Читаем без скачивания Полюбить ведьму и выжить (СИ) - Соколова Надежда Игоревна

Ещё более удивительным показался мне тот факт, что к коту они относились с почтением, а ко мне — с внезапно появившимся страхом. Я ела блины со сметаной, вздыхала о своей фигуре и пыталась понять, когда и где я их всех так напугала.

— Приятного аппетита, — пожелал, неспешно входя в комнату, Кощей, покосился на Ваську и насмешливо поинтересовался. — Василий, ты часом не лопнешь?

— Баюн, — нахально поправил его кот, расправляясь с очередным куском мяса, — я — животное слабое, организм у меня молодой, питаться мне надо часто…

Я подавилась куском блина и закашлялась. Из глаз брызнули слезы. Ну Ника!

Кощей услужливо похлопал меня по спину и удивленно вздернул брови.

— Баюн, говоришь? Животное слабое? Организм молодой? Где ты такой чуши наслушался?

— От Ники, — я наконец-то проглотила несчастный кусок, запила его кефиром и вклинилась в мужскую беседу. — Ей бабушка всегда твердит, что молодым слабым организмам надо как можно больше есть.

— Ах, вот откуда уши растут, — усмехнулся Кощей. — Организм молодой, не хочешь мышей погонять?

— Не положено мне, — последовал поистине царский ответ, — я — чудо-кот…

— Вот прикажу слугам пару-тройку деньков не кормить тебя, быстро похудеешь, чудо-кот, сам за мышами отправишься, — беззлобно хмыкнул мужчина и повернулся ко мне. — Даша, как у тебя получилось сразу же приворотное зелье создать? Да еще такое сильное? Обычно молодые неопытные ведьмы готовят средство от бессонницы. А тут…

Я отставила подальше тарелку с блинчиками — не дай бог еще раз поперхнуться — и честно ответила:

— Я и готовила средство от бессонницы.

Васька с Кощеем слушали мой рассказ внимательно, не перебивая, а когда я закончила, покатились от хохота. Я даже не обижалась. Да и на что? Ника шкурку царевны-лягушки сжигает, я зелья от бессонницы с приворотным эффектом готовлю. Обычная семья ведьм, сильных и безмозглых, да уж…

— Нельзя тебя подпускать к кухне, — отсмеявшись, сделал правильный вывод хозяин дома, — иначе последствия могут быть непредсказуемыми и для большинства местных жителей — необратимыми.

— Так это из-за зелья на меня слуги косо смотрят? — проигнорировав шпильку, удивленно спросила я.

Кощей кивнул.

— Они решили, что ты непременно собралась меня привораживать.

Надо очень. Вслух я этого, конечно не сказала, но понять прислугу не могла: что такого выдающегося в их хозяине, чтобы я, ведьма с улицы, сразу же решила его приворожить?!

Спала я на мягкой пуховой перине в удобной, широкой постели с великолепной перспективой на радикулит. И снились мне Ника с Ванькой, резво гонявшие по всему дому оравшего благим матом Ваську. Собственно, и проснулась я от криков — кошачьих и детских. В длинной плотной ночнушке, больше похожей на саван, чем на одежду для сна, я, зная свою дочь, осторожно выглянула в коридор — и меня чуть не снес ураган из трех голов и восьми конечностей.

От греха подальше я вернулась в комнату. То есть это мне не приснилось? Что они не поделили и как их разнять?

Ураган меж тем переместился обратно. Крики стали громче. Я почувствовала, как во мне просыпается раздражение напополам с усталостью. Вот же мелкие заразы! Ни поспать с ними нормально, ни отдохнуть! Да даже дух перевести нельзя! За одной Никой глаз да глаз нужен, а тут их трое, наглых обормотов!

Миг, и на пальцах снова замерцали знакомые искры. Еще миг — дверь снесена с петель, в коридоре — тишина, а напротив меня стоят три статуи — растрепанные дети и всклокоченный кот.

— Я смотрю, утро у нас не доброе, а бодрое, — насмешливый голос хозяина дома заставила меня вздрогнуть.

Кощей стоял неподалеку в сером домашнем костюме из байки, видимо, что-то типа местной пижамы. Оценив дислокацию, мужчина повернулся ко мне.

— За что ты их так?

Вместо ответа я зевнула — широко, со вкусом. Кощей хмыкнул, повернулся к детям, что-то тихонько прошептал — и три статуи мгновенно ожили. Ванька сразу же съежился под пристальным взглядом дяди, кот тоже напрягся. Зато Ника бросилась ко мне, привычно игнорируя всех вокруг.

— Мама, а Баюн сказки рассказывать не хочет! А Ванька, он…

— К бабушке отвезу, прямо сейчас, — сообщила дочери я первое, что пришло в голову, — и там оставлю до школы. Будешь картошку из земли выкапывать и курам корм давать.

Ребенок сник, на глазах появились слезы. Вот же безвинно обиженный ангел.

— Завтраком-то дочь хоть покормишь? — все так же насмешничал Кощей.

Кому-то весело, да? Смеяться кому-то хочется?! Руки просто чесались сбить это самое веселье. Я сама не понимала, откуда во мне взялось раздражение. Похоже, таким образом из меня выходил накопленный за последние дни стресс.

Через секунду на всю нашу честную компанию полился густой дождь… из молока. Дети сначала остолбенели, затем начали смеяться и подставлять под белые струи руки, а потом и пить «из ковша», Кощей замер в растерянности. И только Васька себе не изменил.

— Все бабы — дуры, — буркнуло недовольное и уже мокрое животное, — даже ведьмы.

В ответ на него из воздуха начали падать толстые вареники. Не ожидавший такой подлости Васька зашипел и бросился наутек — подальше от сумасшедшей ведьмы.

Пришедший в себя Кощей что-то пробормотал, и молочно-варениковое безобразие прекратилось.

— Чувствую, будет весело, — внимательно посмотрел на меня мужчина. — У тебя есть два часа, чтобы поесть и переодеться. Хотя я так понимаю, что есть нам нечего — судя по всему, это и был наш завтрак. Тем не менее… Через два часа начнут съезжаться гости. Одежду тебе принесут слуги. Дети, — Кощей повернулся к успевшим успокоиться малолетним бандитам, — в свои комнаты. До обеда чтобы я вас не видел.

Нашелся командир. Я посмотрела в глаза любимой дочери и прочитала в них ту же мысль. Похоже, всем действительно будет весело…

Завтрак нам все же организовали. Мне — стакан кефира с печеньем и сухофруктами, детям — то же, плюс мед. Что ел Кощей, мне было не интересно.

Спустив пар и набив живот, я внимательно посмотрела на принесенный служанкой наряд. Длинная белая рубаха из полотна, расшитый обережной вышивкой по вырезу круглой горловины, по широкому подолу и рукавам сарафан. Кокошник, украшенный по всему периметру камнями, судя по всему, драгоценными. Здравствуй, Древняя Русь… И ведь что интересно: никогда я подобными нарядами не увлекалась, даже в далеком детстве, а здесь и сейчас надевать их приходится…

Ажурное нижнее белье я решила на местные панталоны не менять. Когда приставленная ко мне служанка, девчонка лет четырнадцати — пятнадцати, попыталась сообщить свое особо ценное мнение насчет моих трусов, я взглянула ей в глаза и ласково поинтересовалась, не хочет ли она пожить лягушкой хотя бы сутки. Не хотела. Побледнела, упала на колени, начала рыдать и молить о пощаде. Я почувствовала себя настоящей стервой, причем с ведьминскими замашками, тяжело вздохнула и предложила продолжить переодевание.

Румяна, помада, карандаш под глаза… И получилась я что та бабкина дочка из «Морозко». «Нет, не принцесса, королевна». Вот и я была похожа на королевну: щеки красные, губы тоже, причем оттенки разные, и если щеки казались будто с мороза, то губы вызывающе алели, словно у трехсотлетней вампирши, только и делавшей, что пившей человеческую кровь тоннами. Подведенные черным глаза, конечно, выделялись на лице, но оно, лицо мое, было далеко не круглым. А потому и, на мой взгляд, глаза казались огромными плошками со светившимся в них огоньком, грозившим скоро разрастись в самое настоящее пламя. Уложенные в косу волосы тоже радости не добавляли — вот откуда у меня, жительницы двадцать первого века, постоянно проживавшей в отвратных условиях современных городов и посещающей парикмахера каждые два-три месяца, могли вырасти за пару-тройку ночей волосы длиной до пояса? Я когда обнаружила это приобретение с утра пораньше, за голову во всех смыслах схватилась. Мало того что блондинка, так теперь и с косой.

После одежды и макияжа подошла очередь украшений. Я тихо выла, периодически поглядывала на перепуганную служанку с плотоядным интересом и мечтала поскорей сбежать вниз. В принципе, украшавшая меня девчонка тоже была рада поскорей отделаться от вздорной ведьмы, а потому слишком много на меня навешивать не стала.