Читаем без скачивания Фер-де-ланс (Острие копья) - Рекс Стаут

— Какая силища! — пробормотал он. — А теперь, прошу, помедленнее.

Парень выполнил просьбу.

— Если можно, ещё медленнее, мистер Таунсенд, — снова попросил Вулф.

На этот раз тот, не скрывая иронии, сделал мах подчёркнуто медленно. Вулф внимательно следил за каждым его движением. Он был очень серьёзен.

— Отлично. Премного благодарен, мистер Таунсенд, — наконец сказал он. — Арчи, поскольку у нас нет кредита в фирме «Корлисс Холмс», рассчитайся с мистером Таунсендом наличными и не забудь добавить три доллара. Да поторапливайся, твоя поездка очень важна и не терпит отлагательства.

Моё сердце радостно ёкнуло, ибо многонедельное ничегонеделание меня угнетало. Я помог парню собрать клюшки и проводил его до входной двери. Когда же вернулся, то застал Вулфа в прежней позе в кресле, только губы его были сложены так, будто он тихонько насвистывал. Однако никакого свиста не было слышно, хотя грудь Вулфа ритмично вздымалась и опускалась. Когда мой хозяин вот так складывал губы, я не раз пытался, встав поближе, уловить хотя бы слабый звук, но напрасно.

Увидев, что я подошёл к столу, он сказал:

— Это займёт одну минуту, Арчи. Садись. Блокнот тебе не понадобится.

Глава 4

За рулём я обычно не вижу ничего, кроме полотна дороги. Я таков — если что делаю, то не отвлекаюсь, пока не доведу до конца. В тот день мне удалось удачно сократить путь. До Вудленда я ехал довольно медленно по перегруженной транспортом главной магистрали, но потом свернул и уже через двадцать минут был в Уайт-Плейнс. Хотя я спешил и вынужден был сосредоточить всё своё внимание на шоссе, я всё же изредка бросал взгляды и на окрестности — на цветущий кустарник вдоль обочин, молодую листву на деревьях, колышущуюся словно в медленном танце в такт дуновениям ветерка, на яркую зелень полей. Любой ковёр, вдруг подумал я, пусть за много тысяч долларов, не ласкает так ногу человека, как упругая густая трава лужайки.

Но я спешил напрасно. Едва я вошёл в здание прокуратуры, как неудачи стали преследовать меня по пятам. Прежде всего, Андерсон был в отъезде. Как мне сказали, он вернётся не ранее понедельника, то есть через четыре дня. Он отправился в Адирондакские горы, но адреса не оставил. Мне же совсем не улыбалось ехать за ним куда-то в Лейк-Плесид. Замещал Андерсона адвокат Дервин, о котором я ничего не слышал. Он ещё не возвратился с обеденного перерыва и будет не ранее, чем через полчаса. Я понял, что здесь никто не горит желанием мне помочь.

Я вышел на улицу и поискал телефонную будку, чтобы позвонить Вулфу. Тот велел дожидаться Дервина и посмотреть, что из этого выйдет. Чтобы скоротать время, я зашёл в кафе, съел бутерброды и выпил пару стаканов молока. Когда я вернулся в прокуратуру, Дервин был уже на месте, но заставил меня ждать ещё минут двадцать, которые, как я понял, понадобились ему, чтобы поковырять зубочисткой в зубах. Судя по гробовой тишине в здании, здесь работой себя не утруждали.

Вспомнив, сколько я перевидал адвокатов на своём веку, я задумался, чем они все так похожи друг на друга. Не тем ли, что на их лицах застыло одинаковое выражение — эдакая непонятная смесь страха и самоуверенности? Будто каждый из них переходит запруженную машинами улицу и ждёт, что его сейчас собьёт одна из них, и в то же время пребывает в мстительной уверенности, что обидчика ждёт неминуемая кара, ибо в кармане пострадавшего лежит заранее заготовленное по всей форме обвинение.

Дервин не показался мне исключением. А так на вид он был вполне респектабельным, в меру упитанным, хорошо одетым господином с гладко зализанными назад тёмными волосами и благообразным самодовольным лицом.

Положив шляпу на край стола, я пододвинул стул и уселся прямо напротив адвоката.

— Жаль, что мне не удалось увидеться с мистером Андерсоном, — начал я без приглашения. — Не знаю, заинтересует ли вас то, что я хотел ему сообщить. Вашего шефа это, бесспорно, заинтересовало бы.

Адвокат с улыбкой искушённого политика откинулся на спинку кресла.

— Если это входит в мою компетенцию, возможно, это заинтересует и меня тоже.

— Несомненно, входит. Однако мешает одно обстоятельство — вы не знакомы с Ниро Вулфом. А мистер Андерсон его хорошо знает.

— Ниро Вулф? — Дервин сосредоточенно нахмурил лоб. — Я что-то слышал о нем. Частный сыщик, не так ли? Уайт-Плейнс хотя и не столица, но мы далеко не провинциалы.

— Понимаю, сэр. Но на вашем месте я не называл бы Ниро Вулфа сыщиком. Для него профессия сыщика — слишком активный образ жизни. Это мой хозяин, я у него работаю.

— У вас от него поручение?

— Да, но к мистеру Андерсону. Однако я звонил мистеру Вулфу, и он сказал, что его можно передать и вам тоже. Хотя, возможно, ничего из этого не получится. Как я слышал, мистер Андерсон — состоятельный человек, а о вас мне ничего не известно. Может, вы, как я, живёте на одно жалованье от субботы до субботы.

Дервин деланно рассмеялся, но тут же придал своему лицу строгое выражение.

— Может быть. Но сейчас я не очень занят и готов выслушать вас.

— Хорошо, сэр. Дело в том, что в прошлое воскресенье, то есть четыре дня назад, во время игры в гольф неожиданно умер Питер Оливер Барстоу, ректор Холландского университета. Это случилось в загородном гольф-клубе близ Плезантвиля. Вы, разумеется, об этом слышали?

— Конечно. Такая потеря для всех нас, да и для страны тоже.

Я понимающе кивнул.

— Похороны состоялись во вторник на Агавокском кладбище. Так вот, мистер Ниро Вулф предлагает вам пари. Вернее, он хотел заключить его с мистером Андерсоном, но и с вами согласен тоже. Он уверен, что если вы эксгумируете тело и сделаете вскрытие, то найдёте доказательства того, что покойный был отравлен. Мистер Вулф готов поспорить на десять тысяч долларов и предлагает чек на эту сумму любому ответственному лицу.

Я улыбнулся, когда увидел, каким взглядом Дервин уставился на меня. Он глядел довольно долго, после чего заключил:

— Мистер Ниро Вулф сошёл с ума.

— О нет, только не он, — ответил я. — Кто-кто, только не он. Вот уж на что не советую вам ставить. Я ещё не всё вам сказал. Он считает, что в теле мистера Барстоу, возможно, в нижней части живота, засела короткая, острая и тонкая игла, возможно, стальная, а скорее всего, из очень твёрдых пород дерева. Остриё направлено вверх под углом в сорок пять градусов, если не попало в кость.

Дервин продолжал обалдело глядеть на меня. Когда я умолк, он попробовал снова фальшиво хохотнуть, но на сей раз у него не получилось.

— Большей ерунды я не слышал, — наконец изрёк он, — хотя, если вы это утверждаете, у вас, должно быть, есть на то основания.

— Ещё какие! — воскликнул я и полез в карман за чеком. — В мире найдётся немного чудаков, которые рискнули бы такой суммой ради, как вы выразились, ерунды. Вулф к ним не относится, поверьте мне. Мистер Питер Оливер Барстоу был убит именно этой иглой. Она находится в его теле. Это утверждает мистер Ниро Вулф, это утверждаю я. А подтверждением служит этот чек на десять тысяч долларов. Разве это не убедительно, мистер Дервин?

Он уже не казался таким самодовольным, каким был, когда я только вошёл в кабинет. Он встал, затем снова сел. Я терпеливо ждал.

— Это абсурд, — наконец промолвил он. — Абсолютнейшая чушь.

— Вулф не ставит на чушь или абсурд. Он ставит на правду, — осклабился я.

— Этого не может быть. Это абсурдно… и чудовищно. Если вы решили подшутить надо мной, то не на того напали. Я знаком с семьей Барстоу и знаю подробности смерти, но я не намерен обсуждать их с вами. Всё, что вы сказали, — нелепость. Да знаете ли вы, кто засвидетельствовал причину смерти? Не считаете ли вы…

— Знаю, — перебил его я. — Доктор Натаниэль Брэдфорд. Смерть от сердечного тромба. Но даже если несколько знаменитостей такого же ранга, как доктор Брэдфорд, будут утверждать это, мистер Ниро Вулф не откажется от своего предложения. Оно остается в силе, как и этот чек.

По лицу Дервина я заметил, что он почти оправился от шока и что-то начинает соображать.

— Послушайте, — произнёс он наконец. — Что за игру вы затеяли?

— Никакой игры. Хотя вам даётся шанс выиграть десять тысяч долларов.

— Покажите чек.

Он повертел чек в руках, внимательно разглядывая со всех сторон, а затем придвинул к себе телефон.

— Мисс Риттер, соедините меня с отделением Центрального банка на Тридцать пятой улице в Нью-Йорке.

В ожидании соединения он продолжал разглядывать чек, а я, сложив руки и набравшись терпения, приготовился ждать. Когда раздался звонок, Дервин снял трубку и долго и нудно задавал кому-то вопросы. Он хотел удостовериться, что его не разыгрывают. Когда он наконец положил трубку, я вежливо поинтересовался:

— Ну теперь, когда вы удостоверились, что речь идёт о десяти тысячах настоящих долларов, мы, может быть, сдвинемся с места?