Читаем без скачивания Проект «Аве Мария» - Энди Уир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Воды? — прошу я с набитым ртом.
Потолочная панель снова открывается, и оттуда появляется металлический цилиндр. Манипулятор подносит его к моим губам. Надпись на боку цилиндра гласит: «Питьевая вода». Я откручиваю крышку — внутри, как и ожидалось, вода. Делаю глоток. Теплая и безвкусная. Наверняка дистиллированная и очищенная от минералов. Но самая настоящая вода. Доедаю остатки пайка. Туалетом я еще не пользовался, но рано или поздно мне туда понадобится. Орошать пол не хотелось бы.
— Туалет? — спрашиваю я.
Стеновая панель поворачивается вокруг своей оси, и выезжает металлический унитаз. Он вмонтирован в стену, как в тюремной камере. Присматриваюсь повнимательнее. На стульчаке кнопки и какие-то штуки. Внутри вроде бы всасывающий шланг. Воды нет. Похоже, это модель, предназначенная для эксплуатации в невесомости, но переделанная под использование при наличии гравитации. Интересно, почему так?
— Ладно, убрать туалет, — командую я.
Стена вновь вращается, и унитаз исчезает. Отлично. Я сыт, настроение немного улучшилось. Еда определенно пошла на пользу. Нужно сосредоточиться на хорошем. Я жив. Что бы ни убило моих друзей, оно не стало фатальным для меня. Я на борту космического корабля. Детали пока неизвестны, но я точно на космическом корабле, и он, похоже, исправен. Кроме того, моя голова начинает соображать лучше, я уверен.
Сижу на полу, скрестив ноги. Пора действовать на опережение. Закрываю глаза, пусть мысли текут, как им вздумается. Я хочу вспомнить хоть что-нибудь по собственной воле. Неважно, что именно. Но я хочу выудить какой-нибудь эпизод из памяти. Посмотрим, получится ли у меня.
Начнем с того, что меня радует. Я люблю заниматься наукой. Это я знаю. Простенькие опыты, которые я проводил, доставили мне массу удовольствия. И я в космосе. Наверное, нужно подумать о космосе и науке — глядишь, и вспомнится что-нибудь…
* * *
Я вытащил обжигающе горячую упаковку с готовыми спагетти из микроволновки и, расположившись на диване, аккуратно снял с лотка защитную пленку, дабы выпустить пар. Я включил на телевизоре звук и прислушался к эфиру. Несколько коллег и пара друзей приглашали посмотреть передачу с ними, но я не собирался весь вечер отвечать на вопросы. Я хотел лишь спокойно посидеть у телевизора.
За всю историю человечества ни одно событие не приковывало к себе столько внимания. Больше, чем высадка на Луну. Больше, чем любой финал чемпионата мира. Все вещательные сети, стриминговые платформы, новостные сайты и местные телеканалы показывали одно и то же: прямую трансляцию NASA. Журналистка и пожилой мужчина стояли между рядами столов в зале управления полетами. На заднем плане мужчины и женщины в голубых рубашках всматривались в экраны компьютеров.
— Я Сандра Эллис, — произнесла журналистка, — и сейчас я в Лаборатории реактивного движения в Пасадене, Калифорния. Рядом со мной доктор Браун, глава Планетологического отделения NASA. — Доктор, какова ситуация на данный момент? — спросила она, повернувшись к ученому.
Доктор Браун прочистил горло.
— Около девяноста минут назад мы получили подтверждение, что «Арклайт» успешно вышел на орбиту вокруг Венеры. И теперь ждем первый пакет данных.
С тех пор, как специалисты JAXA объявили о проблеме Петровой, прошел адски тяжелый год. Однако все последующие исследования подтверждали выводы японских ученых. Время шло, и человечество желало знать, что происходит. Так стартовал проект «Арклайт».
Ситуация складывалась ужасающая, но сам проект был поразителен. И я, как фанат науки, в глубине души ликовал. «Арклайт» стал самым дорогостоящим беспилотным космическим кораблем из всех, когда-либо созданных. Мир нуждался в ответах, и немедленно. В обычных обстоятельствах, если бы перед космическим агентством поставили задачу послать на Венеру зонд в течение года, ученые лишь рассмеялись бы в ответ. Но неограниченный бюджет творит чудеса. Соединенные Штаты, Европейский союз, Россия, Китай, Индия и Япония участвовали в финансировании.
— Расскажите нам о полете к Венере, — заговорила журналистка. — Что делает его таким трудновыполнимым?
— Основная проблема — топливо, — пояснил доктор Браун. — Существуют определенные стартовые окна, когда для межпланетных полетов требуется минимальное количество топлива. Однако для полета Земля-Венера мы оказались вне такого окна. Поэтому пришлось доставить на орбиту гораздо больше топлива, чтобы «Арклайт» смог проделать свой путь.
— То есть это классический случай неудачно выбранного времени?
— Вряд ли вообще может быть удачное время для затухания Солнца.
— Точно сказано! Продолжайте, пожалуйста.
— По сравнению с Землей Венера движется очень быстро. Значит, чтобы ее догнать, нужно больше топлива. Даже в идеальных условиях для полета к Венере требуется больше горючего, чем для полета на Марс.
— Надо же! Удивительно! Знаете, доктор, тут многие спрашивают: «Для чего возиться с полетом на планету? Линия Петровой огромна, дуга простирается от Солнца до Венеры. Почему бы не выбрать какую-то точку посередине?»
— Потому что именно у Венеры линия Петровой достигает максимальной широты, сравнимой с диаметром самой планеты. А гравитацию Венеры мы можем использовать себе на благо. «Арклайт» совершит двенадцать витков вокруг планеты, собирая образцы вещества, из которого состоит линия Петровой.
— Как думаете, что это за вещество?
— Мы не имеем представления, — покачал головой доктор Браун. — Ни малейшего. Но надеюсь, вскоре получим ответы. По завершении первого витка «Арклайт» наберет достаточно материала для анализа в собственной лаборатории.
— И что мы сможем узнать сегодня вечером?
— Немногое. В бортовой лаборатории зонда лишь самое необходимое: микроскоп с большим увеличением и рентгеновский спектрометр. Главная цель миссии — доставка образцов на Землю. На возвращение с образцами домой «Арклайт» потратит еще три месяца. Бортовая лаборатория — лишь подстраховка на случай аварии на обратном пути.
— Как всегда, тщательное планирование, доктор Браун, — заулыбалась журналистка.
— Это наша работа.
Позади журналистки раздались радостные возгласы.
— Я слышу… — Она умолкла, ожидая, пока утихнут крики. — Я слышу, что первый виток завершен, и начали поступать данные…
На главном экране зала управления полетами появилось черно-белое изображение. Картинка представляла собой серый фон с разбросанными по нему черными точками.
— Что мы сейчас видим, доктор? — прозвучал за кадром голос журналистки.
— Изображение, которое передает внутренний микроскоп, — отозвался доктор Браун. — Увеличение в десять тысяч крат. Черные точки порядка десяти микрометров в диаметре.
— Их мы и разыскивали?
— Полной уверенности пока нет, — ответил Браун. — Они могут оказаться обычными частицами пыли.
