Читаем без скачивания Стальной оратор, дремлющий в кобуре. Что происходило в России в 1917 году - Леонид Млечин

Подвоз продовольствия скоро бы возобновился в полном объеме. Но волнения в Петрограде стали желанным поводом для давно подготовляемой атаки на императорскую власть.

1 ноября 1916 года в Государственной думе речь держал лидер фракции Конституционно-демократической партии Павел Николаевич Милюков. Он обвинил власть в намерении заключить сепаратный мир с Германией. С парламентской трибуны главу правительства он назвал изменником и взяточником, а императрицу объявил предательницей.

Каждый пункт обвинений он заканчивал словами: «Что это – глупость или измена?» Эта фраза словно била молотом по голове. Милюков с удовлетворением отметил реакцию зала: «Аудитория решительно поддержала своим одобрением второе толкование – даже там, где я не был в нем вполне уверен».

В 1915 году Милюков написал две статьи – «Нейтрализация» Дарданелл и Босфора» и «Территориальные приобретения России». Изложил в них цели России в мировой войне: присоединение к империи русского населения Галиции и Угорской Руси (она с IX века входила в состав Венгрии), объединение всех польских земель в рамках империи и объединение под российским протекторатом армянских земель, приобретение Константинополя и проливов Босфор и Дарданеллы.

Несколько месяцев Милюков провел за границей. Выяснял, правда ли, что русское правительство ведет переговоры о сепаратном мире с Германией. Информацию получал от журналистов и русской эмиграции. Не очень достоверную.

Еще 5 сентября 1914 года союзники подписали в Лондоне декларацию: «Российское, английское и французское правительства взаимно обязуются не заключать сепаратного мира в течение настоящей войны». Петроград хранил верность союзническим обязательствам и отвергал любой зондаж немецких дипломатов.

В Берлине Россию считали слабым звеном, поэтому предложение о сепаратном мире было сделано именно Петрограду. Датский король Христиан X предлагал Николаю посредничество в мирных переговорах. Последовал отказ.

Понимал ли Милюков, что он клевещет?

«В истории бывают моменты, когда личность служит ее орудием. И я послужил орудием истории в этом случае, – вспоминал Павел Николаевич. – Я думал в тот момент, что раз революция стала неизбежна – а я считал ее уже неизбежной, – то надо попытаться взять ее в свои руки». Решил идти до конца: «Я сознавал тот риск, которому подвергался, но считал необходимым с ним не считаться, ибо наступил «решительный час».

Он-то ничем не рисковал. В царской России даже в военное время депутат Думы мог говорить все, что считал нужным. А вот страна рухнула… Это была продуманная атака на правительство с дальней целью – взять власть в свои руки. Впору говорить об информационной войне и информационных киллерах.

Милюков был страшно доволен своей речью и реакцией на нее публики, говорил товарищам:

– Страна готова признать в вас своих вождей и идти за вами, потому что она хочет идти, а не стоять на месте.

Известный адвокат, занимавшийся политическими делами, Петр Иванович Корженевский задавался вопросом: «Есть слова, которые обязывают к действиям. Ведь с трибуны парламента императрица объявлена изменницей народу, предательницей России. Но прошло несколько дней, и ничего не последовало».

10 ноября 1916 года правительство возглавил генерал Александр Федорович Трепов. Он был членом Государственного совета, министром путей сообщения. Его отец Федор Федорович Трепов был петербургским градоначальником. Брат Дмитрий Федорович, петербургский генерал-губернатор, заместитель министра внутренних дел и начальник Департамента полиции, участвовал в подавлении первой русской революции.

Став премьер-министром, Александр Трепов 19 ноября пришел к депутатам. Предложил Думе сотрудничать в трудные военные годы:

– Забудем споры, отложим распри, посвятим все время положительной работе.

Правительство строило вполне разумные планы. Но отклика не находило. Власть искала компромисса, а в Думе решили: струсили! Жгучая ненависть к правительству объединила даже политических противников. Депутаты не желали разговаривать с министрами.

Заместитель председателя Думы граф Владимир Алексеевич Бобринский, монархист и националист, возмущался:

– Неужели же у министров хватит наглости, чтобы явиться сюда?

Ему вторил депутат Василий Алексеевич Маклаков, один из лучших адвокатов России, член ЦК кадетской партии:

– Либо мы, либо они. Вместе наша жизнь невозможна.

Федор Измайлович Родичев, депутат всех четырех Дум, дворянин и землевладелец:

– В России нет ни одного течения, ни одного направления, которое может поддержать это жалкое, ничтожное правительство.

Еще один заместитель председателя Думы Николай Виссарионович Некрасов:

– В бурю и хаос мы должны создать новое правительство, которое немедленно могло бы успокоить страну и приступить к громадной творческой работе.

27 декабря 1916 года главой правительства (последним при царе!) стал князь Николай Дмитриевич Голицын, бывший архангельский и калужский губернатор, сенатор и председатель Комитета по оказанию помощи русским военнопленным во вражеских странах. Новые назначения не понравились. И не напугали, и не порадовали. Не произвели впечатления. К министерской чехарде привыкли. В 1916 году трижды менялся глава правительства, сменили тринадцать министров и семнадцать заместителей министра.

Государственная дума и Государственный совет, верхняя палата законодательного органа России, выразили недоверие правительству. Государственный совет потребовал устранить «темные силы» и сформировать правительство, которое пользовалось бы «доверием страны». Князь Трубецкой поражался смелостью коллег: «Настоящий бунт Государственного совета. Больше общественных деятелей взбунтовались сановники-бюрократы. Этого я не ожидал, но это я понимаю! Сколько мук и унижений они натерпелись из-за Распутина».

Социал-демократ (меньшевик) Акакий Иванович Чхенкели объявил с думской трибуны:

– Мы идем к неминуемой катастрофе, если все останется по-старому, но вы не говорите всей правды стране. Господа, мы упираемся в тупик, откуда один выход – революция!

В апреле 1918 года Акакий Чхенкели возглавит правительство Закавказской Федеративной Демократической Республики, в июне станет министром иностранных дел Грузинской Демократической Республики.

Движущая сила событий февраля 1917 года – отнюдь не недостаток демократии. Политикам, которые вознамерились избавиться от императора и сами управлять страной, хватало свободы, прав и возможностей. Другое дело, что война затянулась и жизнь стала тяжелее. Правящий класс, или, как бы сейчас сказали, истеблишмент, негодовал. Вину за свое некомфортное положение возложили на императора с императрицей. Конечно, правительство должно преодолевать трудности. Но тыл как будто отказывался понимать, что идет война.

Столица той зимой переживала тяжкий стресс. Очереди за хлебом, слухи о немецких агентах, заговоре, измене. В обществе нарастало напряжение. А механизма улаживания конфликтов не существовало, поэтому всеобщее недовольство обратилось против высшей власти.

– У населения осталось только одно учреждение, которому оно верит. Это учреждение – Государственная дума. Мы говорим этому правительству: мы будем бороться с вами, – обещал с думской трибуны Павел Милюков, – будем бороться всеми законными средствами до тех пор, пока вы не уйдете… Вы спрашиваете, как же мы начинаем бороться во время войны? Да ведь только во время войн они и опасны. Они для войны опасны, и именно поэтому во время войны и во имя войны мы с ним теперь боремся.

Осенью 1917 года предстояли выборы в Думу. Думская оппозиция должна была активизироваться. Историки отмечают, что оппозиция вышла за рамки обычной политической борьбы – надо было заявить о себе погромче.

Князь Дмитрий Иванович Шаховской (депутат 1-й Думы, член ЦК партии кадетов, во Временном правительстве он станет министром государственного призрения, после Октября останется в Советской России и погибнет) уверенно сказал:

– Необходимо взять войну в свои руки.

14 февраля 1917 года возобновилась работа Думы. Депутат Анатолий Иванович Савенко, председатель Киевского клуба русских националистов, отметил: «Депутаты ходят как заморенные мухи. Никто ничему не верит, у всех опустились руки. Все чувствуют и знают свое бессилие. Положение создалось безнадежное».

Монархист и националист Владимир Пуришкевич заявил, что нельзя сотрудничать с правительством изменников. Социал-демократ (меньшевик) Николай Семенович Чхеидзе потребовал взять власть в свои руки.

В Петроград приехала делегация союзников. Председатель Центрального военно-промышленного комитета Александр Иванович Гучков, бывший председатель Думы, страстно ненавидевший Николая II и Александру Федоровну, раскрыл глаза на происходящее в России будущему президенту Франции Гастону Думергу: борьба ведется против «тех, кто не хочет победы в войне, – против Царского Села». То есть против императора и его семьи.