Читаем без скачивания Ворошилов - Николай Тимофеевич Великанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рыжков прививал ученикам не только интерес к литературе, но и к искусству, народной культуре. Если он видел, что у кого-либо проявлялись те или иные способности, старался поддержать и развить их. По его инициативе в школе проводились творческие вечера, где практиковались выступления своеобразной художественной самодеятельности. Климент Ефремович спустя годы рассказывал, что на импровизированной сцене ребята выступали с чтением стихов, пением песен, частушек, плясали. Всё это заранее готовилось, и каждый участник таких вечеров старался выступить как можно лучше. Зачастую зрителями самодеятельных выступлений были не только ученики, но и их родители.
По инициативе Семёна Мартыновича был создан школьный хор, в котором состояли почти все ученики; они с увлечением ходили на спевки, разучивали русские и украинские песни. О созданном в школе хоре узнал церковный регент Фома Поляков, человек, страстно любивший народные напевы. Поляков из крепостной крестьянской семьи, был одарён природой необыкновенным слухом, благодаря чему очень рано проявил себя хорошим певцом и музыкантом. Он играл на нескольких инструментах: на балалайке, тальянке[17], скрипке, фисгармонии и флейте. Барин вовремя узрел редкостные способности у своего крепостного и послал талантливого юношу учиться в Петербург. Там Фома окончил училище церковного пения и после этого стал регентом помещичьего, а затем церковного хора.
Поляков стал регулярно присутствовать на спевках хора. Он отобрал нескольких ребят с хорошими голосами для церковного хора. Был отобран в церковные певчие и Клим Ворошилов. Впоследствии Климент Ефремович скажет, что он никогда не пожалел об этом, потому что Фома Поляков научил мальчишек, в том числе и Клима, понимать музыку.
Фома говорил:
— Наш народ любит песни и сам творит их. Учитесь у народа искусству пения и несите людям всё лучшее, что у вас есть.
«Он сумел так развить наш слух и так поставить наши голоса, что пением нашего церковного хора заслушивались все прихожане, — с благодарностью вспоминал Ворошилов регента. — Нас приглашали на свадьбы и другие торжества, и мы были довольны тем, что приносим радость своим односельчанам»[18].
Участие Васильевских ребят в школьных вечерах и в хоровом пении способствовало их духовному развитию.
Ворошилов характеризует Рыжкова не только как блестящего преподавателя и воспитателя, но и как подлинного организатора народного просвещения. Особенно ярко проявились его организаторские способности, когда у станции Юрьевка и села Васильевки началось строительство крупного металлургического завода Донецко-Юрьевского металлургического общества (ДЮМО). Вблизи этих мест открылись огромные каменоломни, и сюда съезжались для перевозки камня сотни крестьян с подводами. Однако на эти работы принимались лишь грамотные крестьяне, потому что надо было учитывать объём перевезённого камня и расписываться на каких-то бумагах. У людей появилась потребность в грамоте, и они буквально повалили в школу.
В начале 1920 года Рыжков иммигрирует из советской России. В 1933-м он опубликует в трёх номерах парижской русскоязычной газеты «Последние новости»[19] мемуарные записки. В них он расскажет о времени своего учительства в Васильевке. В частности, о периоде строительства завода ДЮМО Семён Мартынович вспоминал: «Ко мне пачками посыпались просьбы взрослых крестьян научить их читать и писать. Пришлось работать в две смены: днём — с детьми, вечером — со взрослыми. Разумеется, всё это даром. Через две недели мужики с грехом пополам выводили свои фамилии. Курс был закончен. Авторитет школы поднялся на недосягаемую высоту. Завелась библиотека, учебные пособия. Алчевская[20] подарила школе «волшебный фонарь» (светоскоп) — тогда большую редкость даже в городских школах. Она же высылала из Харькова еженедельно, по указанию школы, новые серии картин»[21].
Позже он писал, что смотреть картины и слушать рассказы приходило всё село. Так как школьные классы не вмещали всех желающих попасть на картины, пришлось показывать их на улице, «на стене сарая соседа». Рыжков часто просил Клима Ворошилова помочь ему в демонстрации картин через «волшебный фонарь». Это был примитивный показ обычных диапозитивов — картин на стекле, и посвящались они, как правило, историческим, сказочным сюжетам. Изображения, увеличенные линзами «волшебного фонаря», действительно проецировались прямо на белую стену сарая. Местные крестьяне никогда не видели ничего подобного и воспринимали всё это как диковину.
О своей школе, об учениках Семён Мартынович говорил с гордостью. Конкретно о Ворошилове: «В 1894 году я учительствовал в школе Алчевска[22]. Туда пришёл учиться тринадцатилетний Клим. Он был очень правдив. Никогда не перекладывал вину на товарищей. Не лгал. Не подхалимствовал перед своими более счастливыми товарищами. Это был живой, общительный и очень толковый мальчик. Всегда жизнерадостный, несмотря на свою бедность. Хороший товарищ и ученик»[23].
Большим достижением Рыжков называет постоянное пополнение при нём школьной библиотеки. В ней накопилось множество произведений лучших русских писателей и поэтов — Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Некрасова, Тургенева, Лескова, Салтыкова-Щедрина, Толстого, Никитина, Кольцова. Ученики читали их с упоением...
Весна 1895 года была для семьи Ворошилова как никогда трудной. После зимы в сёлах жизнь обычно всегда скудеет. Все хлебные припасы, заготовки картофеля, овощей иссякают, и наступает голодная пора.
Тяготы существования в эту весну Ворошиловы почувствовали особенно остро. Заработки отца и матери были мизерными. Без работы Клима семье недотянуть до осени — до нового урожая.
Клим сказал Рыжкову:
— Не могу я больше учиться, Семён Мартынович, на работу мне надо устраиваться.
— А куда? — спросил он.
— Кто его знает, — ответил Клим. — Может быть, в имении что-то найдётся — пахать я умею; не будет ничего другого — снова в пастухи наймусь.
Семён Мартынович тяжело вздохнул:
— Ну что же, раз надо, так надо. Только о школе не забывай. Учиться можно и самостоятельно. Читай книги, заходи к нам. Я и вся моя семья будем всегда рады тебя видеть.
Клим окончил Васильевскую школу с «похвальным листом». «Так завершилась моя ученическая пора. Но я долго ещё вспоминал эти два с половиной так быстро промелькнувших года, давших такой большой толчок моему умственному развитию», — подводит итог К. Е. Ворошилов своим «образовательным университетам».
Работать в помещичье имение Клим не пошёл, он поступил на завод ДЮМО. Его, как грамотного, приняли рассыльным в заводскую контору.
Школа, школа! Очень часто Ворошилов вспоминал потом школьные стены, небогатое убранство классных
