Читаем без скачивания В поисках неземной любви. Окрыляющие сказки о женщинах и звездах - Ирина Семина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Теперь давай научимся нормально разговаривать, – предложил Наладчик. – Не орать, не шептать, а говорить в рамках заданных параметров.
Про параметры Макарошка не поняла, но, пару раз постояв в углу, уяснила это опытным путем. Теперь она разговаривала четко, внятно и вполголоса, вследствие чего еще на одном клапане появился защитный колпачок.
– Ну вот, уже лучше, возьми конфетку, – одобрил Наладчик. – Надо бы еще прическу изменить. А то твой рыжий «взрыв на макаронной фабрике» – это просто плевок в лицо общественному мнению.
Макарошка вовсе не считала свою прическу каким-то «плевком», но возмущаться не стала, а просто расчесала волосы и собрала их в хвостик. Наладчик остался доволен, а Макарошка опять получила свою конфетку.
– Нечего тебе болтаться без дела, пока я работаю, – как-то решил Наладчик. – Давай-ка учи наизусть Инструкции по технике безопасности. А я потом проверю!
Теперь Макарошка большую часть времени проводила за учебой, а Наладчик гонял ее по разным параграфам, проверяя усвоенный материал. Макарошка училась хорошо, и с конфетками перебоев не было.
Чуть позже Наладчик, с присущей ему основательностью и ответственностью, составил воспитательный план и стал педантично воплощать его в жизнь.
– Смех без причины – признак дурачины! – внушал он, и еще один клапан захлопнулся, а Макарошка стала смеяться редко, кратко и по делу: действительно, что такого смешного в производственном процессе на макаронной фабрике?
– Слезы – это признак слабости, – говорил он, и Макарошка научилась глотать слезы, не допуская подобной невоспитанности.
– Танцевать можно только в определенное время и в специально отведенных для этого местах, – объявил Наладчик. – Вот график, повесь на видном месте и не пропускай.
Но Макарошка танцевать по графику не могла, так как ее желания вечно не совпадали с расписанием. Конечно, она проделывала какие-то вялые па, раз уж по графику положено, но клапан при этом приоткрывался тоже вяло, совсем чуть-чуть.
– Не свисти в помещении!
– Нет слуха – не пой!
– Не говори ерунды.
– Не плюй в колодец!
– Не стой под стрелой!
– Руками не трогать!
– Ногами не бегать!
– Правила соблюдать!
В паровом котле у Макарошки уже давно все бурлило и клокотало, сам котел дрожал и подпрыгивал, а давление порою просто зашкаливало. Требовалось очень много усилий, чтобы как-то сдерживать этот процесс и не взорваться, и она старалась изо всех сил. У нее порою буквально макушка дымилась, на что ей строго указывал Наладчик.
– Остынь, не парься, – говорил он. – Держи себя в рамках!
Легко сказать «не парься», когда тебя распирает! Но возражать Наладчику Макарошка стеснялась – ведь он стал для нее Очень Значимым Человеком. Хотя она с тоской вспоминала то время, когда ничего не знала о правилах хорошего тона и была такой, как есть. Зато теперь она выглядела, по словам Наладчика, «очень хорошей девочкой», только излишне полноватой, потому что много конфет ела. А в угол она теперь сама себя ставила, когда ей казалось, что она поленилась или ошиблась.
В ее паровом котле меж тем продолжало кипеть адское варево из невысказанных возражений, подавленных эмоций и невыпущенных обид, но пар стравить было некуда – клапаны-то закрыты! И однажды случилось то, что должно было случиться: давление превысило все мыслимые и немыслимые пределы, котел не выдержал, и ка-а-ак рванул!
Все, что накипело, с шипением и свистом выплеснулось фонтаном. Те, кто находился поблизости, бросились врассыпную, как ошпаренные. Да что там, они и были ошпаренными! Тут уж Макарошка не смогла ничего ни удержать, ни смягчить, потому что совершенно потеряла контроль и над эмоциями, и над ситуацией. Мгновенно высвободилось все: и смех, слезы, и горе, и радость, и гнев, и несогласие, и еще много чего.
Мимо нее в клубах пара бурные потоки пронесли совершенно растерянного, мокрого, испуганного Наладчика, а потом и вовсе ничего не стало видно, и сознание отключилось.
Очнулась она в собственном доме, на диванчике. В комнате пахнет чем-то медицинским – никак, нашатырем. Приоткрыла глаза, а за столом – доктор в белом халате, а рядышком, на стуле, муж ее Макаров, испуганный и растерянный.
– Я ей успокоительного вколол, сейчас она поспит пару часиков, а потом проснется, и все пойдет своим чередом, – говорил доктор, попутно что-то записывая.
– Что это было? – спросил муж дрожащим голосом. – Прямо взрыв на макаронной фабрике… Ужас!
– Обычная истерика. Не волнуйтесь, ничего страшного, с женщинами это бывает. Она у вас как, эмоциональная особа?
– Да в том-то и дело, что нет. Она очень сдержанная, такая прямо железная леди. Все в себе держит, слезы из нее не выдавишь.
– Вот-вот, с такими «железными леди» часто инсульты случаются. Вашей жене еще повезло – всего лишь истерика… отличная, я вам скажу, разрядка.
– Мрак, – кратко прокомментировал Макаров.
– Нет-нет, не скажите. Вот когда внутри, в организме, происходит «взрыв на макаронной фабрике», тогда и правда мрак, ведь последствия могут быть непоправимыми. А так… ну, компьютер расколотила. Ну, табуретку сломала… Ну, ваш журнал «Супермен» в мелкие клочья разорвала. Ну, высказала вам все, что о вас думает. Так это ж мелочи! Просто слишком долго копилось, вот и рвануло.
– Ничего себе мелочи… – опасливо поежился Макаров. – А в будущем как – не рванет опять?
– А это, молодой человек, во многом и от вас зависит. Не пытайтесь ее менять, любите такой, какая есть. Следите, чтобы ваша женушка вовремя выпускала пар. Создайте ей для этого все условия, и все будет хорошо.
– А как создать, и какие условия?
– Ох, молодо-зелено… Ладно, слушайте. Вот вы знаете, что у каждого человека внутри есть небольшой паровой котел, в котором варятся разные эмоции?
Макарошка не удержалась и хихикнула. Оба мужчины синхронно повернулись к ней. Доктор смотрел заинтересованно, муж – тревожно.
– И фиг вам волосы в хвостик! – мстительно сказала она. – Возвращается прическа «взрыв на макаронной фабрике», и я возвращаюсь на танцы. Люби меня такой, какая есть!
И, не удержавшись, добавила:
– Тоже мне, Наладчик…
Остановка седьмая
Цветущая планета
– Так что же, ее котел все-таки не выдержал и взорвался? – с ужасом спросила Маша.
– Выходит, что так, – с сожалением подтвердила Звезда. – Мало принять решение, его нужно еще и неукоснительно воплощать в жизнь. А Хорошие Девочки, увы, слишком часто сдаются.
– Оказывается, Хорошим Девочкам присуща не только чрезмерная забота о других, но и подавление эмоций, – констатировала Маша. – Надеюсь, это все?
– К сожалению, нет! – категорично ответила Звезда. – И об этом тебе расскажет моя подруга, Цветущая Планета. Мы сейчас как раз к ней приближаемся.
– А я уже чувствую цветочный аромат, – потянула носом Маша.
– Ага, даже в безвоздушном пространстве распространяется, – Звезда, казалось, была очень довольна. – Собственно, вот мы и прибыли. Цветущая Планета, привет! А мы к тебе за опытом! Расскажешь этой юной феечке, как ты стала такой?
– Охотно, – отозвалась Планета. – А началось все с сада…
Был у меня сад…
Был у меня сад. Взращивала я его с любовью. Ухаживала, подкармливала, поливала, редкие растения сажала. И все приживалось, все получалось! Кое-какие премудрости я от матушки переняла, остальному сама научилась. Конечно, сад требует внимания, разумения, и труда, но я работы не боюсь. Тем более, если она такое счастье приносит!
Расцвел мой сад, зазеленел. Приглашала я туда друзей – всем нравилось, все восторгались и восхищались, хвалили мой сад и говорили, как хорошо им тут отдыхается. У меня от этого все в душе расцветало и сил прибавлялось, чтобы делать мой сад еще краше, еще лучше.
Распахнула я ворота настежь – приходите в мой сад, гуляйте, любуйтесь, пользуйтесь его дарами! Потянулись ко мне близкие и далекие, а я и рада: двери для всех открыты, мне не жалко!
Приходят налегке, уходят с букетами, с корзинками, полными плодов. Благодарят, обещают еще заглянуть и друзьям рассказать о моем дивном саде. Наверное, и правда рассказывают, потому что гостей все больше становится, еле успеваю в саду убраться и новые посадки сделать.
Дальше – больше: уже самостоятельно цветы рвут, плоды собирают, а меня уже никто и не замечает. Да и с какой стати обращать внимание на женщину в рабочей одежде, которая вечно занята – то с тяпкой, то с граблями, то со шлангом? Я работаю, они отдыхают.
– Ты скажи, чтобы не самовольничали, без разрешения ничего не трогали, – советуют друзья.
– Ах, ну как я им скажу, они же обидеться могут, – отвечаю я. – Люди все-таки отдохнуть пришли, красотой сада полюбоваться. Нет-нет, они сами поймут и догадаются.
