Читаем без скачивания Дорога в Азраэль - Роберт Говард

Мы пришпорили коней и поскакали во весь опор. Далеко впереди мы увидели двух быстро удаляющихся всадников. Один из них был на той самой высокой черной кобыле, которую араб дал Эттер. Она и ее охранник успешно прорвались, но в долине сейчас было полно всадников.

Мы поскакали за Эттер, минуя ставку султана. Мы проехали так близко, что я встретился взглядом с самим Мухаммед Ханом. Его глаза горели смело и бесстрашно, и я понял, что в этот миг мне довелось увидеть лицо истинного властителя.

Несколько воинов помчались следом за нами. Но вскоре они остались далеко позади, а те, кто осмелился преградить нам путь, приняли быструю смерть от наших клинков.

Мы миновали равнину, на которой еще недавно бушевала битва, и увидели, что Эттер, погоняя свою кобылу, поминутно оглядывается назад, а Юсуф подгоняет ее. Она, должно быть, увидела нас, и подняла руку в приветственном жесте. В этот момент на них налетела банда курдов, но не тех шакалов, что преследовали и грабили Али. Раздались крики, засверкала сталь. Сэр Эрик коротко выдохнул и так пришпорил коня, что тот заржал и бешено рванулся вперед, обогнав моего гнедого. В одно мгновение мы оказались рядом с дерущимися.

Араб Юсуф сплоховал. Один из курдов ранил его в левую руку и плечо, а о грудь другого он сломал свою саблю. Когда мы подъехали, конь араба упал, но Юсуф, падая вместе с ним, изловчился и выбил курда из седла. Катаясь по земле, они наносили удары друг другу кривыми кинжалами.

Почему-то курды, вместо того чтобы снести голову Эттер, приняв ее за мальчика, стащили ее с лошади. Одежды ее разорвались, тюрбан, прикрывающий лицо, упал. Воины застыли, рассматривая красивую девушку. Потом они взвыли, как волки. Вот тогда-то мы подоспели и перебили их всех.

Аллах наслал на сэра Эрика настоящее безумие. Глаза франка сверкали, лицо мертвенно побледнело а рука обрела нечеловеческую силу. Троих курдов он уложил всего тремя ударами, остальные с воем отступили, крича, что на них напал сам шайтан. Удирая, один проскочил мимо меня, и я снес ему голову, чтобы научить хорошим манерам.

Наконец сэр Эрик слез с коня и прижал к себе дрожащую от ужаса девушку, а я, бросив взгляд на Юсуфа и курда, обнаружил, что оба мертвы. Обнаружил я и другое – мое бедро проткнуло чье-то копье! Когда это случилось, ума не приложу, потому что в огне битвы люди не чувствуют боли. Я остановил кровь и как мог перевязал рану обрывками своей одежды.

– Скорее, ради Аллаха! – раздраженно обратился я к сэру Эрику, потому что он, казалось, готов был все утро ласково успокаивать девушку, шепча ей нежные слова. – На нас в любой момент могут напасть. Посади женщину на лошадь и скачи вперед. Сейчас не время для признаний в любви.

– Косру Малик, – произнес сэр Эрик, послушавшись моего совета. – Ты надежный друг и стойкий воин, но любил ли ты когда-нибудь?

– Тысячу раз, – ответил я. – Я был влюблен в половину женщин Самарканда. Ради Аллаха, скорей в седло!

Мы двинулись прочь от места бойни и, стараясь избежать столкновения с рыщущими вокруг бандами грабителей (потому что все племена в округе, лишь битва закончится, спешат ограбить мертвых), направились на юго-восток, решив повернуть на запад, когда между нами и победоносными кизилшерцами окажется достаточное расстояние.

Мы ехали, пока день не начал постепенно угасать, сменяясь вечером. Тогда мы нашли родничок и остановились, чтобы дать отдых лошадям и напоить их. Травы там росло мало, а еды у нас с собой не было вообще, а мы с сэром Эриком со вчерашнего дня ничего не ели и две ночи не спали. Но и сейчас мы не могли позволить себе такого удовольствия, ведь угроза нападения все еще висела над нами. Крестоносец уложил девушку под ветвями тамариска, чтобы она хоть немного подремала.

Отдохнув часок, мы медленно, чтобы не загнать коней, отправились дальше. Когда солнце село, мы остановились немного отдохнуть в укрытии огромных скал. На этот раз мы с сэром Эриком позволили себе забыться, и хотя ни один из нас не проспал и получаса, отдых освежил нас самым чудесным образом. Мы снова тронулись в путь, на этот раз повернув на запад.

Уже наступила ночь, когда мною овладело странное, непреодолимое чувство, знакомое каждому человеку, выросшему в пустыне. Спешившись, я приложил ухо к земле. Да, по нашим следам во весь опор скакало немало всадников, и я понял, что безумие овладело Мухаммед Ханом. Я сказал об этом сэру Эрику. Мы ускорили бег наших коней. Чтобы избежать встречи с врагами, мы снова повернули на восток, но, когда наступила ночная тьма, я опять пригнулся к земле и снова почувствовал слабую вибрацию.

– Всадников много, – пробормотал я. – Клянусь Аллахом, сэр Эрик, за нами гонятся.

– А за нами ли? – спросил сэр Эрик.

– За кем же еще? – ответил я. – Они идут по нашему следу, как охотничья собака по следу раненого волка. Сэр Эрик, Мухаммед сумасшедший. Он жаждет девушку и рискует из-за нее погубить империю. Сэр Эрик, женщин много, как ласточек, но таких воинов, как ты, мало. Пусть Мухаммед получит девушку. Ничего зазорного тут нет – за нами гонится целое войско.

Взгляд франка стал угрюмым, и он произнес:

– Уезжай, спасайся сам.

– Клянусь кровью Аллаха, – тихо произнес я. – Никто, кроме тебя, не мог бы предложить мне подобное и остаться в живых.

Он покачал головой.

– Я не хотел тебя оскорбить, брат. Но подумай, тебе ведь умирать совершенно незачем.

– Ради Бога, пришпорим лошадей, – устало произнес я. – Все франки сумасшедшие.

В сгущающихся сумерках, при свете зарождающихся звезд, мы двинулись дальше, слыша за спиной ровный вибрирующий звук многочисленных копыт. Войско шло ровным мерным аллюром, полагал я, уверенный, что рано или поздно они догонят нас, ведь их лошади меньше устали. Как Мухаммед узнал, куда мы направляемся, ума не приложу. Вероятно, курды, избежавшие гнева сэра Эрика, рассказали ему о нас, а может быть, какой-нибудь араб проговорился под пыткой.

Желая улизнуть от них, мы круто свернули на восток, и ближе к рассвету, снова приложив ухо к земле, я не услышал топота копыт. Но я знал: это лишь временная передышка. Мухаммед потерял наш след, но ведь в его войске есть курды, которые могут выследить волка на голых скалах. Он догонит нас еще до захода солнца.

На рассвете мы поднялись в гору и увидели перед собой простирающиеся до самого горизонта спокойные воды Зеленого Моря – Персидского залива. Наши кони выбились из сил. Они шатались и жалобно ржали, запрокинув головы и широко расставив ноги. При свете зари я увидел вытянувшиеся, изможденные лица моих спутников. Глаза девушки были затуманены, и она шаталась от усталости, хотя не произнесла ни слова жалобы. Что касается меня, то когда за три ночи проспишь всего полчаса, мир вокруг кажется нереальным... Но я усилием воли прогнал сон. Сэр Эрик же был словно железным, и умом, и духом, и телом. Внутренний огонь двигал франком. Да, нам выпала тяжелая дорога, дорога, ведущая в Азраэль!