Читаем без скачивания Предсмертное признание - Бретт Холлидей

Шейн нахмурился, нерешительно взглянув на наружную лестницу, ведущую к балкону, и девушка вновь настойчиво указала в ее сторону.

Он пожал плечами, захлопнул дверцу машины, подошел к лестнице и начал подниматься к балкону, на котором его ждала Беатрис.

Глава 5

Как только Шейн добрался до балкона, она возбужденно схватила его за руку и втащила за собой через открытую стеклянную дверь в большую спальню, своей обстановкой напоминавшую детскую. Все было бело-розовое: обои в цветочек, скатерть с оборками на маленьком столике, покрывало на кровати, сделанное из того же кретона, что и шторы.

Беатрис остановилась посреди комнаты и обернулась к нему, склонив голову набок и застенчиво положив палец в рот.

— Знаете что? — спросила она.

— Что? — серьезно отозвался Шейн.

— Когда я на вас смотрю, у меня внутри все бурлит. — Она шаловливо хихикнула, подошла к низкому книжному шкафу, сняла две книги с полки, из образовавшейся щели выудила пол-литровую бутылку виски, наполовину опустошенную, и выдернув зубами пробку, протянула Шейну бутылку.

— Придется пить прямо так, — сказала Беатрис по-деловому. — Стащить здесь лед и шейкер почти невозможно.

Шейн поднес бутылку к губам и сделал пару глотков — так, чтобы как можно меньше жидкости попало в горло. Он вернул ей бутылку, и она, сделав большой глоток, вытерла рот тыльной стороной ладони и удовлетворенно произнесла:

— Чертовски здорово! Если бы у меня не было под рукой припрятанной бутылки, я бы уже с ума сошла, сидя взаперти в этом доме.

Шейн сел на низкий стульчик в изножье кровати.

— Вы — сестра Альберта Хоули, не так ли? — небрежно спросил он.

Девушка нахмурилась.

— Была. Альберт умер. — Она присела на кушетку в нескольких футах от него, расставив ноги слишком широко, чтобы это выглядело привлекательно. В ее руках покачивалась бутылка виски. — С матерью просто невозможно жить. Джеральд, конечно, душка, но иногда надоедает мне до смерти.

— Ваш муж?

— Ага.

— И как долго вы живете здесь с матерью?

— Вот уже два года. В ожидании своей доли после смерти дяди Эзры. — Беатрис хихикнула без видимых, с точки зрения Шейна, причин.

— А что, ваш муж не в состоянии вас содержать? — мрачно спросил он.

— Думаю, что в состоянии, но с чего бы ему об этом волноваться? У дяди Эзры были миллионы. Он украл их у папы и выделял матери какие-то жалкие крохи — только чтобы она могла кое-как содержать этот чудовищный дом.

— Каким образом ваш дядя ухитрился обокрасть вашего отца?

— У них было общее дело. Когда папа умер, оказалось, что от его доли ничего не осталось. Мистер Гастингс все нам объяснил. Он — мастер на такие объяснения.

— Итак, ваш дядя умер, и вы получите все те миллионы, что он украл у вашего отца?

— В том-то и дело.

— В чем?

— Поэтому я и хотела поговорить с вами. Он все до последнего цента оставил Альберту.

— Но ведь Альберт умер.

— Вот я и говорю. — Девушка начала терять терпение. — Мы столько лет ждали и вдруг остались без гроша в кармане. Это нечестно.

— Вы имеете в виду, что все наследует его жена?

— Совершенно верно. Хотите верьте, хотите нет, но, по завещанию, он все оставил ей, даже несмотря на то, что она развелась с ним.

Шейн резко выпрямился.

— Я не знал, что Альберт развелся.

— Да? Ну, так они сделали это очень тихо, потому что со стороны это выглядело бы некрасиво. Как будто они поженились только из-за того, чтобы он смог избежать службы в армии, а когда это не получилось — сразу же развелись. Возможно, все примерно так и было, но тогда я не понимаю, почему он передумал и составил завещание в ее пользу, даже не оговорив условие о ее возможном повторном браке?

— Может, когда он писал завещание, то не знал, что Эзра собирается оставить ему все.

— Может быть. Я как-то об этом и не думала.

— А она вышла замуж еще раз?

— А как же, — насмешливо сказала Беатрис. — Как только получила развод. После нескольких месяцев жизни с Альбертом ей нужен был настоящий мужик…

В этот момент неожиданно открылась дверь, и на пороге появился Джеральд. Увидев свою жену вместе с Шейном, он остановился, но не выказал ни малейшего удивления.

— Я видел, что ваша машина все еще стоит около дома, и решил, что вы можете быть здесь, — сказал он Шейну и укоризненно посмотрел на Беатрис. — Матери это не понравится… что ты с ним встречаешься.

— Да как ты смеешь вламываться в мою спальню без стука?! — возмутилась она. — Выметайся и не приходи больше!

— Но это и моя спальня, — мягко напомнил он ей. — Мать рассердится, если…

— Выметайся! — закричала она, набрасываясь на него со стиснутыми кулаками.

— Хорошо. Но все-таки советую запереть за мной дверь, — усмехнулся Джеральд Мини, повернулся и вышел.

— Вот видите?! — с торжествующим видом обратилась Беатрис к Шейну. — Я же говорила, что ему все равно, чем я занимаюсь. Он женился на мне, главным образом, потому, что думал, что я — богатая.

— И теперь выяснилось, что это не так?

— Об этом я и хотела с вами поговорить. — Она хитро посмотрела на него. — Поэтому я вышла из гостиной первой и ждала на балконе, чтобы позвать вас сюда.

— Так давайте воспользуемся случаем и поговорим, — предложил Шейн.

— Так вы действительно частный детектив?

— Да.

— И занимаетесь розыском людей, и все такое?

— Много чего такого, — согласился Шейн.

— Ну, хорошо. Вы должны найти тех двоих, что были на спасательном плоту вместе с Альбертом. Я знаю, что один из них — Джаспер Грот, которого я пригласила вчера вечером сюда, но он не пришел. И там был еще один, в газетах об этом писали. Можете его найти?

— Могу. А зачем?

— Неужели не понимаете? Потому что в газетах писали — четыре или пять дней, вот зачем. Сколько точно, они не написали.

— Что значит — четыре или пять дней? — мягко переспросил Шейн.

— Сколько дней Альберт прожил на плоту. Это очень важно. Сегодня утром мистер Гастингс подробно все расписал. Мы не знали, какое это имеет значение, до сегодняшнего утра, когда он зачитал завещание дяди Эзры и все растолковал.

— А что конкретно он растолковал?

— Как все сложилось… ведь дядя Эзра умер десять дней назад — через пять дней после того, как самолет, на котором летел Альберт, потерпел аварию. Если он прожил на плоту только четыре дня, значит, к моменту смерти дяди Эзры он был уже мертв, и все деньги достаются нам. Но если он был еще жив, когда дядя Эзра протянул ноги, тогда по закону наследник — Альберт, и его бывшая жена загребет все себе. Короче, все зависит от того, пять дней Альберт пробыл на плоту или четыре.

— И вы хотите, чтобы я разыскал тех двух свидетелей и выяснил точно — четыре или пять дней? — медленно проговорил Шейн, пытаясь сложить новую информацию с уже имевшейся и найти более-менее вразумительный ответ.

— Ну… хотя бы разыскать и убедить их сказать о четырех днях. Вы могли бы это сделать? Если бы я была вашим клиентом? Если бы они поняли, как это важно…

— Вы имеете в виду — подкупить их в том случае, если на самом деле Альберт прожил пять дней?

Беатрис прикусила губу и наклонила голову, оценивающе глядя на Шейна.

— А что в этом плохого? Эти деньги действительно принадлежат нам. И уж, конечно, не Мэти… после того, как она отделалась от него и вышла за другого… даже если он был настолько глуп, что оставил такое завещание. Если свидетели скажут, что было четыре дня, вы можете предложить им вполне приличную сумму. Все наследство, я думаю, составляет миллиона два.

Шейн с невозмутимым видом пожал плечами.

— Ну, это только предположение. Вы, естественно, пока не знаете, нужна ли эта взятка. Возможно, это и было лишь четыре дня… и все, что от них требуется, — сказать правду.

— А вдруг они заявят, что пять? Еще до того, как узнают, насколько важен этот лишний день? Понимаете, почему я хочу, чтобы вы занялись этим делом? А с матерью и Джеральдом говорить бесполезно. — Беатрис презрительно поморщилась. — Они ничего не понимают в таких делах. У них, видите ли, мораль и прочая чушь. — Слово «мораль» она практически выплюнула. — Но вы — совсем другой.

— Мы могли бы заключить соглашение, — предложил Шейн.

— Какое соглашение?

— Я мог бы выручить вас, если бы вы, в свою очередь, сделали кое-что для меня.

— Вы же знаете, Майкл Шейн, я все для вас сделаю.

— Тогда расскажите о Леоне Уоллесе.

— О Леоне Уоллесе? — непонимающе повторила Беатрис. — Садовнике?

— Он ухаживал за вашим парком около года назад, — уточнил Шейн. — Что с ним стало?

Выражение лукавства на ее лице сменилось тупым оцепенением.

— Я не знаю… правда, не знаю. Действительно, в этом есть что-то странное. В одно прекрасное утро он просто не явился на работу. Именно из-за этого я и хотела поговорить вчера с мистером Гротом.