Читаем без скачивания С/С том 30. Я сам обманываться рад. Стук стук, кто там? Лягушачий король - Джеймс Чейз

Она пошла к своему столу, покачивая бедрами.

Кен откинулся на спинку стула. Нужно избавиться от Карин. Так не может продолжаться. Но как это сделать?

Уставившись в пустоту, он слушал стрекот пишущей машинки Карин. Как убедить Стернвуда забрать дочь в главную контору?

К реальности его вернули предсказания Генри Брайна, директора школы.

Внимание Кена вдруг привлек шум голосов в приемной. У стойки стояло больше дюжины черных. Все они хотели знать, какие гарантии может предоставить страховая компания их детям.

С этого момента Кен и Карин были очень заняты. Утро пробежало быстро. Они заказали пару сэндвичей на обед из кафе напротив. Только в 16 часов они вздохнули.

— Ух! Какой день, — сказала Карин. — Папа будет доволен.

— Значит, фиаско не полное. Я позвоню Хаймсу. Есть чем порадовать его.

Он прошел в кабинет, набрал номер и в этот момент услышал, как открывается входная дверь. Еще один клиент, подумал он.

Высокий, стройный, голубоглазый мужчина стоял перед перегородкой. Кровь Кена застыла в жилах. Он сразу узнал инспектора Тома Лепски из центрального комиссариата. Хотя они никогда и не разговаривали, Кен часто видел его в городе. Один из партнеров по гольфу сказал как-то Кену: «Видишь этого типа? Он будет шефом полиции, когда Террелл уйдет в отставку. Крепкий парень».

Кен достал платок, чтобы вытереть холодный пот. Он сразу же связал появление Лепски с бородатым хиппи. Видимо, тот дал полиции их приметы.

Лепски наклонился над перегородкой и одобрительно осмотрел Карин. Он питал слабость к аппетитным девочкам.

Карин прекратила печатать и подошла к перегородке. От глаз Лепски не ускользнуло подрагивание ее грудей и покачивание бедер.

— Мисс Стернвуд?

Карин тоже знала, что этот мужчина коп. Видя, как он улыбается, она тоже улыбнулась.

— Если это не я, то это кто-то, надевший мою одежду, — ответила она. — Вы — полицейский офицер, — продолжала она. — У вас есть дети, мистер Лепски?

Лепски открыл рот.

— Дети? Честное слово, нет. Я…

— Вы, должно быть, женаты, — продолжила Карин, — Такой мужчина не может быть холостяком.

Лепски замурлыкал как кот, которому дали сардинку.

— Мисс Стернвуд…

— Значит, вы хотите иметь детей и желаете подписать страховку, — продолжала Карин. — Мистер Лепски, вы постучали в нужную дверь. Страхуя будущих детей, вы сэкономите на взносах.

Лепски взял себя в руки. Даже мысль о том, чтобы кроме Кэррол иметь еще и детей, была для него кошмарной.

Он знал, что Карин была дочерью одного из самых богатых и влиятельных людей в городе. Полиция, проводя розыски вокруг места преступления, наткнулась на бунгало Карин менее чем в двухстах метрах от места, где был обнаружен труп. Хесс, для которого у богачей Парадиз-Сити не было секретов, порекомендовал своим людям не приближаться к бунгало. Он составил рапорт Террелу. Тот сказал Лепски поговорить с Карин, которую можно найти в конторе страховой компании в Секомбе.

Террел его предупредил: «Будь с ней помягче. Мы не хотим неприятностей от Стернвуда. Мне говорили, она девка что надо».

— Мисс Стернвуд, — твердо произнес Лепски. — Я веду дело об убийстве.

Карин широко открыла невинные глаза.

— Правда? Значит, вы не намереваетесь еще создать семью? — Она адресовала ему широкую улыбку. — Может быть, попозже?

Лепски пальцами оттянул воротничок рубашки.

— Мисс Стернвуд, вчера вечером, менее чем в двухстах метрах от вашего бунгало, убили девушку. Вы были там прошлой ночью?

— Да, я там была, в одиночестве. Время от времени я люблю побыть одна. Мне хочется немного расслабиться от работы в этой дыре. — Она смотрела на него через опущенные ресницы. — А вам, мистер Лепски, не хочется временами побыть одному?

В голове Лепски возникло подозрение.

Эта девица, похоже, старается увести его в сторону.

— Вы ничего не слышали? Никаких криков? Ничего совсем?

— Я смотрела телевизор. Вы любите смотреть телевизор? Вы, конечно, слишком занятой человек, чтобы часто смотреть его. А я так отдыхаю.

Лепски поблагодарил ее лисьей улыбкой.

Что вы смотрели, мисс Стернвуд?

Она заморгала, и опыт флика подсказал Лепски, что он попал в точку, и она врет.

— О, я не знаю… — она пожала плечами, вновь обретя апломб. — Это разве важно? Какое-то варьете.

— Вы не слышали шума автомобиля?

— Я вам сказала, мистер Лепски, то ничего не слышала. Кто эта девушка? Что произошло?

Лепски холодно посмотрел на нее.

— Гнусное убийство, мисс Стернвуд. Я рад, что вы в безопасности смотрели телевизор в бунгало. Я не пожелал бы никому увидеть то, что сделал убийца с этой девушкой.

Карин скривилась.

— Ужасно!

— Точно, мисс Стернвуд. Значит, вы не можете мне помочь? Вы ничего не видели и ничего не слышали… так?

Она выставил подбородок.

— Так.

Они посмотрели друг на друга, потом Лепски прикоснулся к шляпе.

— Спасибо, мисс Стернвуд. — Он замолчал, потом строго взглянул на нее. — Мисс Стернвуд, это меня не касается, но проводить уик-энд одной в бунгало опасно.

— Спасибо, мистер Лепски. Как вы правильно заметили, это вас не касается.

Как только Лепски ушел, из своего кабинета появился бледный и дрожащий Кен.

Увидев его, Карин сухо сказала:

— А ну, расслабься!

— Этот бородатый, на которого мы наткнулись! — сказал Кен. — Если полиция его найдет и он заговорит, он сможет доказать, что ты солгала.

Карин вернулась за свой стол и села.

— Его слово против моего, а мое слово плюс еще слово папа весит больше, — сказала она и принялась печатать.

— Единственная ниточка — Лу Бун, который признался, что находился поблизости от места убийства в момента преступления. У убийцы должна быть кровь на одежде. — Террел взглянул на Лепски: — Ты проверил сто одежду. Она оказалась чистой.

— Тем не менее я уверен, что он что-то знает, или видел кого-то, или он сам убийца. Когда я его допрашивал, у меня создалось впечатление, что он лжет. Он вел себя слишком уверенно. Он сказал, что у него есть деньги, что он любит жить как хочет и рассчитывает провести в колонии дней двенадцать.

— Наведи о нем справки, Фред.

— Я этим и занимаюсь, — ответил Хесс.

— Прекрасно. Перейдем теперь к мисс Стернвуд, владелице бунгало, расположенного неподалеку от места преступления.

— Я с ней разговаривал, — сказал Лепски. — Она не глупа и очень сексуальна. Она призналась, что была в бунгало и смотрела телевизор в момент совершения преступления. Утверждает, что смотрела варьете. Я просмотрел программы передач на всех каналах, но ничего не нашел. По-моему, она была с мужчиной. Такая девица не проводит время в одиночестве у телевизора.

Это нас не касается, — сказал Террел. — Это дочь Стернвуда. Не забывай. Оставь ее в покое. — Он повернулся к Якоби: — Какое впечатление произвел на тебя человек, который звонил?

Якоби пожал плечами.

— Хриплый голос, неопределенный возраст, не любит полицию. Никакой надежды узнать, откуда звонил. Разговор продолжался всего несколько секунд.

— Возможно, это был убийца, — сказал Террел. — Он посмотрел в лица сидящих перед ним помощников. — Не исключено, что преступление повторится. Это сексуальный маньяк, и он, возможно, не остановится. Нужно найти его, и побыстрее. — Он обратился к Хессу: — Если нужно подкрепление, Фред, я попрошу в Майами.

Зазвонил телефон. Спрашивали Хесса. Все ожидали, пока Хесс поговорит с одним из своих людей, который, вместе с другими, обыскивал кустарник и пляж вокруг места преступления.

— Принеси нам это немедленно, — сказал Хесс, прежде чем положил трубку. Потом, обращаясь к Террелу: — Джек нашел занятную пуговицу от пиджака: миниатюрный мяч для гольфа, — наполовину зарытую в песке метрах в трех от трупа. Возможно, это наша первая улика.

Толстуха Кэтти Вайт жарила сосиски, когда к ней подошел Лу Бун. Она была одна. Кэтти была горда тем, что у нее всегда есть сосиски для тех, кто голоден. Сосиски и спагетти были обычной едой в колонии. Остальные хиппи плавали или зарабатывали несколько долларов там, где их можно было заработать.

Лу взял сосиску и сел рядом с Кэтти. Они начали разговаривать. Кэтти считала Лу парнем высшего класса. Ей нравилась его борода, мускулы, зеленые глаза. Они действовали на девушек. Это был его единственный талант, как грустно говорил его отец — судья в Хустоне. Лу бросил учебу на юридическом факультете. Своих родителей он считал худшими в мире мерзавцами. Уйдя из дому в семнадцать лет — а сейчас ему было двадцать три, — он за эти шесть лет побывал везде, испробовал массу профессий. Эти шесть лет жизни привели его к выводу, что деньги, в конце концов, что-то значат. Он мечтал стать богатым: иметь не жалкие крохи, а хороший кусок. Второй вывод, к которому он пришел: богатым не станешь, работая по восемь часов в день в конторе.