Читаем без скачивания Радости земные - Керри Гринвуд

– Дэниел? Как вы сюда попали?

– Я встретил на улице одну из ваших помощниц. С зелеными волосами. И она объяснила, где вас найти, – ответил он и добавил: – Славный уголок!

– Это верно. Хотите выпить? – предложила я. – Правда, у меня только один бокал.

– А мы будем пить по очереди. В этом платье вы совсем другая, – произнес Дэниел, садясь рядом и беря бокал у меня из рук.

– Мой бывший привез из Китая, – пробормотала я, наливая джин. – Это мое любимое платье.

– Понятно.

Он на самом деле напрягся, услышав «бывший», или мне только показалось? Я плеснула тоника и протянула бокал Дэниелу, чтобы тот пригубил первым. Тот аккуратно отпил. Щеки и подбородок моего гостя уже успели покрыться синевой щетины. Интересно, как часто он бреется?

– Только сейчас заметил, какие у вас необыкновенные глаза, – сказал Дэниел. – На рассвете ничего не разберешь, все цвета размыты. А теперь вижу, они у вас серые. Серые, как море в шторм. – Он протянул мне бокал.

Наши пальцы встретились. Я не нашлась, что сказать. Руки у него были мозолистые, словно он всю жизнь занимался физическим трудом. А ведь я о нем ничего не знаю. Впрочем, разве это важно?

– А вы не… – начал было Дэниел, но тут скворец спорхнул в траву, Горацио спрыгнул с моих колен, устремившись к птице, а противный мопсик миссис Пемберти решил «помочь» моему коту. Внезапно поднялась невообразимая шумиха: мопсик гавкал, скворец верещал, Горацио шипел (даже он на какое-то время потерял самообладание), а мы с миссис Пемберти голосили дуэтом. Когда эта какофония наконец-то стихла, очарование момента – если допустить, что этот самый момент все-таки имел место, – исчезло без следа. Мы снова сели. Горацио принялся умываться, а я вновь наполнила бокал.

– Что привело вас в Австралию? – спросила я, не придумав ничего лучшего для возобновления разговора.

– Я здесь родился, – ответил Дэниел и отпил еще глоток. – А потом переехал с родителями в Израиль, отслужил в армии и вернулся. Мне нравится работать в «Супах рекой». Люблю ночной образ жизни.

– Как Горацио, – сказала я, кивнув на бесстрашного охотника, сидевшего спиной к нам и тщательнейшим образом намывавшего мордочку. Не будь Горацио котом, он бы наверняка покраснел.

– Коты и влюбленные любят темноту, – изрек Дэниел. – А вы? Не всю же жизнь вы были пекарем.

– Откуда вы знаете?

– Секрет фирмы! – улыбнулся он.

Какие у него белые зубы! А я до сих пор ничего о нем не знаю.

– Какой фирмы?

– Тогда это уже не будет секретом! – парировал Дэниел. – Однако мы уже все выпили. Думаю, мне пора. Нужно только забрать хлеб.

– Сначала нужно забрать кота, – буркнула я, пытаясь скрыть неловкость.

Дэниел подошел к Горацио и что-то шепнул. Кот тут же забрался к нему на плечо и расположился вокруг шеи, словно меховой воротник.

Моя квартира называется «Геба». Над дверью изображена весьма аппетитная девица в съехавшей с плеч тунике, которая подносит живительный нектар богам, возлежащим перед ней с кубками в руках. По замыслу архитектора, квартиры, совмещенные с магазинами, названы в честь богов-покровителей. Например, семейство Пандамус, хозяева кафе «Вкуснотища», живут в квартире, названной в честь богини домашнего очага Гестии. Владельцы компьютерной фирмы «Нерды и K°» занимают апартаменты под названием «Гефест», в честь бога-кузнеца. А Мероу – вы не поверите – живет в «Левкотее»; эту белую богиню еще называют Гекатой, она покровительствует призракам, волшебству и заклинаниям. Мероу говорит, что это Судьба. С большой буквы. Наверное, так оно и есть.

Я впустила Дэниела в пекарню, а сама прошла на кухню за хлебом. Признаться, я представляла наше свидание несколько иначе. А тут еще заныли царапины на ляжках, оставшиеся после старта моего турбореактивного кота. Я устало опустилась на стул и подняла подол платья – осмотреть раны и увечья. И в этот самый момент меня застукал Дэниел (я не заметила, как он вошел, ступая бесшумно, словно кот).

Окинув меня взглядом, он вздохнул и шагнул в ванную комнату. Вернувшись, сел передо мной на корточки и ловкими движениями продезинфицировал каждую царапинку. Ничего более возбуждающего я в жизни не испытывала. Меня охватила дрожь.

– Ты очень красивая, – сказал Дэниел, поднимаясь. – Мне пора идти. Можно я приду завтра?

– За хлебом? – спросила я.

Оправив платье, я встала рядом с Дэниелом. Он такой высокий! Я едва доставала носом до второй пуговицы на его рубашке. Я снова уловила его неповторимый запах. Меня тянуло к нему словно магнитом.

– И за хлебом тоже, – загадочно ответил он, взял мешок и ушел.

– Меня считают красивой, – сказала я Горацио.

Тот смерил меня взглядом и прошествовал к своей плошке, давая понять, что пора ужинать. Еще одна проблема. Ведь в восемь, а то и раньше, нужно ложиться спать. Хватит ли у меня сил переодеться и сползать в кафе «Вкуснотища» на ранний ужин, обычно состоявший из обеденных остатков, или удовольствоваться парочкой яиц и тостами? Выбор очевиден.

Накормив Горацио и Мышиную Полицию, я поужинала яйцами с тостами. Очень вкусно. Рассеянно листая «Виккан Таймс», я думала о Дэниеле. Он неотразим – это факт. А я нет, и это тоже факт. Но ведь он сказал, что я красивая. И не потому, что благодарен мне за хлеб. Я дотронулась до своих исцарапанных бедер и вспомнила прикосновения его теплых уверенных пальцев. Вся моя плоть ожила, давая понять, что у нас с Дэниелом и без хлебобулочных изделий найдется масса общих тем и приятных занятий. Я приказала плоти успокоиться – до тех пор, пока я не вытащу Дэниела в какое-нибудь укромное местечко, где не будет никаких кошек, птичек, собачек, а только два двуногих млекопитающих, – и продолжила читать газету.

Газета попалась на редкость странная. Среди всего прочего в ней была статья про черных магов, из которой я узнала, что они как мужчины выше всяческих похвал. Якобы существовал когда-то жертвенный король-супруг – ну прямо как в легендах о короле Артуре! Монарха избирали весной, к концу года убивали, а следующей весной выбирали нового. Наверное, это была своего рода экономия – при таком укладе отпадала необходимость кормить самодержца зимой. Правление было коротким, но крайне занимательным: коль скоро король лета знал, что умрет осенью, он самоопылялся до потери пульса. Весьма своеобразное представление о жертвенности. Кстати сказать, я слышала и такое определение идеального любовника: это тот, кто в три пополудни превращается в пиццу. Вот такая жертвенность мне по душе!

Греки почитали Посейдона, бога моря. У нас в доме есть квартира, названная в честь Нептуна, римского аналога Посейдона. В ней живет Джон, проводящий большую часть своей жизни в деловых поездках. По возвращении он обычно раздает всем диковинные сласти и всякие побрякушки с маркировкой типа: «Сделано в Камбодже», а через неделю-другую снова исчезает. Если его отловить между поездками, он расскажет леденящие душу истории о своей работе в организации, оказывающей помощь голодающим из стран третьего мира. Кайли о нем очень высокого мнения и надеется завязать с ним романтические отношения, но стоит ей собраться с духом, как Джона уже и след простыл. Казалось бы, затея совершенно бесперспективная, однако, если верить статье, Нептун цикличен и возвращается с приливом. Кто у нас еще остался? Пан, бог-старик, хозяин лесов и тьмы, покровитель стад. Звучит несколько устрашающе. Зато его всегда легко найти – просто следуйте за козами.

Я поужинала, убрала со стола и дочитала статью уже со стаканчиком шоколадно-молочного «Овалтина» – ежевечернего напитка моего детства. Да, кстати! Есть еще Осирис – повелитель мертвых, родоначальник оккультных наук, мрачный и таинственный хозяин ночи.

Я закрыла газету и легла в постель. Горацио уже занял свое законное место рядом с моей подушкой. Кровать у меня большая, на ней можно как следует растянуться, что я и сделала. Засыпая, я поглаживала Горацио и думала, уже в полусне, что Дэниелу и Осирису есть что сказать друг другу…

Проснулась я в четыре утра от звонка будильника и гудения вентиляторов. Во сне я прижимала к себе Горацио. Будучи котом примерным, он вытерпел эту пытку, но как только я открыла глаза, высвободился из моих объятий и спрыгнул с кровати. Рука совсем онемела. Наверное, я проспала в обнимку с Горацио всю ночь.

Встав с постели, я принялась за утреннюю гимнастику. Это очень помогает, когда спозаранок чувствуешь себя разбитой. Я размяла руку, чтобы восстановить кровообращение, и только после этого смогла удержать чашку с кофе. Надев спортивный костюм, отправилась на кухню завтракать – и началась обычная утренняя суетня. К сожалению, я забыла оставить хлеба себе на завтрак, поэтому ограничилась печеньем с джемом и кофе, а для компании включила ящик. Зря я это сделала!

Как и следовало ожидать, международные новости – все как одна – не порадовали. Если честно, меня тошнит от правительства, которому насра… хм… скажем помягче – наплевать на мнение своих граждан. Хорошо еще, что я не голосовала за нашего доброхота и всю его развеселую компашку. Хотя даже если бы я и отдала за него свой голос, это ничего бы не изменило.