Читаем без скачивания Охота за Красной Шапочкой - Валерий Роньшин

Может, ей сделать «Крутую Мери»? — предложила барменша.

Делайте. — Полковник обвел взглядом разгромленный бар. — А насчет убытков не беспокойтесь. Уголовный розыск заплатит.

А чего мне беспокоиться? Пускай хозяин бара беспокоится.

Тоже верно. — Суперопер перевел взгляд на мальчишек и майора Нахнюпу: — Пошли, мужики.

Они вышли на улицу. У разбитой витрины толпились бойцы спецподразделения «Молния».

Снимаем оцепление, ребята, — сказал им Нахнюпа. — Или как, Григорий Евграфыч?

Да, снимайте, — кивнул Молодцов и, задрав голову, закричал: — Чайников!.. Чайников!..

Я здесь, Григорий Евграфыч, — донесся с крыши голос практиканта.

Спускайся!

Через пять минут из подъезда вышел Саша Чайников, с черным как у негра лицом.

Обыскал весь чердак, — доложил он Супероперу. — Сантиметр за сантиметром.

Оно и видно, — хмыкнул Молодцов. — Обнаружил чего-нибудь?

Так точно! — Практикант протянул Супероперу окурок. — Скорее всего, эту папиросу преступник выкурил, пока поджидал Стеллу Лебзак.

Григорий Молодцов взял протянутый окурок и ловким щелчком послал в урну.

Что выделаете, Григорий Евграфыч?! — с изумлением воскликнул Чайников. — Это же вещественное доказательство!

Это не вещественное доказательство, а моя «беломорина», — хмуро сказал Суперопер. — Если ты еще раз допустишь подобную оплошность, я тебе пару влеплю по следственной практике. Ясненько?

Ясненько, Григорий Евграфыч.

Иди в бар, умойся.

Практикант поплелся умываться. А навстречу ему из дверей бара вышла Влада Снегирева. «Крутая Мери» оказала на нее самое благотворное действие.

Первым делом фотомодель подошла к мальчишкам и расцеловала их.

Я вам обязана жизнью, мальчики.

Да бросьте вы, — отмахнулся Димка. — Мы тут совершенно ни при чем. Просто взрывное устройство сработало с опозданием.

Нет, нет! — с чувством произнесла Снегирева. — Вы мои спасители. А я даже не знаю ваших имен.

Меня зовут Дмитрий, — сказал Димка.

А меня Роман, — сказал Ромка.

— А меня полковник Молодцов, — сказал Суперопер. — Я следователь по особо важным делам. Мне надо задать вам парочку вопросов.

Задавайте.

Вы знаете тех, кто хотел вас убить?

Снегирева вновь начала нервничать.

Господи, откуда?.. У вас есть сигареты?

Только папиросы. «Беломор».

Еще лучше. Дайте одну.

Григорий Молодцов протянул Снегиревой раскрытый портсигар. Фотомодель взяла папироску и закурила.

Видимо, меня с кем-то перепутали, — сказал она. — Кошмар… Как я теперь домой вернусь? Вдруг меня там убийцы поджидают?

Не думаю. После неудачного покушения киллеры обычно ложатся на дно. То есть прячутся. Так что никакой засады у вас в квартире нет. Успокойтесь.

Снегирева глубоко затянулась:

Нет уж. Домой я не вернусь. По крайней мере, До тех пор, пока вы не поймаете преступников. Поживу у подруги. Она как раз с мужем на лето в Крым уехала. А мне оставила ключи, чтобы я цветы поливала…

Ладненько, — сказал Суперопер. — Давайте я вас тогда отвезу на квартиру подруги. А по дороге задам еще несколько вопросов. — Он посмотрел в сторону бара: — Куда там Чайников запропастился?..

Григорий Молодцов направился к бару. Димка пошел вместе с ним. Когда отец и сын скрылись за дверью, Влада Снегирева сказала Орешкину:

— Ромочка, у меня к тебе будет маленькая просьба… — При этом фотомодель так посмотрела на Орешкина, что Ромка был готов выполнить ее не то что маленькую, а даже очень большую просьбу.

Понимаешь, у меня дома осталась записная книжка…

Вам ее принести?! — догадался Ромка.

Да, дружок, если ты не боишься войти в мою квартиру.

— Я ничего не боюсь, — смело ответил Орешкин.

— Какой ты, Рома, храбрый мальчик, — сказала фотомодель. — И очень красивый. Прямо симпатюля. — Влада погладила его по щеке.

От этого прикосновения Ромку в жар бросило.

А где у вас книжка лежит? — ; быстро спросил он, чтобы скрыть смущение.

В маленькой комнате. Там справа от кровати стоит тумбочка. В верхнем ящике. Ты сразу ее увидишь. Это электронная записная книжка.

Вот такая? — Орешкин достал из кармана книжку, которую ему подарила Лика Соломатина.

Да, точно такая… — Снегирева протянул ему ключ. — Держи. Замок открывается в левую сторону.

Ромка взял ключ:

А куда вам ее принести?

На Караванную улицу. Это рядом с цирком. — Фотомодель сказала адрес. Из бара вышли Суперопер, Димка и Чайников.

— Едем. — Григорий Молодцов заскочил в «уазик».

— Надо ключ вернуть, Григорий Евграфыч, — сказал практикант.

— Какой еще ключ?

— От чердака. Майор Нахнюпа велел закрыть чердак и отдать ключ Василь Василичу.

Какому еще Василь Василичу?

Председателю правления.

Какого еще правления? — Так дом же кооперативный. Поэтому ключ от чердака находится у председателя правления Василь Василича из девяносто второй квартиры, — начал длинно объяснять Чайников. — А майор Нахнюпа мне и говорит…

Давайте я отдам, — вызвался Димка. Он забрал у практиканта ключ. Молодцов-старший посмотрел на сына.

Скажешь матери, чтоб к ужину меня не ждала. Ясненько?

Ясненько, пап. Ас «Мустангом» что делать?

С «Мустангом»? — Суперопер задумался. — Пускай пока в баре постоит. А после я его на металлолом сдам.

Ты же обещал мне подарить. Григорий Молодцов усмехнулся.

Ну так бери. Дарю.

С этими словами Суперопер завел мотор, подождал, пока в машину усядутся Снегирева с Чайниковым, и, отжав сцепление, погнал на Караванную.

Глава VII ОХОТА НА КРАСНУЮ ШАПОЧКУ

Некоторое время они ехали молча. Молодцов глядел на мчащиеся по дороге машины. Снегирева смотрела на идущих по тротуару прохожих. А Саша Чайников листал свою зачетку. «Как бы, и в самом деле, Григорий Евграфыч пару не влепил, — с опаской думал он. — Тогда хвост останется на следующий год. И стипендию не дадут…» Практикант украдкой вздохнул.

Что вздыхаешь, Шура? — спросил Суперопер. — Боишься, что хвост на следующий год останется? И стипендию не дадут?..

Ой, — растерялся Чайников. — Как вы узнали?

Я умею мысли читать.

Нет, серьезно, Григорий Евграфыч?

А если серьезно, парень, то мне в свое время тоже чуть было двойку по следственной практике не поставили. И я тогда думал о том, что останется хвост и не дадут стипендию.

Может, тогда вы мне троечку поставите, а? — с надеждой попросил Чайников.

Зачем тебе тройка, Шура? У тебя ж в зачетке одни пятерки.

Практикант был вне себя от удивления:

— А это как вы узнали?! Вы же на дорогу смотрели.

Элементарно. Твоя зачетка отражается в бампере «жигуленка».

Правда?! — Чайников, вытянув шею, попытался разглядеть отражение зачетной книжки на блестящем бампере «Жигулей», которые ехали впереди «уазика».

— Не верьте ему, Шура, — сказала с заднего сиденья Снегирева. — Он подсматривал в вашу зачетку, когда вы ее листали. Я видела.

— Не подсматривал, а просматривал, — поправил Снегиреву Суперопер. Он опять искоса взглянул на Чайникова. — Так ты, выходит, отличник.

Чайников кивнул:

Ага. У меня пятерки по всем теоретическим предметам. А вот по «следственной практике» мне ни за что пятерку не получить. Теория — это одно, а практика — совсем другое.

Ничего, ничего, — посмеивался Молодцов. — Ты думаешь, я сразу суперопером стал? Нет, приятель. Меня вообще хотели из уголовного розыска уволить. За профессиональную непригодность.

— Вас?! — У практиканта глаза на лоб полезли. — Не может быть!

Может, Шура, может. Не спотыкаются лишь лежа в постели. А я поначалу только и делал, что спотыкался. Ясненько?

Ясненько, Григорий Евграфыч.

Суперопер посмотрел в зеркальце заднего вида и встретился глазами со Снегиревой.

— Хотите угадаю, о чем выдумаете? — с улыбкой спросил он.

Фотомодель пожала плечами:

Я вам и так скажу. Я думаю о том, кому понадобилось взрывать мою машину и что за странное письмо пришло на мой адрес.

Ах да, письмо. — Григорий Молодцов достал из кармана конверт и протянул Чайникову: — Читай вслух, Шура.

Практикант пробежал листок глазами.

Ого, да тут сплошной жаргон. — И он принялся бойко переводить.

Где это ты научился по «фене ботать»? — спросил Суперопер.

Так у нас в школе блатной язык наравне с английским преподают. И у меня по нему тоже пятерка. — Поправив съехавшие на кончик носа очки, практикант дочитал письмо до конца.

Снегирева поежилась:

— Какие мерзкие клички. Скелет… Паук…

— Фамилии у них тоже не подарок, — заметил Молодцов.

— А вы знаете их фамилии, Григорий Евграфыч? — спросил Чайников.

— Еще бы. Это известные личности в преступном мире. Костоломов и Кровопущенко.