Читаем без скачивания Ты и Я переписаны - Чип Понс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
конверт и произносит наши имена. Хотя я немного повернут спиной к
Грэму, я точно представляю себе его раздражённый взгляд на его
самодовольном лице. была права — мы точно не будем смеяться над этим
позже.
Мои ладони мгновенно становятся липкими от пота, когда я хватаюсь за
подлокотники стула, и без предупреждения моя нога начинает дергаться
под столом. Прежде чем я успею хоть как-то осознать происходящее и
глубину предательского поступка Клэр — драматично, знаю, конференц—
зал пустеет, и Джейн, Марк, Одра и Клэр уходят, оставляя меня неудобно
сидящим в одиночестве с Грэмом Остином.
Я понимаю, что мне нужно повернуться к нему... но как бы не хочется!
Мы не можем просто посидеть здесь в душераздирающей тишине, и он
может снова вернуться к своему злому скроллингу телефона в течение
следующего часа? Он, наверное, даже не заметит, если я поползу по
офисному полу и тайком выберусь из комнаты. Я поворачиваюсь к окну…
Может, я смогу вылезти через него?
Звук, как Грэм прочищает горло, заставляет меня вернуться в реальность, отменяя все мои вполне реалистичные планы на побег и заставляя меня
сесть чуть прямее. Я мысленно кричу на Клэр длинной чередой
ругательств за то, что она подставила меня, и медленно поворачиваюсь к
своему ожидающему партнёру.
Он откидывается на спинку стула, его руки аккуратно сложены на краю
стеклянного стола. Мой взгляд тут же направляется к его указательному
пальцу, который он медленно и методично постукивает по своему
чёрному кожаному блокноту — скорее всего, бессознательно или из
раздражения. Однозначно, второе.
—Эм… привет, — говорю я, когда мы наконец встречаемся взглядами.
Грэм вместо того, чтобы сразу ответить, встает, прячет свой постоянно
вибрирующий телефон в карман и скрещивает длинные руки на груди.
Мне не нравится, что мои глаза совершенно не скрывают того, как я
осматриваю стоящего передо мной мужчину. Несмотря на его явное
безразличие и отчуждённость, нельзя не признать, что ему чертовски
хорошо идет этот костюм.
—Начнём? — спрашивает он, и в его голосе явно чувствуется нетерпение.
Мой список ругательств в адрес Клэр растет, когда я разрываю конверт, который она мне передала. Внутри есть чек—лист случайных предметов, которые мы должны найти в офисе.
—Похоже, наш челлендж — это офисный квест. Мы находим предметы из
списка и делаем фото… достаточно просто, да? Я стараюсь выглядеть
спокойным, уверенным и собранным — три вещи, которые, мне никогда
не удастся в присутствии Грэма. Если уж нам предстоит как-то
объединяться, я постараюсь быть как можно более дружелюбным и
профессиональным.
—Первый предмет, который нам нужно найти — оранжевая наклейка.
Он открывает свой блокнот и перелистывает несколько страниц назад.
—Вот, — говорит он, подбрасывая мне оранжевую наклейку. Я наблюдаю, как она медленно приземляется прямо передо мной на столе. Серьёзно? Я
молча поднимаю телефон и делаю снимок этого жалкого кусочка бумаги, на котором написан идеально прописанный список дел Грэма. Как метко.
—Следующее?
Я смотрю на список.
—Персонализированная кружка?
Грэм хватает свой блокнот и направляется к двери конференц—зала. —
Следуй за мной. Мне трудно поспевать за его быстрым шагом, и, несмотря
на то, что он не намного выше меня, его походка оказывается намного
быстрее. Он поворачивает угол и ведет меня прямо в свой офис, открывая
дверь — которая чуть не врезается в меня, когда я следую за ним — он
проходит за свой стол и открывает один из ящиков. Это первый раз, когда
я оказываюсь в его офисе, но прежде чем я успеваю осмотреться, он
достает кружку и переворачивает ее, высыпая несколько случайных
предметов — пару ручек, немного мелочи и, похоже, булавку в форме
стопки книг.
Не могу не почувствовать личную обиду из-за того, с какой поспешностью
он действует, и я ощущаю, как у меня перехватывает дыхание. Якобы весь
смысл этого упражнения был в том, чтобы заставить меня почувствовать
себя частью команды, но все, что Грэм сделал, это показал, как ему не
нравится мое присутствие.
Он скользит кружкой по столу между нами, и когда я ее беру, на ней
написано Остин Паблишинг Хаус золотыми буквами на темно-синем
фоне. Могу с уверенностью сказать, что это не то, что подразумевалось
под —персонализированным, но я не стану спорить с его логикой, учитывая, что почти каждый уголок этого здания украшен фамилией его
семьи.
Вынимая телефон, чтобы задокументировать наш второй предмет, я снова
смотрю вверх и замечаю, что Грэм снова вернулся к быстрому набору
текста, что временно заглушает постоянный звук уведомлений, который, кажется, отвлекает его.
Я сглатываю, злясь на себя за то, что позволил его отсутствию
профессионализма и, как минимум, элементарной вежливости вызвать у
меня такой всплеск тревоги, и, глядя на его нахмуренные брови и
сосредоточенное выражение лица, я не знаю, сколько еще я смогу
продолжать этот фарс. Я вынимаю список, который затолкала в карман, и
тихо разворачиваю его.
—Хорошо, следующий предмет, который нам нужно найти — это коллега
в синей рубашке, — говорю я, надеясь, что обида и смущение не так явно
слышны в моем голосе, как мне кажется.
Он ненадолго отрывается от набора текста и смотрит на меня, поднимая
одну бровь. Подняв телефон, Грэм делает фото меня. —Готово.
Вспоминая светло—голубую рубашку, которую я надел утром, я
выдыхаю, не осознавая, что так долго сдерживала дыхание. —Грэм, я не
думаю, что это… Я останавливаюсь, когда понимаю, что он снова
вернулся к набору текста. —Знаешь что? Не имеет значения. —Я снова
смотрю на оставшиеся пункты в нашем списке, и мне лишь хочется, чтобы
это мучительное занятие закончилось.
—Ну, это был последний предмет в списке… — вру я, быстро
поворачиваясь, чтобы выйти из его офиса. —Надеюсь, тебе удастся
провести оставшуюся часть дня как можно лучше, Грэм. Не могу сказать, заметил ли он мой выход, и честно говоря, мне все равно. Судя по всему, я
мог бы сейчас поджечь себя, и он бы этого даже не заметил.
Вся эта ситуация с ним оставила меня ошеломленным и сбитым с толку, и
хотя я не знаю, есть ли у меня душевные силы, чтобы полностью понять
все, что касается Грэма Остина, все, о чем я думаю, пока иду по коридору,
— это то, что принятие этой работы может стать одной из самых больших
ошибок в моей жизни.
Глава II
Нельзя отрицать, что я стоял
