Читаем без скачивания Адептус Механикус: Омнибус - Грэм Макнилл

Потеря детей вбила клин между ними, и кроме повседневных проблем их мало что объединяло кроме горя. Авреем знал, что она винила его в их смерти и ему было трудно отрицать её правоту. Именно он хотел работать на заводах Джоурского космопорта, из-за чего пришлось переселиться в загрязнённые жилые кварталы. Общая потеря обернулась горькой злобой и повседневной жестокостью, но взаимная необходимость держала их вместе. Ей были нужны его кредиты, а ему… ему была нужна она, чтобы напоминать, что он когда-то был отцом двух самых ярких звёздочек в мире.

После санитарной обработки им разрешили сохранить по одной личной вещи, и Авреем выбрал сложенный вдвое пикт своих детей: Или и Зеры. Это был не самый удачный пикт, Ила отвернулся от матери, а Зера закрыла глаза, но это оказалось единственным, что осталось от них и придётся довольствоваться этим. Теперь они с Императором, по крайней мере, так сказал толстый проповедник в часовне Министорума в порту. Авреем подозревал, что скоро к ним присоединится.

В конце концов их загрузили в стоявший на якоре громыхавший корабль, и ноосферные тэги, разноцветным дымом поднимавшиеся сквозь забитые крепостными контейнеры, сказали Авреему, что они оказались на борту суборбитального транспортного подъёмника, обозначенного как Джоура XV/UM33. Такие суда проектировали для вертикального перемещения по заданной траектории, они были невероятно неэффективными и имели склонность к многочисленным опозданиям, если пилот пропускал ограниченное окно подхода.

Кран Авреема загрузил не одно подобное судно, и он задумался, в скольких из безликих контейнеров, которые он соединил и поместил в обширные трюмы, находились отчаявшиеся мужчины и женщины, направлявшиеся фактически в рабство на борту одного из флотов на орбите. Их подъём был жёстким и сопровождался сильной вибрацией, высокая температура при прохождении атмосферы быстро сменилась холодом пустоты. Трюмы контейнеров оказались неизолированными, и гладкие стальные стены вскоре стали потрескивать от холода.

— Шары Императора, это похоже на чёртов морозильник, — пожаловался Хоук. — Они хотят, чтобы мы замёрзли насмерть, прежде чем погонят на работу?

— Думаю, они решили, что мы не заслуживаем тепловой защиты, — предположил Койн.

— Там куда нас везут, мы быстро начнём скучать по холоду, — сказал Авреем.

— Ты о чём?

— Я о том, что, похоже, мы направляемся в машинные отделения “Сперанцы”. Нас высадят на одной из кормовых технических палуб.

— Откуда ты знаешь? — спросил Хоук. — Ты получил прямую линию с Богом Машиной или типа того?

— Нет, — ответил Авреем, желая, чтобы бывший гвардеец держал рот на замке.

— Давай, — не отставал Юлий. — Выкладывай, откуда ты знаешь, куда мы направляемся?

Наклонившись, Авреем коснулся щеки чуть ниже глаза и потянул кожу вниз, показав стальную оправу аугметического глаза.

— Ничего себе! — прошептал Хоук. Авреем понял, что его мозг заработал, пытаясь найти способ использовать полученное знание в своих интересах. — Такое не каждый день увидишь.

Перед высадившимся экипажем “Ренарда” предстала сцена организованного беспорядка.

Сотни вместительных грузовых барков стояли в похожем на пещеру трюме. Они располагались ровными линиями, как и бесконечные ряды транспортных контейнеров, выгруженных сервиторами-погрузчиками, которые напоминали муравьёв, постепенно пожирающих корпус. Робаут почувствовал в воздухе запах смазки, горячего металла и насыщенного химикатами пота. Сам воздух был холодным и едким из-за покрытой инеем обшивки барков. Повсюду тысячи людей и машин двигались в запутанном танце по отведённым маршрутам, словно в двойном балете. Масштаб пространства бросал вызов мысли, что они находятся в замкнутом помещении, что хранилище таких размеров можно вообще создать, тем более на борту космического корабля.

— Вот что я скажу о Механикус, — произнёс Робаут. — Они знают, как делать своё дело.

— Этом когда-то вызывало сомнение? — спросила остановившаяся за его спиной Павелька.

— Нет, но увидеть своими глазами — совсем другое дело.

Павелька настояла на том, чтобы сопровождать его, как и Каирн Силквуд, и оба члена Культа Механикус стояли и благоговели при виде грандиозной промышленности и машинного великолепия, царящих внутри флагмана архимагоса Котова. Техножрица “Ренарда” была в повседневной красной мантии с обёрнутым вокруг правой руки рукавом, демонстрируя бионическую конечность, и Робаут не мог не заметить яркий блеск её амулета с символом Механикус.

Из уважения к окружавшей величественной обстановке Силквуд сменила пропотевшую и заляпанную маслом спецовку на прочные брезентовые брюки и подбитую куртку. Её одежда технопровидца никогда бы полностью не избавилась от блеска масла и ладана, но, по крайней мере, она оказалась чистой. Силквуд была похожа на работягу с бритой головой в наростах аугметики, а шрамы на тыльной стороне рук говорили о жизни, проведённой в трудах среди живых внутренностей двигателей.

Сам Робаут облачился в тёмный сине-серый сюртук с красной окантовкой и геральдикой Сюркуфов, стилизованная Ультима с золотым венком вилась вокруг рукавов, словно боевая награда. Также на нём были брюки глубокого чёрного цвета, а лакированные ботинки блестели, как новые.

Эмиль едва не рассмеялся от нового облика капитана, но Робаут лучше любого из них знал, какое значение имели внешний вид, правила этикета и ожидание, особенно для такой организации, как Адептус Механикус. Его первый помощник стоял справа, а Адара Сиаваш слева, оба в своих лучших украшенных тесьмой кителях и начищенных ботинках. Оба выглядели очень неловко в этой одежде, которую крайне редко доставали из матросских сундучков, но Робаут недвусмысленно заявил им, что при встрече со своим покровителем они должны выглядеть подобающим образом.

Вместе Эмиль и Адара несли стазисный сундук, зеркальный чёрный матовый ящик с уникальным сложным замком, который мог открыть только Робаут. Замок изготовил Ирландриар из Алаитока, и его ценность была невообразимой. Его подарил Робауту Итандриэль, когда капитан покидал “Иглу Иши”, и он до сих пор считал себя недостойным такого дара.

То, что лежало внутри могло принести Робауту и его экипажу состояние, которое они не смогли бы потратить и за десять жизней. Он не мог говорить за остальных, но его к Лекселю Котову привело не желание богатства. Артефакт в стазисном сундуке хранил решение тайны, которая долго не давала покоя жрецам Марса, тайны, которая разговаривала с романтической душой Робаута и стоила всех рисков их последнего предприятия.

— Мы идём? — спросил Эмиль, видя, что капитан не двигается.

— Идём, — ответил он, выдав сомнения за изумление. — Время не ждёт, а?

У основания трапа для экипажа их поджидало отделение угрожающего вида мужчин в стекловидной чёрной броне с крупнокалиберными винтовками поперёк широких грудных клеток. Извивавшиеся кабели соединяли тесла-камеры оружия с тяжёлыми ранцами, которые гудели от электрической энергии; лицо каждого воина представляло собой бесстрастное сочетание квадратных челюстей, равнодушных глаз и пластековых имплантатов, передававших тактическую информацию. Каждый нагрудник был увенчан машинным клеймом с изображением черепа и молнии. Эмблема клана или символ гильдии?

В окружении скитариев стоял жрец Механикус, высокая фигура в длинном и широком красно-золотом стихаре с капюшоном, под которым виднелись несколько точек зелёного света, хоть как-то намекавших на лицо. Руки и ноги жреца оказались длиннее обычных, на них виднелись ребристые шипящие бледно-жёлтые кабели, а к спине крепилась напоминавшая барабан бочка с радужной жидкостью. Несколько лакеев — чей рост искусственно остановили — закутанных в вулканизированные резиновые комбинезоны и с тонированными красными очками, следили за пульсирующими трубками, которые распределяли жидкость по системе.

— Это он? — шёпотом спросил Эмиль.

Робаут покачал головой, пытаясь скрыть раздражение, что архимагос Котов не встретил их лично. Кем бы ни оказался этот жрец, он явно принадлежал к магосам высокого ранга, но он не был главой исследовательского флота, не слишком тонко намекая об иерархии экспедиции.

Капитан направился к нему, бросив намётанный взгляд на напрягшихся воинов-скитариев, чья прицельная аугметика отслеживала каждое его движение. Он не сомневался, что если окажется достаточно глупым, чтобы потянуться за позолоченным церемониальным пистолетом в кобуре на бедре, они, не задумываясь, застрелят его.

— Аве Деус Механикус, — произнёс магос, когда вольный торговец дошёл до конца трапа.

— Я — Робаут Сюркуф, — ответил он. — Но вы не архимагос Котов.