Читаем без скачивания Потомки скифов - Владимир Владко

Далеко на пригорке шли двое, их темные силуэты были ясно видны на фоне синего неба. Передний шел, размахивая руками, словно раздвигал бурьян. Это был Дмитрий Борисович. Когда он поворачивался к спутнику, можно было разглядеть его острую бородку. А оборачивался он почти через каждые несколько шагов. В его спутнике Лида узнала Артема.

— Ага, значит, они уже помирились, собака! — радостно воскликнула Лида.

Но почему Артем идет так неуклюже? Будто разучился ходить. Он что-то несет? Да, похоже на сундучок или шкатулку, он несет его неестественно прямо перед собой на вытянутых руках. Да кто же так носит вещи, Артем? Фу, смешной какой! Вот он споткнулся — и тотчас Дмитрий Борисович подскочил к нему, заговорил, гневно жестикулируя. А потом отобрал у Артема его ношу. Теперь впереди шел Артем, а Дмитрий Борисович с еще большей осторожностью нес этот загадочный предмет.

— Что они несут, Диана? — задумчиво спросила Лида. — Тропинка ведет от Острого бугра. Держат они путь домой… Что за странную вещь они так осторожно несут, собака?

Внезапная мысль промелькнула у нее в голове. Лида даже подпрыгнула и закричала во весь голос:

— Артем! Артем! Откуда вы идете?

Вначале Артем не слышал ее. Потом оглянулся, увидел Лиду и небрежно махнул рукой по направлению к Острому бугру.

— Что? Откуда?

Но обе фигуры уже исчезли за бугром. Кричать было бесполезно. Почему Артем не остановился, не подождал ее и не ответил яснее? Неужели он все еще сердится, глупый такой?..

Лида посмотрела на Диану, собака на нее. Продолжать игру уже не хотелось.

— Ну, побежали домой, Диана! Пока они сползут с пригорка, мы добежим и встретим их!

Лида ошиблась. Артем и Дмитрий Борисович успели добраться раньше. И когда девушка, запыхавшись, вбежала в дом, она услышала лишь последние слова Дмитрия Борисовича, явно чем-то взволнованного:

— …И вот он перед вами, Иван Семенович, этот ларец, который мы нашли с Артемом в замурованной пещере. Собственно, даже не мы, а один Артем нашел его, должен признаться… Да не краснейте, молодой человек, это же правда! Именно вы заметили его под слоем пыли. Честь открытия, безусловно, принадлежит вам. Острый, знаете, глаз у нашего Артема…

На столе перед отодвинутыми в сторону бумагами и планами стоял небольшой ларец. Иван Семенович с интересом оглядывал его со всех сторон. Артем стоял рядом, раскрасневшийся, с радостной, веселой улыбкой. Так вот что они несли тогда! И этот сундучок нашел Артем? Лида подошла к столу. Древний черно-зеленый ларец с каким-то полустертым узорчатым рисунком на крышке, запыленный, топорный… Лида незаметно взяла Артема за руку и тихонько сказала:

— Молодец, Артемушка! Поздравляю тебя!

Артем посмотрел на нее, что-то хотел ответить, но только пожал девушке руку, весело сверкнув глазами.

— М-да, как будто бы очень древняя вещь, — промолвил тем временем Иван Семенович. — Немало, должно быть, лет прошло с тех пор, как его сделали…

— Немало, немало! — радостно подхватил Дмитрий Борисович. Он прищурил глаза, мечтательно поднял голову, растирая между сухими пальцами левой руки свою острую бородку. — Немало! Я думаю, свыше двух тысяч лет, не меньше… Ага, надо, не откладывая, сфотографировать этот ларец вот так, на столе…

— А открывать когда? — не удержался Артем. Археолог искоса взглянул на него из-под очков и бросил:

— Всему свое время!

Процедура фотографирования была, по мнению Артема, чересчур торжественна и медлительна. Но вот Дмитрий Борисович отложил фотоаппарат и облегченно вздохнул:

— Что ж, можно попробовать открыть. Но тут необходима большая осторожность. Нет, нет, не помогайте мне, Артемушка! И вообще лучше отойдите немного в сторону. Мне необходимо полное спокойствие, а вы отвлекаете мое внимание!

И как же медленно он все делал, этот археолог, словно умышленно дразня всех своей нарочитой неторопливостью! Невольно казалось, что он вообще не хочет открывать шкатулку и делает это, лишь устулая любопытству друзей. Дескать, вовсе бы не стал этого делать, но поскольку вы все настаиваете, так и быть! Конечно, ученый лишь притворялся равнодушным… Артем ясно видел, какое у него возбужденное лицо, слышал, как дрожит его голос. «Э-э, — думал он, — уважаемый Дмитрий Борисович, вы и сами едва сдерживаете свое волнение!..» А Дмитрий Борисович распоряжался:

— Ни одного лишнего движения! Артемушка, чего же вы. стоите там, как будто вам нечего делать? Идите сюда, расстелите чистый лист бумаги, чтобы ни одна крупинка не исчезла, не потерялась. Понимаете, ни одна пылинка!

На ларце оставались лишь следы замка. Очевидно, он уже давно не держал крышку. Но она точно приросла к ларцу. Предельно осторожными движениями Дмитрий Борисович пробовал поднять крышку. Она не поддавалась. Археолог вздохнул:

— Страшно, знаете… она может оказаться очень хрупкой… ведь свыше двух тысяч лет…

— Позвольте, я попробую, — предложил Иван Семенович. — Кажется, у меня руки сильнее… Да не бойтесь, я вовсе не хочу ее ломать, не сомневайтесь, дорогой мой, все будет в порядке.

— Она же может просто рассыпаться, Иван Семенович! Осторожнее, пожалуйста, осторожнее!

Иван Семенович наклонился над ларцом. Послышался легкий треск. От ужаса археолог подскочил и бросился к нему.

— Он ломается! — воскликнул он с такой болью, словно ему самому выламывали сустав.

— Нет, я же сказал вам, что все будет в порядке, — успокаивал его Иван Семенович, уже отходя от ларца. Он был открыт. А Дмитрий Борисович возбужденно бормотал:

— Позвольте, позвольте… Ни к чему не притрагивайтесь! Я сам!

Однако никто и не пытался нарушить священное право Дмитрия Борисовича первым заглянуть в недра таинственного ларца. Взоры присутствующих устремились к ларцу. Каждый ждал чего-то необыкновенного. Но чего именно, не знал никто, кроме Артема. Золотая тиара скифского вождя — вот что должно быть в шкатулке!

— Подождите, подождите, — все еще бормотал Дмитрий Борисович. — И не приближайтесь, товарищи. Так нельзя. Прежде всего необходимо вновь сфотографировать раскрытый ларец. Первый, кто имеет право заглянуть внутрь, это даже не я, а фотоаппарат. Кстати, кажется… кажется, ларец пустой… — удивленно добавил он, не сдержавшись, чтобы не заглянуть в него,

— Что?

— Пустой?

— Не может быть!

Последнее из этих восклицаний, наиболее громкое, даже как бы протестующее, принадлежало, конечно, Артему.

— Да, пустой, — подтвердил Иван Семенович.

Ларец, скифская шкатулка пустая… Не может, не может быть!.. Они, вероятно, шутят… Но разве можно так шутить? Нет, нет!

Однако это был факт или почти факт. Сфотографировав раскрытый ларец, Дмитрий Борисович достал из него обеими руками, высоко подняв локти, нечто похожее на свернутый в трубку лист бумаги. И больше ничего в ларце действительно не было. Лишь тонкий слой пыли лежал на дне.

Артем даже не пытался скрывать, как он глубоко разочарован. Тиара, тиара скифского вождя, где ты? Клочок бумаги — и это все?.. Нет, решительно судьба была против юноши! Все его мечты рассыпались, разлетелись… И к чему Дмитрий Борисович вновь, да еще так старательно фотографирует нелепый этот ларец со свитком? Разве об этом мечтал Артем?

Но вот археолог отложил фотоаппарат. Он еще раз склонился над ларцом и заглянул в него снова, затем, вздохнув, осторожно, как величайшую драгоценность, переложил бумажную трубку на чистый лист и оградил ее ладонями, словно защищая от кого-то. В отличие от Артема Дмитрий Борисович не испытывал никакого разочарования. Больше того, его лицо сияло, бородка нервно подергивалась, глаза победно смотрели на товарищей. Все глядели на него в ожидании.

— Товарищи, — сказал Дмитрий Борисович торжественным голосом. — Товарищи! Знаете ли вы, что это такое?

Все молчали. Лишь Артем, пренебрежительно пожав плечами, равнодушно произнес:

— Во всяком случае, вряд ли что-либо стоящее…

Археолог взорвался:

— Неуч! Вы, молодой человек, знаете, что это такое? Подлинный документ скифской эпохи! Единственная в своем роде в истории науки находка… и вы осмелились так выразиться? Ведь до сих пор науке неизвестна ни одна строчка, ни одна запись, сделанная скифами! Как я уже имел честь докладывать вам, все, что мы знаем о скифах, — нам известно либо по найденным предметам, либо по некоторым произведениям греческих и римских историков! Что же вы молчите! Разве я не рассказывал вам об этом? Лида, скажите же, рассказывал или нет?

— Рассказывали, Дмитрий Борисович, — тихо подтвердила девушка. Ей было неловко за Артема.

— Итак, по вашему мнению, молодой человек, какая-то там золотая или усыпанная бриллиантами безделушка для науки важнее, чем этот единственный в своем роде письменный документ? Чепуха, глупость, вздор! Такая золотая игрушка была бы всего-навсего еще одной обыкновенной драгоценностью. А это… это… — Голос Дмитрия Борисовича срывался от гнева. Внезапно он махнул рукой: — Э, да что там говорить! Нет, никогда из вас не будет археолога, Артем, никогда! Однако оставим эти разговоры. Я не хочу терять на них время…