Читаем без скачивания Выживальщик. На островах - Константин Воронин

– Какой этот?

– И ласковый, и жаждущий. А ещё ты мною любуешься.

– Наташ, иди сзади. На поляну вернёмся, поговорим.

– На поляне Лариска, там об этом не поговоришь. Володя, ты ведь меня хочешь?

– Деточка, ты ещё малолеточка…

– Мне через три месяца восемнадцать исполнится. Между прочим, ты мне нравился ещё тогда, когда мы не на острове были. Только ты меня упорно не замечал.

– Вообще-то замечал, но видел, что ты ещё с портфельчиком в школу бегаешь…

– Так я уже одиннадцатый класс заканчивала. Значит, замечал?

– Не слепой же я. Такую красоту нельзя не заметить.

Она запрыгала и захлопала в ладоши:– Володенька! – и обвила руками мою шею, прильнув ко мне. Губы потянулись к моим губам.

– Наташка, – взмолился я, но было поздно. Когда свежие пухлые губы прижались ко рту, говорить уже не получалось, можно было только мычать. Но я же не корова. Оттолкнув от себя тележку, обнял Наташу и ответил на её неумелый поцелуй. Восхитительная в своей упругой подвижности, полная высокая грудь всё крепче прижималась к моей груди. Но безумства не произошло, голова не закружилась, трезвая мысль одержала победу над вспышкой страсти. И, едва коснувшись языком нежного язычка девушки, я разжал объятия и сделал шаг назад. Немая пауза, удивление в огромных серых глазах. И задрожали губы от обиды. Шагнув к ней, погладил по голове:

– Не обижайся и не сердись, малышка моя. Ну, нет у нас сейчас времени на ласки. Столько ещё сделать предстоит, прежде чем более-менее нормальной жизнью заживём. Всё хорошее у нас с тобой ещё впереди, – и поцеловал её в шею.

На Наташином лице появилась слабая улыбка. Подхватив ручки тележки, я двинулся вперёд. Возле подъезда дома отдал Наташе карабин:

– Патрон в стволе, с предохранителя снят. Просто давишь на курок. Перезарядка автоматическая.

Взбежал на пятый этаж. Дверь соседней квартиры по-прежнему заколочена. Посягательства, похоже, прекратились. В этот раз еды почти не брал. Зато в тележку улеглась армейская десятиместная палатка, два больших десятилитровых баллона с газом для плитки, полипропиленовые трубы. Понакидал в небольшую сумку всякой мелочи, вроде отвёртки, пассатижей, разнокалиберных гвоздей.

Когда, заперев дверь квартиры, вышел на улицу, Наташа болтала с Алексеичем. Поздоровавшись со мной, Алексеич поблагодарил меня от имени всего дома за избавление от тигриного семейства.

– Огород вчера вскопали и засадили. И табак посадил. Полили качественно. У нас дедов-то крепких всего двое, я да Петрович. Эдуард Михалыч – тот интеллигент, лопатой сразу мозоли натёр, Василич – хворый совсем, вечно неможется ему. Но старушки-то крепкие, копали, будь здоров! А сегодня пошёл на грядки взглянуть, а там уже ростки пробиваются. Мать честная!

– Климат тут благодатный, – согласился я с ним, – быстро всё вырастет. Вы, только всё подчистую не съедайте, на следующую посадку оставьте. С семенами у меня не густо. И ещё, поставьте колья вокруг грядок и проволоку протяните. Я тут в лесу диких свиней видел. Они ваш урожай ночью весь схрупают.

– Проволоку найдём. А как всё подрастёт, так и дежурить будем. Тигра теперь нет, не страшно.

– А вы ещё ямы-ловушки возле огорода выкопайте, – посоветовал я ему, – сами только в них не свалитесь, травматолога тут нет. Повезёт, так и свининкой разживётесь.

– Спасибо за мысль дельную. Сегодня же и выкопаю, да ветками прикрою. И наших всех предупрежу. Что-то вроде артели пенсионеров у нас организовалось. Вместе легче продержаться.

– Это, безусловно. А ты, Алексеич, председатель этой артели. Пистолет в руках держать доводилось?

– Так срочную в разведроте отслужил. Из всего пуляли, что стреляет.

– Тогда вот тебе «Макаров». Всего шесть патронов, правда. Чисти, смазывай, в руки никому не давай. Патрон в ствол загнал, на предохранитель поставил и спрятал куда-нибудь под рубашку. Какая-никакая, а оборона.

– Уж и не знаю, как благодарить. Крепко ты нас выручаешь. Повезло нам, что человек ты хороший.

– Не перехвали. Обычный я человек. Но человек, а не скотина. Пора нам идти. Ещё десять километров по жаре топать.

Наташа, отдав мне карабин, вынула из кармана шортов ключ:

– Мне в мою квартиру заглянуть надо.

– Ну, пойдём, – снял «Сайгу» с плеча, – Алексеич посторожит пока наше барахло.

– Идите, я тут пока покурю на лавочке. Теперь с пистолетом-то любого пакостника шугану.

– Кстати, Алексеич, насчёт пакостников: за домом труп валяется, надо бы его в море закинуть. Ты попроси мужиков. А то завоняет на жаре. Хотел тут один в мою квартиру, через соседнюю, забраться. А у меня там растяжка стояла.

– Слышали мы ночью взрыв. Но со сна ничего не разберёшь, где грохнуло, что грохнуло. Мало ли, самогонный аппарат рванул. Ясно, довыделывался кто-то.

Дверь Наталье открывать не пришлось, она была выломана. В квартире пошуровали, раскидав вещи.

– Вот, гады, – ругнулась Наташа, без особой злобы. То, что ей надо было, не унесли, она быстро побросала всё в маленькую сумочку и повесила её на плечо.

– Всё, можем идти.

Попрощавшись с Алексеичем, пошли обратной дорогой. Пройдя примерно половину дороги, я оглянулся на Наталью. Она шла мрачная, опустив голову. Отпустив ручки тележки, шагнул к ней. Отодвинув в стороны пряди волос, взял её лицо в ладони и пропел, фальшивя (увы, нет у меня вокальных талантов):

– Рыбка, рыбка, где твоя улыбка,

Полная задора и огня?

Самая жестокая ошибка, рыбка,

То, что ты не смотришь на меня.

Потянулся к девичьим губам. При этом стоял я спиной к морю, а Наташа – лицом. В глазах её вдруг появился неподдельный ужас. Она отшатнулась от меня, попятилась, споткнулась. Усевшись на песок со всего маху, принялась отползать назад, в сторону леса. Я не задавал ей глупых вопросов, а, срывая с плеча карабин, обернулся к морю.

Метрах в двадцати от берега из воды торчала огромная пасть, усеянная зубами. Такая и слона перекусит играючи. В маленьких глазках светилась злоба. Но мелководье не позволяло твари подобраться вплотную к берегу. Поэтому она повернулась к нам спиной и ушла в море, хлопнув по воде чем-то вроде хвоста.

– Э-э-это ч-ч-что было?

– Не что, а кто. Какая-то акула местная.

– Это она моего папу слопала?

– Вполне возможно. Вставай. На берегу она нас не достанет.

– А не может она на берег выбраться? – отряхивала с себя песок Наталья.

– Если бы могла, полезла бы. Я ведь, сколько ни хожу по берегу, никаких следов на песке со стороны моря не видел. А вот в воду категорически нельзя.

– Понятно.

Глава VI. Соперницы

Ещё на подходе к поляне, плыли в воздухе аппетитные запахи и в желудке сразу заурчало. Суп из тушёнки и макароны по-флотски были выше всяких похвал. Лариса сияла, глядя, как мы уминаем её стряпню. Попив чаю и перекурив, взялся за лопату.

Когда вкапывал столбы для ограды, тогда понял, что огородничество будет делом нелёгким. Да и Алексеич жаловался: «Почва-то благодатная, но пока дёрн снимешь – семь потов сойдёт». Вот и моя спина вскоре заблестела от пота. Лопатой я нарезал дёрн на квадраты, поднимал их, обнажая землю. Брал дёрн руками и складывал в штабель, далеко в стороне.

Девчонки сначала порывались мне помочь, но я им объяснил, что лопата всего одна, да и не женское это дело, только мозолей им на руках не хватало.

Всё же, без дела они сидеть не хотели. Наталья затеяла постирушку. В полевых условиях это несколько отличалось от забрасывания белья в стиральную машину. Однако, Наташа справилась. Теперь на шпагате, натянутом между палатками сохли девичьи футболки, трусики, всё моё бельё, просолившееся за истекшую неделю.

Лариса занялась картофельными очистками, готовя их к посадке. И даже не побрезговала покопаться в помойке, куда я, по недомыслию, выкинул партию картофельной шелухи.

До заката успел перекопать землю. Заканчивал уже в полутьме, при отблесках пламени костра, разожженного Ларисой. Один-единственный перекур пришлось устроить, когда девушки мылись, поливая друг друга ковшиками из вёдер, нагревшихся на солнце. Они ничего мне не объявляли. Переворачивая лопатой очередной пласт земли, я увидел два обнажённых тела, пританцовывающих среди блестящих оцинкованных ёмкостей. Так и застыл, не разогнув до конца натруженную спину.

Повизгивающие под струями воды, Наташа и Лариса взгляд мой не могли не заметить. Но не присели стыдливо и даже прикрываться никак не стали.

– Нравимся?! – крикнула мне Лариса. А Наташа захохотала: – Ты копай, Володенька, копай.

Воткнув лопату, повернулся к ним спиной и достал из кармана джинсов сигареты и спички. До мытья долгое время девчонок не видел, слышал только голоса. Они вдвоём ушли за большую армейскую палатку и чем-то там занимались. Когда увидел их моющимися, нагота меня ослепила. Истинный смысл выкрика Ларисы понял, только подойдя к костру, где они сидели на чурбачках. У обеих были очень короткие причёски. Наташины волосы подстрижены аккуратно и красиво, Ларисины – неумело, но старательно.