Читаем без скачивания Аморит, любовь моя. Возможное будущее России - Иван Державин

Я глянул на дату на своих часах, и у меня отвалилась челюсть: со дня отлета с Земли прошел месяц и шесть дней. Если даже НЛО с его бешеной скоростью летел столько времени, то какое же расстояние отсюда до Земли? И все это время я спал?

Отняв девять месяцев с даты похищения Нины, я получил, что сыну было четыре месяца и семь дней.

– Он растет не по дням, а по часам, – сказал я и спросил. – У вас есть жилище, где вы отдыхаете, спите?

Нина указала на круглый домик метрах в пятидесяти, соединенный с клеткой полусферическим коридором из разноцветных прозрачных прутьев. Взглянув на высокий столб с мигающими точками в глубине парка, она сказала, что до закрытия осталось по местному времени около пяти часов. Пересчитав на наше время, я обрадовался: меньше двух часов, ерунда, потерплю.

– Вы все время здесь находились?

Нина покачала головой.

– Нет. До рождения Алешки и еще семь их месяцев я жила тайно от власти на небольшом необитаемом раньше островке, где обосновались союзники Язо по изменению жизни на Аморите. Но об этой идее узнал Президент. Он послал на остров очень злой спецназ. Меня с Алешкой схватили, что стало с остальными, я не знаю. Слышала, что почти всех поубивали и дома сожгли. Но Язо чудом удалось спастись. – Нина придвинулась ко мне и зашептала совсем тихо. – Недавно он передал мне очень слабый сигнал о том, что готовит план моего с Алешкой побега отсюда с последующим возвращением на Землю.

Я обернулся на дверь и, не увидев Ябо, спросил:

– Ты не боишься, что могут прочитать наши мысли?

– От телепатийного чтения моих мыслей меня защитил Язо, подключив мой мозг к какому-то аппарату. А тебе действительно надо опасаться, пока и тебя не защитят. Но тут не так все страшно. Читать твои мысли они могут лишь при непосредственном общении с тобой. А читать их при помощи гипноза без твоего согласия им запрещает принятый здесь закон. Он принят в основном, чтобы исключить насильственное принуждение к занятию сексом. А то бы здесь был еще больший разврат. Но на Земле этот закон не действует, и там аморитяне могут вступать с нами в астральный контакт и гипнотизировать нас без нашего согласия. Могу представить, сколько перетрахал наших девушек подлец Ябо, когда летал за тобой.

– Подлец? Он мне представился твоим другом. А Язо он назвал плохим чело… аморитянином.

– Как раз все наоборот. Плохой Ябо. А Язо оказался хорошим. Когда-то они были друзьями и соратниками. После рождения Алешки Ябо вдруг стал приставать ко мне, наплевав на закон, запрещающий секс без согласия партнерши. Я его, естественно, отшила и пожаловалась Язо. Тот набил ему морду, и Ябо выдал власти планы Язо Президенту.

– А с Язо у тебя …?

Нина не отвела глаза от моего испытующего взгляда и ответила с обидой:

– Здесь ни с кем. Ты не сходил у меня с языка ни до родов, ни после. О тебе все знали, и никто даже не пытался. Кроме того раза со стороны Ябо. Меня, как у нас говорят дома, имели лишь глазами. Язо тоже не пытался. А на Земле… ты же читал, я ничего не скрыла от тебя. Я ж не виновата.

– Прости. – Я погладил ее руку. – Чья идея посадить тебя сюда?

– Я уверена, что Ябо. После острова месяца три нас с Алешкой держали в каком-то научном институте, исследовали всякими приборами. И вдруг приехал Ябо, забрал нас и привез сюда. Когда меня усадили в клетку, он сказал мне с издевкой: «Ты пожалеешь, что не дала мне тогда. Но еще не поздно. А пока побудь обезьяной». Здесь мы меньше их полгода.

Я поднялся и, задержав взгляд на аморитянах, усмехнулся. На обезьян больше походили они. Это сходство увеличивала их нагота. То, что я принял за одежду из презерватива, оказалось, со слов Нины, либо узорным цветным загаром, либо краской с татуировкой. Кроме блестящих украшений на груди и между ног, на женщинах ничего больше не было. Абсолютно голыми были и мужики, обильно украсившие член и яйца ожерельями.

Почти все аморитянки держали своих кавалеров за члены, подобно тому, как у нас влюбленные держатся за руки, и точно так же, как у нас, наиболее ретивые девушки тянут за собой кавалеров, так и здесь аморитянки тянули кавалеров за члены, длина которых не намного уступала длине рук. У аморитян без подруг члены были подвешены к массивной цепи на шее.

– Вот хамка, -вдруг сказала Нина. – Видишь вон ту желтоволосую куклу с серебряным загаром у самой ограды?

Я отыскал взглядом аморитянку с волосами, похожими цветом и формой на сноп пшеницы. Она прямо-таки пожирала меня своими в пол-лица фиолетовыми глазами. Тонкие прутья не мешали мне рассмотреть ее как следует. Я сразу понял, отчего у нее треугольное лицо основанием кверху: чтобы было, где разместить такие огромные глаза. Их еще больше увеличивали длинные не меньше сантиметра золотистые ресницы.

Также не составило мне труда сообразить, что чрезмерно широкие плечи при маленьком росте аморитянки объяснялись необходимостью иметь достаточную площадь для размещения груди, не уступавшей по размеру вымени колхозной коровы – рекордистки.

– Она уже мысленно раздела тебя и спросила меня, хорош ли ты в постели. Знаешь, что я ей ответила?

– Ну и что же? – Мне и вправду было интересно это знать.

– Что ни одного из этих слабаков не сравнить с тобой.

– Это ты, мне кажется, соврала.

– Пусть позлится. А то раскатала на тебя свои толстые губищи.

Ни Нина, ни я не представляли, какие последствия будет иметь для нас эта ее необдуманная выходка.

Толпа вдруг пришла в движение, сердито размахивая на нас руками. Несколько аморитянок во главе с желтоволосой красоткой куда-то убежали.

– Насколько я поняла, – заволновалась Нина, – желтая кукла передала другим мои слова, и все аморитянки загорелись желанием увидеть тебя голым.

– Кто тебя тянул за твой длинный язык? – рассердился я. Но, увидев ее обиженное милое личико, предложил. – Слушай, а может, мне прямо сейчас снять штаны и показать им свои причиндалы? Они увидят, какие они, и сразу отстанут.

Я стал расстегивать молнию. Нина ухватила меня за руку:

– Обойдутся.

***

Вскоре толпа расступилась. Убежавшие аморитянки привели с собой троих мужиков. Среди них я с трудом узнал Ябо. Он был весь зеленый с перламутровым оттенком, кроме черной майки с портретом Нины. Помимо желтых глаз, зелеными были его лицо, волосы, руки, ноги, туго обтянутые шорты. Ни дать, ни взять жаба. Второй аморитянин ничем не отличался от нашего пожилого крестьянина с обгоревшим на солнце морщинистым лицом, прикрытым короткой седой щетиной. Его живот заметно выпирал. А главное, он был одет совсем по – земному: в свободные мышиного цвета шаровары, черную футболку с длинными рукавами и в шлепанцы на босу ногу. Третий аморитянин был молодой и разноцветный, как фестиваль: оранжевые лицо и руки, ярко красные глаза, коричневые волосы, голубые шорты и черная майка с Ниной. На его лице белели крест на крест два пластыря. В руке он держал плеть с круглым набалдашником на конце.

– Старик – директор парка, – шепнула мне Нина. – Очень хороший, всегда меня защищает. А этот с плетью – работник парка, прикреплен к нам. Зовут его Яго. Очень злой. Несколько раз бил меня плетью, а вчера пытался изнасиловать. Наверное, спешил перед твоим приездом. Я спокойно напомнила ему про закон. Он сказал, что закон животных не касается, и тогда я пустила в ход ногти, раз я животное. Если директор к нам подойдет, обязательно ему пожалуюсь.

– Не надо. С этим Яго я сам разберусь.

– Меня тревожит присутствие здесь Ябо. Непонятно, почему на нем майка работника парка. Это плохо, если он все время…

Договорить ей не дал подошедший вплотную к клетке директор. Он хмуро осмотрел вначале меня с головы до ног, затем глянул на Нину, задержав взгляд на Алешке. Вдруг его губы раздвинулись в подобии улыбки. Вместо зубов у него были сплошные сероватые пластинки. Повернувшись к толпе, он поднял руку, призывая к спокойствию, и загудел с хрипотцой, напоминавшей гул овода. Кончив говорить, он еще раз взглянул на нас и решительно удалился под возмущенный кошачий визг посетительниц. Вслед за ним ушли Ябо и Яго. Толпа еще какое-то время повизжала, недовольно поглядывая на нас, и стала постепенно рассасываться.

– Ты что-нибудь поняла?

– У директора я почти все понимаю. Он сказал, что мы должны быть одеты и вести себя так, как это принято у нас на Земле, в том числе заниматься любовью, когда хотим мы, а не посетители. Интересно, я первый раз услышала «заниматься любовью», обычно они говорят матом.

– А что если я сейчас хочу ею заняться?

Нина засмеялась и прикрыла мне рот рукой. Я обнял их обоих. Очень хотелось скорее уединиться.

Когда посетителей осталось совсем мало, в проходе со стороны домика появился Яго и открыл дверь клетки. На выходе из нее я ткнул его пальцем в грудь и пригрозил, избегая мата: