Читаем без скачивания Чаша кавалера - Джон Карр

— Право, сэр Генри, — запротестовала она, потому что ей нравился старший инспектор, — мистер Мастерс совсем не таков. Конечно, я не знаю его близко — мы встретились впервые только этим утром, но… с ним просто что-то не так.

— Господи, и вам понадобился целый день, чтобы понять это?

— Нет-нет, я имею в виду, что по какой-то причине он сам не свой.

— У него нет души! — заявил Г. М. — Он не может понять, что ничего так не расстраивает артиста, как бесконечные перерывы в течение целого дня! Взять, к примеру, меня! Сегодня утром я никак не мог сосредоточиться на репетиции…

— Из-за моего Томми? Я ужасно сожалею!

Г. М. удивленно приподнял почти невидимые брови и уставился на нее поверх очков.

— Из-за мальчугана? Что вы, куколка моя, я не имел в виду его. Он славный паренек, и вы должны им гордиться. Нет, я говорил о чертовой женщине, которая учинила здесь скандал и пригрозила подать на меня в суд.

— О женщине? — Вирджиния задумалась. — Случайно, не о мисс И.М. Чизмен, лейбористском члене парламента от Восточного Уистлфилда?

— Да. Но как вы об этом узнали, куколка?

— Мне рассказал Бенсон. — Вирджиния поколебалась. — А вы ничего не сделали, сэр Генри, что могло бы побудить ее привлечь вас к суду?

— Все это ложь! — возмутился Г. М. — Я невинен, как нерожденный младенец. Не так ли? — апеллировал он к учителю музыки.

— Безусловно! — подтвердил синьор Равиоли, ставя чашку и блюдце, чтобы щелкнуть пальцами. Было заметно, что он говорит по-английски не только с итальянским, но и с легким американским акцентом. — Как бы то ни было, к чему вся эта суета? Неделю назад злобная баба получить по заслугам.

— Ш-ш! — зашипел Г. М. — Просто скажите «да» и обойдитесь без подробностей!

— Но что произошло? — не унималась Вирджиния.

Г. М. огляделся вокруг, словно проверяя, не прячется ли мисс Чизмен в елизаветинском саду.

— Это случилось в театре «Мажестик» в Черритоне — большом старом здании, которое обычно используют для пантомим. Не знаю, бывали ли вы там, куколка.

— Нет, но я понимаю, что вы имеете в виду.

— Угу. — Г. М. снова огляделся. — Неделю назад там состоялись серьезные политические дебаты. Мисс Чизмен, разумеется, выступала от имени Лейбористской партии, и случилось так, — он словно давал понять, что все происходило помимо его желания, — что я представлял интересы консерваторов.

— Да?

— Подлец председатель, чтоб сгнила его печенка, позволил ей выступать первой, а после моей речи — оппонировать, при этом не дав мне шанса оппонировать вовсе! — Г. М. распалялся все сильнее. — Это справедливо?

— Да! — сказал старший инспектор Мастерс.

— Нет! — сказал синьор Равиоли.

— А потом? — поторопила Вирджиния.

— Чизмен говорила сорок три минуты (зафиксировано по часам) и, произнеся величественную фразу вроде: «Я покажу вам направление, по которому идет наша великая нация под руководством славной Лейбористской партии!» — шагнула назад и — бах! Свалилась через люк в подвал на добрых шестнадцать футов]

— Боже мой! Бедняжка пострадала?

— Нисколько, куколка моя. Но лейбористская пресса подняла шум, и пара злонамеренных типов заявила, будто я подкупил рабочих сцены, чтобы отпереть все люки. Я! Можете себе такое представить?

— Безусловно, могу, — ответил Мастерс. — Бьюсь об заклад, что вы именно это и сделали.

— Ох, сынок! Это злобная клевета! Как бы то ни было, я велел им разложить матрацы по всему полу, чтобы она не пострадала.

— Понятно? — с торжеством осведомился синьор Равиоли.

— Лично мне ничего не понятно, сэр Генри! — Мастерс снова схватился за свою шляпу. — Вы всегда сочувствовали трудящимся! Что вы теперь имеете против них?

Г. М. сразу забыл, что не разговаривает с Мастерсом.

— В том-то и дело, что ничего! Если бы эти лейбористские члены парламента действительно были трудящимися, то могли бы хоть что-то соображать. Но большинство из них — по крайней мере, те, кого я встречал, — недопеченные интеллектуалы, специализировавшиеся на экономике или такой же чепухе.

— Мистер Мастерс абсолютно прав! — заявила Вирджиния, хотя ее губы дрожали, а глаза были влажными. — Вам должно быть стыдно за себя. Очевидно, эта мисс Чизмен — уродливая старая карга?

Но Г. М. покачал головой:

— Ошибаетесь, куколка. Илейн Чизмен не так молода, как вы, — вероятно, ей лет сорок, — но вовсе не дурна собой. Если бы она одевалась как следует и хотя бы иногда улыбалась, а не ходила бы с маниакальным взглядом, словно отправляясь в крестовый поход, а не на избирательный участок, то могла бы даже выглядеть хорошенькой.

Мастерс махнул рукой.

— С вами бесполезно говорить, сэр, — не без оснований заметил он. — Вы состоите из сплошных предубеждений. Но вы намерены уделить внимание проблеме Чаши Кавалера?

— Конечно, сынок. В частности, мне не терпится задать один вопрос.

— Какой?

— Не важно. Пусть девочка расскажет свою историю. Только прошу вас, куколка моя, не придерживаться никакого плана. Говорите первое, что придет вам в голову, ладно?

В разноцветном елизаветинском саду сгущались тени. Тихий плеск фонтана, в котором купалась маленькая бронзовая нимфа, казался все более умиротворяющим.

Вирджиния задумалась. Мастерс заметил, как Г. М. внезапно посмотрел на нимфу в фонтане, а потом, очень строго, на очаровательную леди, которая, закинув ногу на ногу, опершись локтем на колено и опустив подбородок на руку, словно заглядывала в прошлое.

— Прежде всего, — заговорила она, — мне приходит в голову то, как я впервые увидела Дубовую комнату. Это произошло весной 1941 года, чуть более десяти лет назад, когда мы с Томом поженились и приехали в Телфорд на медовый месяц.

Понимаете, тогда я ничего не знала о Томе. Я не знала, что он богат и что у него есть красивый дом. В Даремском полку он даже не был офицером, и я думала, что его зовут просто мистер Брейс.

Мы выехали из Лондона в старом драндулете, который Том у кого-то позаимствовал и для которого где-то раздобыл бензин. Я полагала, что мы остановимся в какой-нибудь гостинице. Потом мы свернули на подъездную аллею — это было на закате, как сейчас, — и увидели Телфорд с его трубами, темнеющими на фоне розового неба.

В то время там не было никаких слуг, кроме старого управляющего, которого уже нет в живых. Помню, как Том перенес меня через порог и стал водить из комнаты в комнату. Третьей… нет, второй, которую он мне показал, была Дубовая комната.

Вирджиния сделала паузу, полуприкрыв глаза тяжелыми веками, чтобы оживить в памяти каждую деталь. Фонтан тихо журчал.

— Смотреть там не на что, за одним исключением — комната размером около пятнадцати квадратных футов, с довольно низким потолком и панелями из темного дуба. В ней только одна дверь и два освинцованных окна, выходящих на запад.

Когда я впервые увидела комнату, она была такой же, как сейчас. Средних размеров камин с каменным дымоходом. Полированные дубовые половицы, три дубовых стула с высокой спинкой и маленький узкий стол. В одном углу клавесин — разновидность фортепиано XVII века, о котором говорил мистер Мастерс, — а на нем лежит лютня. Больше там ничего нет, кроме не очень большого железного сейфа. Как правило, в нем ничего не хранится — Том даже не помнит, где ключ.

Как я говорила, тогда был закат. «Посмотри на это, дорогая», — сказал Том и подвел меня к левому окну показать надпись на нем.

В этом месте глубоко заинтересованный сэр Генри Мерривейл поднял руку:

— Погодите, куколка! Что вы подразумеваете под надписью на окне?

Вирджиния не пробудилась от своих грез.

— Она была нацарапана на стекле острием бриллианта в кольце. Это освинцованное окно состоит из ряда продолговатых панелей, каждая размером… скажем, чуть больше растопыренной ладони мистера Мастерса.

«Смотри, дорогая, — сказал Том. — Эту комнату называют Дубовой или Комнатой Кавалера». На одной из панелей левого окна я прочитала пять слов, написанных слегка наклонными маленькими буквами: «Боже, благослови короля Карла и…» На слове «и» фраза обрывалась. Слова были нацарапаны в спешке, так как человек, который сделал это, умирал.

Когда Том и я стояли у окна, он рассказал мне легенду о кавалере. Разумеется, «король Карл» был королем Карлом I, которого обезглавили спустя несколько лет после того, как армия кавалеров проиграла круглоголовым[19] последнюю решительную битву при Нейзби во время Гражданской войны в Англии.

Естественно, вы спросите, был ли этот кавалер предком Тома. Не был. Он происходил из Кента, и его звали сэр Бинг Родон. Но кентский сэр Бинг был влюблен в некую Мэриан — ее называли леди Мэриан, хотя она не имела никаких прав на титул, — которая являлась одним из предков Тома.