Читаем без скачивания ПОКЕР НА КОСТЯХ - Александр ЗОЛОТЬКО

   – Вы похожи на адвоката из американского боевика, – мне удалось вовремя снять с языка определение «продажного адвоката», но, похоже, Пегий все понял по интонации.

   – Отдаю должное вашей проницательности. Действительно, заказчик будет с вами общаться только после того, как вы дадите свое принципиальное согласие. На всякий случай. Сколько времени вам нужно на размышления?

   – Если я вам скажу, что согласен немедленно, вам придется признать, что ваш таинственный заказчик находится где-то здесь, в гостинице. Или где-то рядом, – я несколько привык к тому, что в кармане у меня лежат деньги. Наверное, из-за того, что оплаченное время разговора уже подходило к концу.

   – А вы готовы ответить прямо сейчас?

   – Нет, завтра с утра. Сами знаете, с мыслью нужно переспать.

   – Тогда я вас жду здесь же завтра, к десяти часам утра. В любом случае, ваш приезд будет оплачен в размере ста долларов. Но мне бы очень хотелось, чтобы вы сказали «да». Итак, – Пегий встал со стула.

   Вслед за ним поднялся и я.

   – До завтра, – сказал Пегий.

   – До завтра, – сказал я и отправился к двери.

   – Минуточку! – остановил меня Пегий.

   – Да?

   – Мы с вами немного просрочили время беседы. Наш разговор, вместе с телефонным, занял ровно два часа и десять минут. С меня еще сто долларов.

   У меня хватило мужества сделать небрежный жест:

   – Не нужно, десять минут туда, десять сюда.

   Лицо Николая Фокина стало жестким:

   – У меня очень твердые инструкции от моего клиента. Возьмите, пожалуйста, деньги.

   И я не смог отказаться. Не потому, что очень хотел взять эти сто долларов. Я просто почувствовал в словах Пегого непоколебимое желание сделать это. Выполнить волю того, кого он назвал своим клиентом.

   Я спрятал третью купюру к первым двум, спустился в холл.

   Спустился на станцию метро «Маршала Жукова». Чувство нереальности происшедшего не отпускало меня. Я знал, что должен был или радоваться, либо ужасаться. Но вместо этого, я стоял на перроне и думал. Пегий, продажный адвокат Николай Фокин, так щепетильно относится к своим обязанностям, или так боится своего клиента?

   Лучше бы – первое.

   И вторая мысль: где найти обменный пункт, который работает так поздно, чтобы обменять сотню.

   Михаил открыл дверь явочной квартиры своим ключом. Свет горел на кухне. Туда, аккуратно вытерев ноги, Михаил и прошел. Виктор Николаевич сидел на табурете, прислонившись спиной к стене. Он не открыл глаз даже тогда, когда Михаил со стуком подвинул к столу другой табурет и сел.

   – Вы все это заранее предполагали? – не открывая глаз, спросил Виктор Николаевич.

   – Вы о чем? – поинтересовался Михаил.

   – Я о Будапеште. Час назад пришло сообщение, – устало сказал Виктор Николаевич. – Зимний убит во время встречи с людьми Игоря Петровича.

   – Оба?

   – Один. Повезло.

   – Повезло.

   – А теперь возвращаемся к моему первому вопросу. Вы это с самого начала предполагали?

   – Да. Не это конкретно, но нечто подобное. Думал, что все может обойтись без крови.

   – Каким образом?

   – Элементарным, – сказал спокойно Михаил и когда Виктор Николаевич открыл глаза и взглянул на него, повторил, – элементарным. Представим себе, что кто-то, скажем, группа очень богатых людей решила скинуться деньгами и нанять некоего специалиста для выполнения очень важной работы. Важной для них.

   Кто-то, опять-таки, неизвестный, подбрасывает нам информацию об этом заказе. Нам сообщается только цель операции. И цель эта – устранение России, ни много, ни мало, с политической арены как мировой державы. Или, как минимум, нанесение максимального ущерба, политического, экономического, экологического… Ну, и так далее…

   – И так далее, – пробормотал Виктор Николаевич.

   – Кто нам послал сообщение? Друг или враг?

   – А врагу зачем?

   – Это вы меня проверяете? – спросил Михаил.

   – Это я себя проверяю, – недовольным тоном сказал Виктор Николаевич. – Продолжайте.

   – Друг, понятно, хочет нас предупредить. А враг, как это ни прискорбно, тоже хочет нас предупредить. Ему это нужно для того, чтобы заставить нас действовать. Начать гонку, устраивать облавы, ставить засады, ужесточить визовый режим, ну, и прочие глупости.

   Он хочет, чтобы мы любое происшествие приписывали его действиям, любой сбой, любой пожар, любая авария…

   – Лаконичнее, Миша. Любое происшествие.

   – Любое происшествие. Время от времени этот враг будет подогревать общую обстановку своими акциями, силовыми или информационными.

   – И что ему это даст?

   – Как минимум, он таким образом практически парализует нашу систему обнаружения и поиска. Наш «Спектр».

   – Наш и украинский. Он у нас общий.

   – Мы настроены реагировать на шевеление нашей сети, любое единичное движение будет засечено и пресечено, извините за выпендреж. Но если завибрирует вся сеть, каждая ее клеточка, мы не сможем понять, какая из движущихся точек – реальная опасность. И если мы будем знать, что нам угрожают, то мы будем больше нервничать.

   – Принято. Далее.

   – Далее, информацию нам передали через Зимнего, уголовника, о котором все знают, что он работает под нашим контролем.

   – Вашими стараниями знают, между прочим.

   – И моими тоже, – согласился Михаил.

   – Зимнему сбрасывают информацию и начинают ждать, когда мы обратимся к нему за пояснением. Ведь был шанс, хоть минимальный, что мы ему не поверим. Был. Они дождались наших людей и нанесли удар…

   – А если бы мы вызвали Зимнего сюда, или еще куда-нибудь?

   – Не вызвали бы. Нам это с вами даже в голову не пришло, вспомните? Это не наш стиль. К тому же, Зимний мог просто сюда не приехать. И кроме этого, его бы просто убили, как в Будапеште. Мы бы все равно поняли этот сигнал.

   – А как вы расценили то, что произошло в Будапеште?

   – Война объявлена, больше переговоров не будет. Все нитки обрублены.

   – И что мы будем делать дальше?

   – Вот это вопрос.

   Виктор Николаевич засмеялся:

   – Странный вы человек, Михаил, вызвал вас сюда, чтобы вздрючить, а выходит, что мы просто обмениваемся мнениями. Как вам это удается?

   – А я учусь, Виктор Николаевич. Как положено, у непосредственного начальства. Вот у вас, например.

   – Н-да, – протянул Виктор Николаевич, – тяжело с вами, Михаил.

   – Но вы согласитесь со мной, что с вами я бываю лишь время от времени, а сам с собой общаюсь круглосуточно. Мне тяжелее.

   – Что с вашими кандидатами на роль террористов? Вы обещали расширить список.

   Михаил вынул из внутреннего кармана пальто сложенный вдвое лист бумаги:

   – Пожалуйста, сейчас мы плотно ведем шестерых. Еще трех должны обложить на днях.

   – Почему не брали?

   – Ждал результата поездки к Зимнему.

   – Зачем?

   – Нам бросили вызов. Теперь, судя по всему, мы должны начать реагировать. Мы поверили в серьезность их намерений и теперь должны бросаться в бой. Первые, на кого мы должны отреагировать, это именно те, кто начал трясти «Спектр». Тех самых потенциальных террористов, как вы изволили выразиться.

   – Может, есть смысл просто за ними понаблюдать?

   – Нет смысла. Наоборот, как только мы начнем хватать и уничтожать, наш противник поймет, что мы действуем по его либретто. Опера «Армагеддон».

   – Да вы поэт, Михаил.

   – Я подполковник, Виктор Николаевич, а поэтами могут быть только офицеры до поручика включительно. Потом поэтический дар отмирает, как рудимент.

   – По моим сведениям, Михаил, стихами балуются некоторые очень высокопоставленные чиновники…

   – И среди них даже бывший премьер – министр, – подхватил Михаил, – но вы же благородный человек, вы ведь не станете говорить им обо мне, а мне не станете говорить, будто то, что они рифмуют, вы на полном серьезе называете поэзией.

   – Не буду, не бойтесь. Вернемся лучше к «Армагеддону». Вы планируете брать всех, до кого дотянетесь?

   – Почти всех. А некоторых отпускать. При самых фантастических обстоятельствах. И смотреть, как их будут устранять наши противники. Тройной обрез вещь, конечно, надежная, но хлопотная. Может быть, какой-никакой след оставят. И кроме этого, у потенциальных наемников должна пропасть охота вербоваться в условиях повышенной смертности. А это заставит Врага запускать все новых и новых людей.

   – Так мы их всех и уничтожим, – скептически усмехнулся Виктор Николаевич.

   – Не всех, но многих. И здесь мне очень важно получить от вас большую свободу действий, как на нашей территории, так и на любой другой.