Читаем без скачивания Гамбит Бубновой Дамы - Василий Звягинцев

Когда я вернулся, она сидела в кресле у камина. (Камин появился у меня не как дань моде – он был в этом доме всегда.)

– Посмотрели? – стараясь казаться светски небрежным, спросил я, разливая кофе.

– Да. И нашла то, что хотела… – Она показала на старый холст, где я когда-то изобразил перспективу Столешникова переулка, затянутого сеткой дождя.

– Вот эта пепельная гамма, ощущение печали и одиночества… Вы как-то выставляли ее в Манеже.

– Да, было… – Мне понравилось, что она уловила мое настроение. Значит, мы с ней похоже воспринимаем мир.

– Сколько это будет стоить?

– Ну, вообще-то я с рук не торгую, да и не положено это. Вот если вы согласитесь принять в подарок… При условии, что сегодня – не последняя наша встреча.

Она не стала отказываться, манерничать, а спокойно и серьезно посмотрела мне прямо в глаза – как там, в салоне.

– Что ж, это я, пожалуй, могу вам обещать. А кстати, что вы вообще обо мне сейчас думаете?

– Не хочу показаться банальным. Вам, наверное, и так говорят достаточно комплиментов…

Она смотрела на меня внимательно, понимающе и словно даже жалеючи. С таким выражением хорошо похоронки вручать.

– Вы наблюдательный, умный человек, с большой выдержкой, крепкими нервами…

Я сделал попытку встать и, поклонившись, звякнуть шпорами. Ирина остановила меня коротким жестом. В смысле, мол, – брось дурака валять.

– Но сможете ли вы спокойно выслушать то, что я сейчас скажу… – В ее тоне не было вопроса, она скорее размышляла вслух.

– Смогу, – сказал я, закуривая. Близких родственников, за которых можно было тревожиться, у меня нет, а лично меня испугать трудно. Я был готов к чему угодно, но, так сказать, в привычных рамках. В любви она сейчас объясняться явно не будет, следовательно… Она вполне могла представиться сотрудницей иностранного посольства, любой разведки мира, на худой конец – какой-нибудь мафии по делам искусства… Предложить мне подписать коллективный протест против чего угодно или наладить массовое производство «подлинников» Сальвадора Дали или Шишкина. До сих пор ко мне с такими предложениями как-то не обращались, но ведь могут и начать?!

– Даже если я скажу, что говорю с вами по поручению внеземной цивилизации?

«Ого! – подумал я. – Жаль. А с виду выглядишь вполне нормальной…» Но взятый ранее тон даже в этой ситуации обязывал, и я кивнул:

– Отчего же нет?

Я был разочарован, даже шокирован. Такой поворот сюжета не соответствовал ее облику. Даже сумасшедшие должны подчиняться определенным правилам. Так сказать, единству формы и содержания. А она – не соответствовала. Я знавал ее единомышленников. Один все свободное время посвящал сбору фактов об НЛО, выступал с лекциями, мотался по конгрессам соответствующего уровня и агрессивно вербовал неофитов в общество покровительства пришельцам, другой, повредившись на индийской философии, с 21 до 23 часов ежедневно медитировал в Измайловском парке в целях приобщения к Шамбале. Но и тот и другой в моих глазах заведомо были жертвами чрезмерного распространения всеобщей грамотности, Ирина же такого впечатления никак не производила.

Впрочем, почему это должно меня волновать? Мало ли кто как с ума сходит? Если за знакомство с такой женщиной нужно прикинуться дураком – отчего бы и нет? Я уже понял, что готов согласиться даже на обращение в ислам, если потребуется.

По-моему, она испытала некоторое разочарование от моей покладистости, как человек, у которого слишком легко удался тщательно подготовленный розыгрыш.

– И вы так спокойно это воспринимаете?

– А вы ждали, что я в ужасе полезу под стол, начну творить крестное знамение или хотя бы закричу: «Нет! Никогда!» Что вас удивляет? Точка зрения Джордано Бруно у нас признана официально, сомневаться в ней только товарищу Шкловскому позволительно, для остальных же – как бы дурной тон. Обскурантизм как бы. Люди посерьезней меня симпозиумы устраивают по проблемам контакта. Тут другое смущает. Какая причина заставила уважаемых пришельцев уведомить меня о своем прибытии, да еще столь приятным способом? Надеюсь, вы занимаете достаточно высокое положение и уполномочены вести переговоры? Правда, я, к моему глубокому сожалению, к встрече не готов. Не облечен, а также незнаком с этикетом и протоколом…

Сказал я все это и испугался, что переиграл. Возьмет, обидится и уйдет. Кого попроще искать.

– Не надо, Алексей. Этот тон вам не к лицу. А причина есть, как ни странно. Я сама в свое время задавала этот вопрос. Можете себе представить: с точки зрения инопланетного разума, мы с вами – наиболее подходящие объекты для контакта и выполнения некой миссии…

– Как это для нас с вами ни лестно – не могу. Но допускаю.

– Странный вы, – вздохнула Ирина. – «Не могу, но допускаю». Надо же.

– А чего тут странного? Очень просто. Основания верить в свою исключительность среди пяти миллиардов землян у меня, при всем самоуважении, нет. Но если контакт все же должен осуществиться на индивидуальном уровне, то отчего бы не допустить, что субъектами, а равно объектами такового можем быть и мы с вами? Как и любой другой, произвольно выбранный индивид.

– Да… Логика у вас…

– Логика вполне простая. Но в обычной жизни люди предпочитают, вполне бессознательно, заменять логику эмоциями, стереотипами, так называемым здравым смыслом, и попытки кого-то к действительно логическому мышлению воспринимаются окружающими как странность и даже вызов. Стройные логические рассуждения любят также называть демагогией. Те, кто знает это слово. Но суть сейчас не в этом. Если я избран, то хотелось бы знать: чем же пришельцы руководствовались?

– Видите ли, в строгом смысле их нельзя назвать пришельцами. На Земле они физически не присутствуют.

– Да? А где же они? На орбитальном корабле? На базе в поясе астероидов? На комете Галлея?

– Нет. Тут совсем другое. В вашем понимании они… вообще не существуют.

«Так, хорошо, – подумал я. – По крайней мере, неординарно».

Поскольку я уже решил любым путем продолжить столь неожиданное и в высшей степени интригующее знакомство, мне оставалось только играть в ее игру и по ее правилам. А в них еще предстояло разобраться, не давая ей оснований усомниться в моей искренности и лояльности. Когда тебе под сорок, такими подарками судьбы не разбрасываются. Это в юности я мог на предложение нравившейся мне девушки пойти в кино ответить, что этот фильм я уже видел…

– Знаете, Ирина Владимировна, давайте так: вы мне все расскажете подробно, с самого начала, а то я не силен в теории. Как говорил Козьма Прутков: «Многие вещи нам непонятны не оттого, что наши понятия слабы, а оттого, что сии вещи не входят в круг наших понятий».

– Ну, если вы так считаете и располагаете достаточным временем…

– Неограниченным! – без тени лицемерия воскликнул я. Но про себя добавил: лишь бы не оказаться в положении супруга Шехеразады… А в глазах Ирины вдруг, как мне показалось, промелькнуло нечто очень похожее на плохо скрываемую иронию.

Я сейчас, разумеется, не в состоянии более или менее связно пересказать все, что она мне говорила этим долгим вечером. И потому, что заведомо настроился не принимать ее слова всерьез, и потому еще, что не с моим образованием все это можно было понять.

Пришельцы, от имени и по поручению которых говорила со мной Ирина, в природе действительно не существуют. Может быть, они будут существовать неизвестно где через непредставимое количество лет, если я оправдаю возлагаемые на меня надежды.

Как известно, наша Вселенная началась 10—20 миллионов лет назад или около того так называемым Большим взрывом, когда из некой элементарной частицы возникло все остальное. А также и многое другое, чего даже самые светлые умы представить себе не могут. Закончит же свое существование указанная Вселенная через десять, по-моему, в 69-й степени лет превращением всех звезд и галактик в черные дыры с последующим их испарением. И вот когда во Вселенной вообще ничего не останется и ее самой тоже, тогда все и начнется сначала.

А поскольку очевидно (sic!), что время там, у финиша, поменяет знак, то развитие новой Вселенной происходит навстречу нам, и вот в этом все дело. Когда мне об этом говорила Ирина, я как-то лучше все понимал, сейчас же я опять путаюсь… В итоге идея встречных вселенных воплотилась для меня в образ кинопленки, которую механик перематывает, когда фильм окончен.

На самом деле все выглядит несколько иначе. Ирина мне объяснила, что время – в широком смысле Время, а не то, что мы с вами под этим понимаем, – следует рассматривать в виде потока некой субстанции, ну, допустим, чем-то напоминающей водяные потоки. И, как в горной реке, в нем масса струй, вихрей, водоворотов, заводей и омутов. И целая, в нашем понимании, вечность может оказаться лишь пузырем в одной из воронок на перекате. А какая-нибудь метагалактика – щепкой в стремнине. Впечатляюще звучит, не так ли?