Читаем без скачивания Адмирал Ушаков на Средиземном море (1798-1800) - Евгений Тарле

«Возвращаясь к сказанному в начале сего письма касательно заведения чем можно большей вражды меж Директорией и Портой, не заблагорассудите ли, ваше превосходительство, убедить Кадыр-бея и Али-пашу к сделанию десанта близь Анконы в границах Цизальпикской республики?» Так как русские не могут и не должны грабить частных жителей, а «турки одни могут воспользоваться добычей» пленного населения, то пусть турки и десант одни делают, «разве только под прикрытием нашим». А этот турецкий грабеж «превеликий ропот и волнение произведет во всей Цизальпине и нацию турецкую заохотит к войне, чего, по несчастию, искать должно, ибо на действие в черни турецкой нынешних отвлеченных войны причин долго полагаться не можно». Ничего не поделаешь! «Возвышение», «отвлеченные причины», «спасение тронов и алтарей» - все это на «турецкую чернь» действует меньше, чем перспектива вволю пограбить. Но и этим предложением Ушаков не подумал воспользоваться и сурово и бдительно воспрещал туркам даже малейшие попытки к грабежу.

Довольно знакомства с этим официальным письмом Томары к Ушакову, чтобы понять, до какой степени все гуманные, благородные поступки Ушакова и его офицеров и на Ионических островах, и в Италии обусловливались тем, что Ушаков действовал диаметрально противоположно тому, что ему рекомендовалось Павлом I и его непосредственными дипломатическими представителями. Ушаков своим стойким неповиновением спасал честь России, которую царь без колебаний своими преступными и гнусными «предначертаниями» пытался втоптать в грязь.

Конечно, уже самое изгнание французов с этих островов создавало безопасность и для Архипелага и для проливов. Но Селиму III приятнее было бы видеть Ионические острова в своей власти, а не во власти своих неожиданных, совсем для Турции новых, русских друзей. Вопрос об островах уточнен не был.

Ушаков добился не только предоставления ему турецкой эскадры, но и обязательства турок снабжать русский флот продовольствием и в случае надобности материалами (натурой, а не деньгами) для ремонта судов. Затем Ушаков со своими офицерами осмотрел турецкие корабли. С чисто технической стороны эти суда произвели превосходное впечатление: «все корабли обшиты медью, и отделка их едва ли уступает нашим в легкости… Артиллерия вся медная и в изрядной исправности», но «ни соразмерности, ни чистоты» в вооружении и в оснастке русские не нашли: «паруса бумажные к мореплаванию весьма неспособные. Экипаж турецкий был очень плох, набирались люди из невольников и просто с улицы, часто насильственным путем и по окончании похода снова выгонялись на улицу. Дезертирством спасалось от службы около половины команды в течение каждого похода. Нет ни малейшей выучки у офицеров, нет карт, нет приборов, даже компас бывает лишь на одном адмиральском корабле. Медицинского обслуживания нет вовсе: какой-то беглый солдат Кондратий сделался из коновала главным штаб-лекарем на турецком флоте»22.

Появление Ушакова возбуждало в течение его пребывания в турецкой столице живейшее любопытство всюду, где он появлялся, отношение к нему было самое предупредительное, и сам он вел себя с большим тактом, сознавая, конечно, что его «союзнические» и дружественные отношения с турками кажутся константинопольскому населению, не искушенному в тонкостях и превратностях дипломатии, несколько парадоксальными. Он спешил начать действия, но турки проявили обычную медлительность.

На «конференции в Бебеке», на которой присутствовали турецкий министр иностранных дел (рейс-эффенди) Измет-бей, английский посланник Сидней Смит, русский посланник Томара и адмирал Ушаков, было решено отделить от соединенных эскадр русской и турецкой четыре фрегата (по два от каждой) и десять канонерских лодок к острову Родосу. Затем отправить один посыльный корабль в Александрию, чтобы там осведомиться у английского командора, блокирующего александрийский порт, нужны ли ему эти десять канонерских лодок. Если он скажет, что нужны, то идти от Родоса в Александрию, сопровождая эти десять канонерок помянутыми четырьмя фрегатами. Вместе с тем английский представитель Сидней Смит и непосредственно адмирал Ушаков снесутся с адмиралом Нельсоном и узнают о его пожеланиях.

Только 11 сентября Ушаков, уже пришедший в Галлиполи, принял Кадир-бея (в документах иногда «Кадыр-бей») и знакомился со вспомогательной турецкой эскадрой. Кадир-паша, ставший в подчинение по отношению к Ушакову, имел под своим начальством шесть линейных кораблей, восемь фрегатов и четырнадцать канонерских лодок. Таким образом, численностью турецкая эскадра превосходила русскую, но боеспособностью неизмеримо уступала ей. Не все корабли турецкой эскадры пошли непосредственно вместе с Ушаковым, а только четыре двухдечных корабля, шесть фрегатов и четыре корвета, а остальные пока остались в Дарданеллах для охраны пролива.

5. Ионические острова под владычеством французов

Группа Ионических островов называлась также с давних пор «Семь островов». Под этим названием понимались острова: Корфу, Кефалония, Св. Мавра, Итака, Занте, Цериго, Паксо. Ряд других островов, тоже входящих в этот архипелаг (Фано, Каламо, Меганисси, Касперо, Цериготто, Антипаксо, группа мелких островков Строфады или Стривали), примыкает к перечисленным семи островам и очень редко упоминается в документах. Климат островов мягкий, как в средней Италии, но летом большие жары. Почва Для земледелия, садоводства, виноградарства и огородничества очень благоприятная. Маслины произрастают в изобилии. Есть соляные варницы; всегда существовала обильная охота за дичью, и охотничий промысел с давних пор был очень развит, так же как и рыболовство. Кое-где (на о. Корфу, на о. Занте, на о. Кефалония) существовала в те времена уже довольно развитая ремесленная деятельность (ткачество, ювелирное и кожевенное дело, прядение шелка и др.).

В самом конце XVIII в. на Ионических островах существовала немногочисленная аристократия, которая, однако, уже не пользовалась былыми феодальными правами над личностью землевладельца, а мелкое крестьянское землевладение было очень развито и крестьяне, жившие недалеко от городов, старались без участия торговых посредников сами сбывать в города сельскохозяйственные продукты. Более крупные землевладельцы сдавали нередко свои земли в аренду. При этом крупные поместья принадлежали не только дворянам-аристократам, но часто и лицам недворянского происхождения. При младенческом состоянии тогдашней статистики в этих местах авторы, писавшие об Ионических островах,избегали давать какие-либо точные указания о классовом составе населения всех этих островов. Есть французское, но лишь общее, показание, по которому все население Ионических островов составляло в 1799 г. 242 543 человека. Казалось бы, что если «аристократы» могли не любить французов, приносивших лозунги первых лет революции о равенстве и свободе, то уже крестьяне-то во всяком случае должны были быть на их стороне. Но французский офицер, капитан Беллэр, наблюдатель и участник событий на Ионических островах, передает, что именно крестьяне сразу же стали на сторону русских, как только Ушаков подошел к Ионическим островам. Вот, например, что случилось (еще до высадки русских) на о. Занте: «более восьми тысяч вооруженных крестьян, сбежавшихся со всех концов острова ночью, собрались вблизи города под русским знаменем. Эти бунтовщики решили помешать французам препятствовать высадке неприятеля (русских - Е. Т.)»23.

Наконец, казалось бы, что среди городского населения можно было бы ждать проявления сочувствия французам, «сыновьям великой революции», по тогдашнему ходячему выражению. Но и здесь не было сколько-нибудь прочной симпатии к французским завоевателям. Одной только агитацией дворян нельзя, конечно, объяснить ни массовых антифранцузских выступлений крестьян, ни такого сильного брожения среди буржуазии («les bourgeois de Corfou»), что французскому командованию пришлось и разоружать горожан, и усмирять артиллерией мятежников, и приказать сжечь целое предместье, и все это еще до прибытия русской эскадры24. Явно недоумевая сам по поводу такого «всесословного» отрицательного отношения к французам, капитан Беллэр предлагает читателю явно неудовлетворительное идеалистическое объяснение: греки и русские одной и той же православной церкви.

Мы дальше еще увидим, что есть и другое, гораздо более реальное объяснение: французы очень мало церемонились с собственностью и крестьян и горожан.

У нас есть одно очень ценное показание беспристрастного свидетеля, посетившего Ионические острова в 1806 г. Описывая царившие там условия, он утверждает, что французы, захватив в 1797 г. острова, не только не стали на сторону крестьян-арендаторов, но, напротив, своей политикой помогали помещикам угнетать крестьян, стараясь тем самым утвердить свое господство: «Дворянство отдает земли свои на откуп и беспрестанно ропщет на леность и нерадение мужиков, будучи не в силах принудить их к трудолюбию, ибо мужики до срока условий остаются полными хозяевами и не платят своих повинностей; посему помещики издавна почитаются у них врагами. Французы, обнадежив дворянство привесть в послушание народ, были приняты (дворянами) в Корфу с радостью, но ничего не сделали, кроме того, что некоторым, кои более им помогали, дали лучшие земли, отнимая оные по праву завоевателя у тех, которые им не казались (не нравились)»25. Мудрено ли, что крестьянство ненавидело французских захватчиков?