Читаем без скачивания На дальнем рубеже - Дмитрий Золотухин

— А губернаторские дети явно пошли в отца, а не в мать, — подумал Сайман, когда Аня представила их друг другу. Пожав руку жениху своей дочери, Павел Петрович сказал: — Не трудитесь рассказывать о себе. Я читал ваше досье. Прошу к столу, господа.

Стол с угощеньем был поставлен на открытой террасе. Беседовали за ужином в основном о всяких пустяках. После ужина женщины стали убирать со стола. Павел Петрович вышел в парк «размять ноги». Сайман и Дмитрий оказались за столом вдвоем, но разговор не сложился (Дмитрий был молчуном, к тому же и относился к «каторжнику» без особой симпатии).

— Все делаете сами, — усмехнулся Сайман. — Живете вы достаточно скромно.

— Ну, для всякой чистки-мытья у нас есть роботы, — пожал плечами Дмитрий. — Но готовить мама никому не доверяет. Живых слуг у нас нет, только положенная отцу охрана.

— Ну и правильно, — улыбнулся Сайман, засовывая в рот печенье домашней выпечки. — Вот госпожа Наталья как вкусно готовит. Кстати, даже владельцы придорожных кафе предпочитают использовать живых официанток, а не пищевые автоматы. Их применяют в основном, в столовых предприятий.

— И у вояк.

— Да, и у вояк, — заметил Уайт. — Кстати, зачем Империя держит на Дальней столько войск? Боится восстанья туземцев?

— В основном, для защиты планеты от твоих при… я хотел сказать, от пиратов, — усмехнулся Дмитрий. — За последние семьдесят лет на Дальней не было беспорядков, для подавления которых требовалось привлекать армию. Кстати, Имперские войска у нас почти полностью состоят из местных жителей. Наш долг — защищать Дальнюю от внешнего врага… и от своих смутьянов, если придется.

— Имперским ВС подошла бы эмблема в виде метлы и собачьей головы, — мрачно заметил Сайман.

— Символ опричников, — пожал плечами Дмитрий. — Неплохая идея, кстати. Жаль, начальство этого не одобрит.

Поморщившись, Сайман встал и отправился в парк.

Губернатор стоял на обнесенной каменной оградой площадке, нависающей над речным обрывом. От площадки вниз, к реке, спускалась лестница.

Вид, открывающийся с обрыва, был великолепен. Впереди лесистые склоны Берегового хребта переходили в прибрежную равнину; дальше в дымке синело море.

По правую руку под заходящим солнцем сверкали небоскребы Порт-Артура, выстроенного амфитеатром вокруг Капитанской бухты. Золотое местное светило (так похожее на Солнце) садилось в море, которое казалось охваченным огнем.

— Великолепный вид, — заметил Сайман. — И ведь ваша вилла стоит по деньгам не так дорого, но сделана со вкусом.

— Возможно, я необъективен, но этот вид — лучший на Дальней, — улыбнулся губернатор. Он широким жестом обвел горизонт и добавил: — Моя планета.

— Не жалеете, что ваша дочь сошлась с каторжником, — ехидно спросил Уайт. Его покоробила похвальба Павла Петровича.

— Она сделала свой выбор, — коротко ответил губернатор. — Надеюсь, ей не придется о нем пожалеть.

— Я тоже на это надеюсь, — мрачно заметил Уайт. — Из за запрета на профессии я могу трудиться только на черной работе, вроде водителя. Мне трудно будет содержать жену так, как она привыкла.

— Двадцать лет, — это долгий срок, но не вся жизнь, — заметил губернатор. — Потом вы можете вернуться на Землю честным человеком или устроиться на престижную работу на Дальней, как многие до вас.

— Вам легко говорить, — взорвался Сайман. — Вас не бросали в тюрьму, не накачивали сывороткой правды. У вас не отнимали все честно заработанное, и не ссылали в вонючую дыру без гроша в кармане. Прикажете об этом забыть и спокойно жить дальше? Будто так и надо?

— Ну, насчет честно заработанного, вы, положим, загнули, — усмехнулся Павел Петрович. Вспышка Саймана его ничуть не смутила. — Но не в том дело. Вы можете, действуя в своих собственных интересах, — заметьте, не в имперских, не в моих, а в своих собственных, — начать жизнь с чистого листа. Или вы можете зациклиться на своих обидах — и погубить себя окончательно. Выбор за вами.

Сайман промолчал. Неслышно подошедшая Аня положила руки на плечи любимого.

— Пойдем в дом, — сказала она. — Становится холодно.

Действительно, солнце зашло, и горы окутал синий сумрак. Похолодало; в ветвях елей звенели москиты.

Павел Петрович повернулся к дочери.

— Вы можете пожить здесь, пока не закончатся Рождественские каникулы. Кстати, когда вы планируете пожениться?

— Девятого числа, после Рождества, — улыбнулась Аня. Сайман кивнул.

— На Святках ведь не венчают, — удивился Павел Петрович.

— Сайман отказался венчаться, — вздохнула Аня. — Мы зарегистрируем брак в Порт-Артуре.

— Отказался так отказался, — пожал плечами Павел Петрович. — Поступайте, как решили. Сыграем свадебку, а потом езжайте на свои юга.

8

20 февраля 2766 г. Планета Новый Техас, Змеиные горы.

— Господин полковник, наша атака захлебнулась.

— Я вижу. Похоже, они ждали нас. Не следовало привлекать к операции местных вояк.

Риччи разглядывал в бинокль высоты 834.5, которая сверкала в ночи, как ранчо его отца, когда там отмечали День Независимости (независимость США утратила с момента своего вступления в Империю в 2299 году, но праздник остался) или день рожденья Императора. Увы, огни, озарявшие склоны высоты, местные пальмы и раскидистые папоротники, были далеко не безобидными фейерверками.

Первоначально планировалось, что штурмбат 101 бригады внезапно атакует базу боевиков на высоте 834.5, захватит «Сынов свободы» врасплох и возьмет их в плен. Блокаду высоты с юга должен был осуществлять батальон 354 дивизии Императорской армии.

С точки зрения Риччи, привлечение армейцев к операции было серьезной ошибкой. Симпатии части солдат и офицеров 354 дивизии к бунтовщикам не были тайной. Ожидая от минитменов какой-нибудь пакости, он не возглавил атаку лично (как делал всегда, когда риск был минимален, а успех несомненен), а руководил боем из тыла. Подполковник не слишком удивился, когда высота 834.5 встретила его бойцов плотным огнем.

— Всем залечь и прижать бандитов огнем! — приказал он. — Саперам вырыть окопы! Минометчикам — поставить дымзавесу!

Вскоре высота скрылась в сером дыму. Под прикрытием дыма вперед двинулись роботы-саперы, в течение двух минут обеспечившие прижатых к земле десантников окопами.

Подполковник поглядел на свой командирский планшет. Армейцы уже вышли на позиции.

— Майор Джонстон, свяжитесь с флотскими, — приказал он. — Пусть поднимут палубники и разбомбят эту высоту….

Пока Джонстон связывался с висящим на орбите имперским крейсером «де Рюйтер», Риччи приказал минометчикам перейти на стрельбу осколочными минами. Попытка одержать победу «малой кровью» (в том числе и со стороны мятежников) провалилась, и теперь оставалось одно: подавить сопротивление врага минами и авиабомбами, после чего силами пехоты зачистить высоту.

— Командир, «де Рюйтер» нам не поможет. У них сломалась катапульта.

— Вечно у этих голландцев все ломается! — взорвался подполковник. — Впрочем, у нас еще есть минометы. Он настроился на армейский канал связи и скомандовал: — Минометам — открыть огонь по высоте 834.5 осколочными.

— А пошел ты….. земная! — послышалось в наушниках.

Схватив Джонстона под руку, Риччи проворно рухнул в придорожную канаву. И вовремя: на том месте, где они стояли, взметнулись фонтаны взрывов тяжелых мин. В его наушниках продолжал звучать голос армейского комбата.

— Братья мои, новотехасцы! Я, бывший офицер Имперской армии, призываю вас восстать против тирании! Уже сейчас мой батальон вступил в бой за свободу. Да здравствует Новый Техас! Смерть проклятым землянам!

Мятежный батальон действительно вступил в бой: фонтаны разрывов накрыли позиции второй штурмовой роты, атаковавшей высоту 834.5 с востока, со стороны дороги.

— Господи, как же они, — пробормотал пораженный майор Джонстон.

— Возьми себя в руки, — резко сказал Риччи, поднимаясь из канавы. — Доложи нашему комбригу о мятеже. Только не вздумай связываться с армейским командованием.

Пока Джонстон лихорадочно вызывал штаб бригады, Риччи начал отдавать приказы.

— Саперам — завалить противотанковыми минами дорогу! Десантным катерам — уничтожить взвод тяжелого оружия мятежных армейцев! Ракетчикам роты В — развернуться к дороге и приготовиться к отражению танковой атаки! Истребителям танков — выдвинуться к сопке.

Штурмовой батальон не имел собственной бронетехники, за исключением шести самоходный минометов «Бизон» и трех САУ «Зубр»; предполагалось, что на место десантники доставляются десантными катерами. А вот армейский батальон кроме такой же роты тяжелого оружия, поддерживали 36 БМП, атаки которых ожидалась с минуты на минуту.