Читаем без скачивания Coming Out - Сергей Милкин

Использовал меня мальчик. И выкинул, как ненужную игрушку. Я на него не в обиде: всему надо учиться. И ты знаешь, мне намного проще сейчас быть кинутым, хотя я этого и не допускаю, проще морально: однажды это произошло, есть опыт…

А Володя Первый доставил немало приятных минут. За это ему — мое человеческое спасибо…

Когда человек повторяет одно и то же по несколько раз, в это начинаешь верить как в истину. Я всем сердцем поверил в Сказку. В нереальные отношения, которые выдумал сам. А потом — сам и разрушил… Оставив какую-то глупую надежду в душе, хотя… нет. Совсем и не глупую.

Наши отношения с Володей-Сказкой начались, как всегда, с Интернета. Ох уж эта Сеть! Даже когда ее не просишь, она все равно сводит людей. Нас познакомил мой друг по переписке и незаметно мы начали встречаться… Сначала — редко. Позже — как придется… Я перескакиваю, все по порядку.

Володя заболел. Достаточно серьезно. И я рисковал своим собственным здоровьем. Почему? Сначала— это было… На безбабье и кулак — блондин, так, наверное. А позже — стерпелось, слюбилось. Да и не хотел он лишней ответственности. Меня поразили его слова, сказанные глубокой ночью в ответ на мое «ХОЧУ», в момент когда, казалось, уже все равно — болен, здоров партнер…

— Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня.

Тогда меня это так поразило, что позже я вспоминая и вновь поражался этим словам. Обо мне кто-то заботится! И этому человеку совсем не безразлично, что будет со мной! Сплошные восклицательные знаки…

Я был в восторге. Я плыл домой, я бежал в Сеть, потому что там могло быть сообщение от Володи. Я медленно, но верно влюблялся… Казалось, что же еще нужно?

Мне — ничего и не надо было, кроме него и его присутствия рядом. В одинокие ночи я думал о Сказке и шептал его имя как заклинание. Я говорил тихо-тихо о своей любви так, чтобы он не слышал ни о чем. Я мог смотреть на него часами, хоть Володя и был слегка недоволен этим: «Что я тебе. Икона иди картина? А если я носом шмыгаю?» Я… Мне было все равно. Наташенька, я был счастлив. Смеялся и любил… Огорчался, вспоминал его имя и снова воодушевлялся. Когда мне было грустно, я просто оставлял сообщение на автоответчике… Начал строить какие-то планы.

Безумие продолжалось до тех пор, пока… В один «прекрасный» день, позвонив Сказке, я услышал чужой голос. Больше он, Володя-Сказка, не звонил. Письма оставались без ответа.

У меня до сих пор лежит подарок ему и его фотоаппарат. Покоятся в ящике стола и ждут своего часа. Проще всего было бы отправить их почтой. А я не хочу…

Не хочу… Я просто желаю заглянуть ему в глаза. Сказать приветствие. И прощание. Если… Если оно понадобится.

К добру мое увлечение Сетью не приведет. Это точно. Все в жизни налаживалось, появилась личная жизнь, а не ее пошлая имитация, и тут мне приходит письмо…

«Я — твоя мечта!»

«ДА? Ты хоть назовись…»

Так и встретились.

Обычно я, узнав о семье, сбегаю без объяснений. Просто не подхожу к телефону, кидаю в мусор письма и никак не проявляюсь. В этот раз что-то удержало от следования собственным «нерушимым» принципам.

Я был нужен, это-то и подкупило. Я упивался собственной нужностыо.

Не люблю быстрого развития событий. Я позволил им идти своей быстрой дорожкой, никак не вмешиваясь в их ход. Принял тупую пассивную роль: куда вывезет.

Хочешь? Легко… Любой каприз. Почти… любой.

Ни о каких «любвях» и речи не шло. Мне нравился человек, я получал от него то, что не мог получить в данный момент от Сказки.

А мне… вдруг дали оценку… Смешно как-то было тогда…

И пожелали, чтобы «бал продолжался». Понравилось человеку…

Олег, легко, любой каприз!..

Почти любой.

Знаешь, Наташ, иногда от человека остается блеск. Не простые воспоминания, а именно какие-то искорки и звездочки в сознании. А еще, обычно, от таких людей появляются самые болезненные ожоги на сердце.

Следующим был Денис. А, собственно, почему — был? И совсем не был. Он есть, просто его нет в моей настоящей жизни.

Никогда не умел и не любил характеризовать людей, старался их принимать со всеми недостатками и достоинствами. Конечно, в каждом есть какие-то особенные изюминки, но… Так проще было. И сложнее… Я даже не знаю. Денис заставил меня охарактеризовать его. Хотя бы для себя. Тут я и выдумал «шкалу». Ты, кстати, тоже там фигурируешь. Хм. смешно как-то…

Сразу дал домашний телефон. Откликался на любой призыв. Летел на встречи. Просто так. Хотя… Он — счастливый человек. И рядом с ним монетка падает так, как задумаешь, в автобусе покупаешь счастливый билетик и наступает ни с чем не сравнимое спокойствие.

Этот роман длился недолго. Всего вечность. Знаешь, мне нужно было убежать от Дениса в первый же раз. Он чувствовал, что у меня творится в душе и чем у меня сейчас занята голова. Тогда еще была свежа царапина Сказки… И он, почувствовав или… Он видел меня насквозь: мои слезы и мое маленькое горе. Мой отчаянный оскал и ласковую улыбку.

Мои глаза цвета грусти. Наташ, какой у грусти цвет?

Кажется, я впервые сумел почувствовать все прелести любви. Он не боялся красивых слов и умел их говорить, не настораживая. Я вжимался в телефонную трубку, слушал каждый вздох и звук милого голоса, ловил эти мгновения и наслаждался…

Он научил меня уходить не оглядываясь. Чтобы можно было вернуться. Просто он сейчас не один. И с друзьями он не спит.

Странно, но именно она, постель, да еще и нежелание «третьего лица» лишаться часа общества Дениса и встали между нами непреодолимой стеной.

Я до сих пор помню слова, сказанные при последней встрече. При прощании…

«Сейчас? Сейчас я пойду домой… Звони!»

Да, Наташ, эти слезы есть. Я плачу, плачу! Но это — счастливые слезы. Потому что я жду его. Или не его… Жду того, кто будет со мной не месяц и даже не год. Всего вечность…

— Нат, а какого цвета грусть?

— Серо-голубая.

— А когда кончается сказка?

— Сказка? А она никогда не кончается. Никогда… Сказка всегда возвращается. И несчастья обернутся радостью… Поверь…

Тьма. Вот, рассказал дорогому человеку кусок жизни. Вылил на него ушат своих проблем. Задал кучу вопросов. Услышал вразумительный ответ. Спросил совета. Получил. Не буду выполнять. Зачем?..

— Наташа, как мне его вернуть?

— Дениса?

— Да.

— Ты его любишь?

— Я никого не люблю.

— Не ври.

— Не вру. Я никого не люблю. Я терпеть не могу… Слово это произносить. Безнадежное оно. Точку ставит. А точек-то нет, одним многоточия! Наташа, ну как мне его… Чем?

— Пороть тебя некому. Ты никогда не задавался вопросом, нужен ли ты ему? Нет? А вот задайся таким вопросом!

— Ну он же был со мной!

— Был? С тобой? — мой собеседник удивленно поднял брови. — Да ты, братишка, сними розовые очки! Он с тобой не был. Он с тобой переспал. А ты… Романтик…

— Я его люблю!

— Тогда — плюй на его паренька и — вперед. Уважать себя будешь после этого?

— Нет, не буду.

— Тогда что? А? Да, Серый, запутался ты вконец. По-моему, любовник тебе нужен хороший. А не «любовь». Признайся, честно, нужна тебе эта глупость? Нужна, конечно, — отреагировала она на мой кивок. — Так давай, не робей, найди себе человека, который тебя устроит в постели, а потом — набирайся чувств к нему. А то — Денис, Серега, кто там еще… Олег… Сережка, прекращай ты эти глупости!

— Твоими устами да мед бы пить! — улыбнулся я на неприятную отповедь.

— Пей, пей. Только не запивайся.

Глава 4. Письма

Привет…

Я, наверное, был бы не я, если бы что-то не обратил в простые и, может быть, блеклые слова… В красивые слова, которые я не скажу, а только напишу и дам прочитать.

Обычно я не посвящаю свои произведения, свое творчество никому из тех, кого любил или люблю… Наверное, это другой случай…

Читай и знай: этот рассказ посвящен тебе. И только тебе.

Де-нис… Пробую это имя на вкус. На запах, цвет — как угодно назовите… Я пробую это имя.

Уже сейчас, когда со времени нашего знакомства, реальной встречи прошло всего… Три, да, три часа, всего три часа, целых три часа, я увидел мир совершенно по другому. Я полюбил его заново и чуть-чуть другой любовью, этот грустный мир.

Чуть позже, ты скажешь, что у меня глаза цвета грусти… А я сравниваю мир с грустью…

Все было ТАК и все было по мне. Солнце светило не жарко (осень, все-таки), но и не холодно, по зимнему. Я не собирался идти в Сеть, куда давно научился сбегать от всего: проблем, радостей и печалей… От грустного мира, который я не любил…

Де-нис… Именно так, с маленькой паузой, я произношу твое имя. Почему-то всегда хотелось иметь друга с таким именем. Не самым любимым, не самым звучным…

Только потом ты станешь моей счастливой монеткой, погнутой подковкой, которую я прибью на двери моей души… А сейчас я чуть-чуть грустен.