Читаем без скачивания Дурная примета - Герберт Нахбар

— На, пей свой шнапс!

Вендланд, усмехнувшись, пьет и без лишних разговоров передает бутылку Ханнингу. А Боцман уже сожалеет о своем примирительном жесте.

— Когда-нибудь ты упьешься до смерти, — говорит он со злостью.

— Ну, нет! Я бы выдул селый винный погреб, было бы сем платить.

В сущности, все трое довольны. Все же не зря поработали.

— Похоже, снег собирается, — говорит Ханнинг.

Ветер почти совсем улегся. Когда он оживает снова — приходит с севера, — он налетает внезапно и дует четверть часа с такой силой, что Боцману приходится намного отпустить шкоты большого паруса и кливера. И вдруг все стихает. Первые мокрые хлопья падают в угольно-черную воду.

— Если он теперь переметнется, — говорит Вендланд, — утопнем все трое.

— Да замолчи ты, не выводи из терпения! — Боцман знает, что Вендланд прав.

Рыбаки ждут. Они молчат и не смотрят друг на друга. Каждый погружен в себя, каждый наедине с собой, но в то же время каждый ощущает с удвоенной остротой близость товарищей. Такое состояние они переживают не впервые. Боцман и Вендланд не отдают себе в этом отчета: промолви один из них неверное слово, и снова сцепились бы, Ханнинг — другое дело. Он кротко витает в своем сказочном мире, так затейливо переплетающемся с реальной жизнью. Обычно он и не пытается отделить мечту от действительности, но это не мешает ему быть хорошим рыбаком. Никто не произносит ни слова. В воздухе ни малейшего дуновения. Только мокрые хлопья снега падают в лодку и на рыбаков. Боцман на руле, Ханнинг присел на корточках с ним рядом, Вендланд, сгорбившись, пристроился у мачты. Так, молча, дрейфуют они вместе со своей «Ильзой». Боцман соображает, есть ли смысл идти на веслах, и только открывает рот, чтобы что-то сказать, как вдруг хлопает парус. Ветер налетел спереди коротким и резким толчком. Он перепробовал все направления, и не в должном порядке, а как попало, переметнулся с севера на северо-восток, с северо-востока на северо-запад, с северо-запада на юго-запад. И все это скрытно, в полной тишине. Его напор огромен. Но трое в лодке снова едины. Ожидание кончилось.

Волны в одно мгновение вырастают до метровой вышины, покрываются белыми гребнями, и через несколько минут все море вокруг бурлит и бушует в полном смятении. Килевой бот, большой и крепкий, бросает во все стороны, и нет ему теперь никакой защиты.

— Пойдем навстречу! — кричит Боцман. — Если ветер не усилится, будем идти ему навстречу. Убавить кливер!

Вендланд и Ханнинг, спотыкаясь, бросаются вперед. «Ильза» черпает бортом, и они оба грузно падают на груду рыбы прямо под ноги Боцману, он не обращает на это внимания. Ханнинг охает— он ушиб голень. Вендланд крепко вцепился в борт.

— На правый борт! — рычит Боцман. — На правый борт!

Оба перебираются на другую сторону, и Боцман меняет курс. Несколько секунд паруса, треща, полощутся, затем снова берут ветер, и Боцман натягивает шкот. Шторм крепчает.

— Живо, кливер убавить!

Ханнинг уже продвинулся к носу, Вендланд карабкается за ним. «Ильза» снова сильно накренилась, Ханнинг едва не свалился за борт. Наконец кливер убавлен. Ход замедлился. Но шторм все усиливается. «Надо бы кливер побольше убрать, — думает Ханнинг, но боль в ноге слишком сильна. — Ах ты, черт, кливер»… При следующем крене «Ильза» забирает бортом с ведро воды. Вендланд хватается за черпак — теперь ему многие часы придется не выпускать его из рук.

«Домой мы сегодня не попадем, — думает Боцман. — Хорошо еще, если сумеем хоть немного укрыться за большим Стоггом. Холодная будет ночь».

Они идут против ветра час, и полтора, и два и, наконец, сдаются. Шторм превращается в ураган.

— Всё, пошли на Блинкер! Держись, держись крепче! — орет Боцман.

При повороте на другой борт в лодку хлещет вода. Ханнинг схватил второй черпак, они с Вендландом насилу успевают вычерпывать воду, чтобы бот не наполнился до краев. Пять часов, уже темнеет. Солнца не видно, смеркается быстро. Метель, поднятая штормом, крадет последние остатки света. Вильгельм Штрезов тоже спустился вниз. Левой рукой он держит румпель, правой — шкот, багрово-синие пальцы ничего не чувствуют, давно онемели от холода. Вот он, закрепив шкот, тянется рукой за спину, сгребает с робы горсть снега и оттирает закоченевшие руки. Ханнингу и Вендланду не до этого. Бот все больше и больше заливает водой. Вендланд ругается, проклинает весь свет, однако черпает и черпает без передышки, тут дело идет о жизни и смерти. Несколько часов трудятся так рыбаки на маленькой «Ильзе», которую буря швыряет во все стороны. На счастье, парус, старый, побуревший, держится пока. Вот ветер вздувает его резким порывом. Ханнинг, сменивший Боцмана, не успел ослабить шкот, и парус лопнул. Но щель невелика, может быть, это даже к лучшему, — будет проходить лишний ветер.

Вдруг Вендланд кричит:

— Гляди, огни! Земля!

Боцман резко поворачивает бот. Это, должно быть, Блинкер. Но где они находятся, он уже давно потерял всякое представление. Еще раз пытается он идти навстречу ветру. Буря ревет, проносится со свистом и завыванием в парусах и такелаже.

— Держись крепче! — кричит Боцман.

Однако огни приближаются. Нет никакого хода против этого остервенелого зюйд-веста.

«Если с налета врежемся, утонем все трое».

Вендланд беззвучно шевелит губами; может быть, он кричит. Усталому Ханнингу на миг вспоминается сказочный принц, который пустился на поиски прекрасной королевы Самюэлы, но попал в бурю и утонул.

— А я вот не принц, а тоже, пожалуй, утону, — громко говорит он. Когда до берега остается расстояние брошенного камня, Боцман еще раз разворачивает бот. Напрасно! Берег все ближе. Вот вырастают две гигантские тени.

— Эх, черт, да это, кажись, вход в Рокзее, — кричит Боцман. — Живо ставь кливер, убрать большой парус, Ханнинг, живей, Рокзее!

Ханнинг ничего не понял, он уловил лишь отдельные звуки и ползет к Боцману.

— Живо ставь кливер, убрать парус, Рокзее!

Ханнинг мигом соображает, чего хочет Боцман. Вендланд продолжает черпать, а Ханнинг тянет кливер-фал. Боцман, закрепив румпель, спешит на помощь. Но снять с крюка большой фал ему не удается: кругом налип снег и заледенел. Вильгельм Штрезов лезет под робу, достает карманный нож. Вдвоем с Ханнингом они пытаются раскрыть нож, но закоченевшие пальцы не повинуются. А лодку неудержимо сносит на выступ суши Под килем появляется дно, «Ильза» вздрагивает и шатается. Нож наконец раскрыт, удар — и с грохотом парус валится в лодку вместе с тяжелым гафелем. Вендланд едва успевает