для вычисления пропорций прайма служил Расчетный Ящик.

Как и всякий лорд, Рутгер четыре года учился пользоваться этим приспособлением и достиг в этом деле подлинного мастерства.

Он был настолько уверен в себе, что уже давно перестал пользоваться справочниками, которые ежегодно выпускались Имперским Ученым Советом “для сомневающихся и начинающих”.

Стоило Расчетному Ящику покончить с каталистом Шелти, как Рутгер, мельком взглянув на стрелки приборов, открутил вентили подачи прайма в индуктор.

Заурчала, запела чудесная машина, задрожал, заколебался в звездном свете воздух.

И свершилось таинство…

Створки крышки прайм-индуктора распахнулись. Из саркофага вышел абсолютно нагой Шелти. Весь его облик лучился внутренней силой и благородством.

— Приветствую вас, хозяин! — спокойным, ровным голосом сказал изобретатель.

Выражение его правильного широкого лица было абсолютно безмятежным, будто он видел хозяина всего-то полчаса назад, но потом отлучился по какому-то мелкому делу.

— Рад видеть тебя, дружище, — Рутгер радушно улыбнулся воскрешенному герою.

— В первые же секунды после материализации, — также бодро продолжил Шелти, — я размышлял о том, как нам усовершенствовать оборону нашего замка с востока — ведь об этом вы просили меня во время нашего последнего дела. И я пришел к выводу, что…