Читаем без скачивания Сердце пополам - Гамид Амиров

– Че тут пришел права качать, хач? Смотри, и тебя отбуцкаем! Вали отсюда, пока цел!

Видимо, он придал остальным храбрости, и они все вместе засмеялись, выкрикивая:

– Вали давай, чурка!

– Сейчас как дружка твоего затопчем!

Через секунду Натан схватил со стола почти пустую бутылку водки «Гжелка» и со всего маху ударил ею по голове заводиле. Разговоры оборвались. Все в ужасе смотрели на парня, который потерял сознание. Голову оцарапали осколки, и струйка крови текла по его лицу. Девушки прижались друг к другу, тихо плача.

Натан ухватился за конец скатерти, дернул ее, с шумом скинув все, что лежало на столе, прямо на сидевших на кровати ребят. Скрутив скатерть в некое подобие веревки, он накинул ее сзади на шею другому парню и стал затягивать у него на горле. Сидевшие на кровати, выпучив глаза, с ужасом смотрели на это.

Натан же, твердо выговаривая каждое слово, произнес, обращаясь к ним:

– Значит так! Этого пацана зовут Гриша! Он живет на одиннадцатом! – он затянул скатерть потуже. Парень, которого душили, покраснел и с хрипом кашлял, а Натан продолжал: – Если где-то кто-то тронет Гришу, нашего кента, я к вам приду уже не один! И тогда вы увидите небо в алмазах! Черти! Вы поняли, с кем имеете дело? – Натан в этот момент был похож на сумасшедшего маньяка.

Сидевшие на кровати двое парней закивали в знак согласия, не отводя глаз от друга, которого Натан душил.

Выпустив скатерть из рук и пнув ногой сидевшего на стуле с окровавленной головой парня, дагестанец повернулся к двери и, бросив на ходу:

– Гриня, пойдем! – спокойно вышел из комнаты.

Они молча дошли до своего этажа и вместе зашли в комнату 1105. Там на кровати, поджав под себя ноги, сидел Мурик и что-то читал в тетради.

– Салам, Мурик! – поздоровался Натан.

– Уаллейкум Салам! – ответил Мурик. – Гриня, как ты, вацако?

– Нормально.

– Че с лицом? – Мурик вскочил с кровати. – С кем кипиш?

– Да все хорошо, уже наказали мы их, – успокоил его Натан и вкратце рассказал, что произошло.

Мурик стал возмущаться:

– Почему меня не взял? Я им всем башку разбил бы!! Вот ты внатуре, Натан! – он даже обиделся.

– Вот поэтому тебя и не взял! – улыбнулся Натан. – Чай замути нам лучше, Мурик. Садись, Гриня.

Гриша только теперь начал осознавать, что произошло. Натан, который физически был слабее него и каждого из тех пятерых, за пару минут просто уничтожил морально всю их компашку, а физически – троих из них.

Гриша думал об этом, а Натан, как обычно, прочитав его мысли, улыбнулся и спросил:

– Гриня, о чем думаешь? О тех лохах?

– Да, я просто в шоке! Ты их уничтожил. Один.

– Я тебе сейчас одну притчу расскажу, и ты все поймешь, – Натан взял чашку чая и устроился на кровати. – Стая волков пошла на охоту, в лагере остались только старый волк и щенки. Вернулись они с хорошей добычей и без потерь, только пара царапин была у кого-то. Старый волк спросил: «Кого задрали?» Молодой вожак ответил: «Нам попались десять охотников, мы их окружили, напали и задрали». Прошло время, и опять они отправились на охоту, старый же остался в лагере. Но вернулось их очень мало. Большая часть погибла на охоте, а те, кто вернулись, были ранены и все в крови. Добычи не было. Старый волк спросил: «Что случилось? На кого вы напали?» Молодой вожак ответил: «Мы подкараулили трех друзей на пикнике, как обычно, окружили их и напали. Но они так дрались, что мы с трудом спаслись. Я не пойму, почему десятерых охотников мы задрали с легкостью, а троих друзей не смогли?» Старый волк ему ответил просто: «Потому что это были охотники, просто знакомые, каждый думал только о себе, а те трое были друзья, готовые друг за друга отдать жизнь».

Натан замолчал. Мурик с задумчивым лицом сказал:

– Порвали волков, внатуре!

Гриша и Натан громко засмеялись, а Мурик не мог понять, над чем они смеются.

Успокоившись, Натан сказал:

– Я понимал сразу, что эти лошки максимум одногруппники. Даже если они и считают себя друзьями, таковыми не являются. У русских вообще понятие дружбы отличается от кавказского. У нас это братство, у вас же одно только название, и то за бутылкой. Это первое, а второе то, что толпой побить одного могут только трусы. Ясно было, что это пять трусливых лохов, имевших смелость побить только одинокого прохожего. Вот и все, – Натан хитро улыбнулся и спросил: – Я ответил на все интересующие тебя вопросы?

– Не на все! – смело сказал Гриша.

Натан удивленно вскинул брови:

– А что еще тебе интересно?

– Зачем тебе за меня идти с кем-то на разборки? Мы едва знакомы. Может, я тебе для чего-то нужен? – глядя прямо в глаза Натану, спросил Гриша.

Часть 2

В V—VII веках на Северный Кавказ, а если быть точнее, в Южный Дагестан, из Персии переселились евреи, которые еще в Иране переняли язык небольшого племени татов. Язык был схож с фарси, а племя татов растворилось среди азербайджанцев и иранцев. Евреи же, живя среди горцев Дагестана, переняли очень много их традиций, национальные костюмы, кухню, танцы, тем не менее остались верны своей вере, предпочитая браки исключительно внутри своей общины. С приходом советской власти этих евреев стали называть «горские евреи», но в документах они были записаны как «таты». Они являлись одной из восьми основных национальностей Дагестана, хотя исповедовали иудаизм. Сформировалось несколько крупных общин, самые большие в Дербенте и Нальчике, меньше – в Махачкале, Хасавюрте, Грозном. Там было много цеховиков, виноделов и заготовителей. Также горских евреев много жило в Азербайджане, они в основном занимались торговлей. Диалект и образ жизни у них немного отличался от северокавказских общин, но все равно это была одна нация.

После распада СССР многих зажиточных евреев начали донимать рэкетиры из числа дагестанцев и балкарцев. В 1992—1995 годах большая часть горских евреев уехали в Израиль, США и Германию. Из тех, кто остался в России, почти все покинули Кавказ и переехали в Москву. Со временем они заняли в столице сильные позиции в бизнесе и торговле, за счет своей сплоченности, присущей как евреям, так и кавказцам. Конечно же, сыграло роль и наличие еврейской хитрости и живого ума, что возводило эту нацию во все времена на вершины в любой области. Представители горских евреев были известны также в самых верхних эшелонах власти преступного мира. Это были выходцы из Баку, Дербента и Махачкалы, среди которых были и воры в законе, и просто авторитеты.

Адам Евдаев родился в Дербенте, в семье горских евреев – обычного рабочего и телефонистки. С детства он был очень несдержанный и дерзкий хулиган. Имея хорошие физические данные, Адам постоянно влезал в драки. Женившись в двадцать пять лет на девушке своей нации из приличной семьи, он устроился работать на коньячный комбинат экспедитором. Через пять лет, в 1981 году, имея двух детей, четырехлетнюю дочь Анжелику и двухлетнего сына Натана, он решил попытать счастья в Москве. Молодая семья скиталась по съемным квартирам почти семь лет, пока отец перебивался с одной работы на другую, таксуя и разгружая грузовые машины.

С началом перестройки в Москве появилось множество кооперативов и много желающих их ободрать рэкетиров. Адам долго не думал, встретив случайно на Рижском рынке своего армейского друга, махачкалинского аварца, занимающегося сбором податей с торговцев, и примкнул к нему. Через пару лет он привез молодых дерзких дагестанцев с родины и сколотил свою бригаду. Бригада занималась рэкетом, выбиванием долгов, крышеванием мелких коммерсантов. В 1991 году у него уже была первая этническая ОПГ, состоящая из дагестанцев, и дела пошли покрупнее.

Имея также тесные связи со своими единоверцами европейского происхождения, Адам нашел через них очень прибыльный в то время способ финансовых махинаций по воровству бюджетных денег, называлось это тогда «авизо» и было очень популярно среди чеченских группировок. Его коллеги-евреи были представителями одной из исконно московских группировок и кавказцев на дух не переносили. Но еврейство сыграло свою роль, и, объединив силы, они все-таки провернули дело. В феврале 1991 года Адам получил долю наличными около пяти миллионов рублей, что тогда было просто сумасшедшей суммой. В Москве к тому времени он уже являлся крупным авторитетом, и его слово имело вес в криминальном мире. Несмотря на все это, дагестанцы, имевшие крутой нрав, все же крепко поругались с московскими бандитами. А скандал в таких кругах в те времена сопровождался рядом убийств.

Натану тогда было четырнадцать лет. Он был тихий, спокойный ребенок из богатой семьи крутого бандита. Но ему всегда была присуща скромность, сдержанность и фантастическая память. В школе учиться ему было просто не интересно, он запоминал целые параграфы наизусть. А вот художественная литература была ему по душе. Он читал все, что попадалось под руку.