Читаем без скачивания Дети Эльцинда - Вадим Юрятин

Эспланада тянулась 4 трамвайные остановки, которые трамвай проезжал по прямой, никуда не сворачивая. Бодрый голос Мисс Трэм возвестил название очередной остановки, трамвай дождался разрешающего сигнала светофора и выехал на открытое пространство (что, кстати, и означает «эспланада»), справа и слева загорелись далекие огни рекламы, окна квартир желтели теплым, домашним светом.

Вадим некоторое время любовался открывшейся панорамой вечернего города, потом посмотрел внутрь куртки на жмурящегося кота, достал из кармана наушники и нажал на кнопку плеера. «Wake … from your sleep…» – чуть слышно пропел Том Йорк, в то время как Вадим, наоборот, стал постепенно погружаться в сон.

Красный юрятинский трамвай бодро пересек пространство в четыре эспланадные остановки и выехал на перекресток около Амфитеатра. Так в городе называли памятник архитектуры конца 20-го века, недостроенное здание музыкального театра. Спроектированный в 60-е годы, он начал строиться в 70-е, затем уже в 80-е городские власти периодически то возобновляли стройку, то приостанавливали ее по причине нехватки средств в бюджете, пока в 90-е не было принято решение прекратить стройку окончательно. В итоге здание, масштабами и формой чем-то напоминавшее древнегреческие театральные сооружения, так и было прозвано в народе – «Амфитеатр». Помимо портиков, обрамлявших его со всех сторон, амфитеатр действительно имел внутри себя огромную, правда, недоделанную (как и все остальное) сцену, подобие зрительного зала, а также множество каких-то коридоров, лестниц и переходов. Вадим знал это, так как бывал там как-то с друзьями. Несмотря на то, что официально доступ в Амфитеатр был закрыт, а сам он обнесен высоким забором, знающие люди, молодежь в основном, а также местные бомжики, умели найти и дырку в заборе, и верную дорогу внутри сооружения.

Около Амфитеатра дорога шла вверх и резко поворачивала. Перед светофором в ожидании зеленого сигнала трамвай прижал тормозные колодки к рельсам, от чего стал похож на кошку, приготовившуюся к прыжку. От стука колодок о рельсы Вадим проснулся, вытащил наушники, увидел в окно Амфитеатр и задумался.

Знакомство с Михал Михалычем. Юрятин. Полтора месяца до Того Самого Дня

Почему-то в голове мелькнула мысль о том, что вся эта поездка с котом на другой конец города связана с Сотниковым, хотя Сотников-то тут при чем? Может быть, потому, что всё со всем в этом мире взаимосвязано, вот и появление Михал Михалыча, очевидно, запустило какую-то цепочку событий, которая как-то связана и с котом, и с Мэри, и с нацистом этим, который спит, слушая вроде бы Underworld. Композиция, конечно, хорошая, но как вот так можно врубить на всю катушку, что полтрамвая слышит, и при этом умудриться спать?! Так о чем это я? Да, о Михаиле Михайловиче Сотникове.

Человек этот сыграл огромную роль в жизни Вадима. Кто знает, как все повернулось бы, если бы не Михал Михалыч, как его все звали вокруг, или еще проще – Михалыч.

Несмотря на то, что Вадим считал себя вполне самостоятельным человеком, никому не обязанным, чем старше он становился, тем больше ощущал, что все сколько-нибудь значимые события в его жизни произошли во многом благодаря воздействию извне, благодаря чьему-то участию. Выбор детского садика и школы – привилегия родителей. Далее – экономический факультет университета, в который Вадим попал во многом благодаря программе взаимодействия университета со школой, из-за чего все ученики, сдавшие на «отлично» выпускные экзамены, позже стали студентами. Таким образом, выбор школы, осуществленный родителями, определил и будущую профессию Вадима, и косвенно – размер его зарплаты, круг знакомых и прочее.

Со всеми его подругами Вадима кто-то знакомил, так было и в случае с Мэри. Увлечение рок-музыкой Вадим подхватил у друга детства – Лёвы Хейфица, фаната «Битлз». Пойти на работу в банк по окончании университета его надоумил бывший научный руководитель, хороший друг кого-то из членов правления банка. Дальше было знакомство с Михал Михалычем, неожиданно повлекшее переход на другую работу. Вадим, считавший себя человеком, руководствующимся при принятии решений разумом, а не чувствами, вполне понимал людей, которые тратят уйму времени при выборе места будущей работы, обзванивая потенциальных работодателей, советуясь с друзьями, отвечая на вопросы на собеседованиях. Однако рационально мыслящему Вадиму для принятия решения об уходе из банка и вливания в трудовой коллектив, возглавляемый Михал Михалычем, потребовалось лишь несколько минут.

Первоначально речь шла всего лишь о «шабашке». Михал Михалычу необходима была помощь в написании бизнес-плана одного нового проекта – молочного завода, который он недавно купил. Шабашке Вадим был рад как возможности немного подзаработать и живо откликнулся на предложение преподавателя из университета, который порекомендовал Вадима своему приятелю – Михал Михалычу Сотникову. Первая встреча Вадима и Сотникова прошла крайне неинтересно, кратко и по-деловому: один чертил задание на листке старым желтым советским автоматическим карандашом с толстым выдвижным грифелем, другой – слушал и пытался понять задание. Никаких особых воспоминаний, кроме карандаша, в душе Вадима не осталось. Однако через неделю Вадим и Михал Михалыч встретились вновь, и этот короткий разговор, происходивший в кожаном салоне новенького «Гранд Чероки», круто изменил будущее Вадима, определив его на ближайшие пятнадцать лет.

Михал Михалыч вообще производил на своих современников сильнейшее, можно сказать, невероятное впечатление. Невысокого роста, коренастый, коротко стриженный, он не был особенно привлекателен, вряд ли взгляд выхватил бы его из толпы, однако, когда он начинал говорить, разговоры умолкали, сильные мужчины и красивые женщины затихали и слушали, слушали его. У каждого, кто знал Михал Михалыча, была своя, отличная от всех других, но в то же время в чем-то совершенно похожая на все остальные история знакомства с ним. Среди сотрудников холдинга «РосСельГаз» было принято собираться и обсуждать эти роковые истории, изменившие ход их жизни.

История же Вадима такова.

Вторую встречу Михал Михалыч назначил Вадиму через неделю после первой. В назначенный час Вадим вышел на стоянку и стал ждать Михал Михалыча, созерцая прохожих и наслаждаясь теплым августовским деньком кризисного Того Самого Года. Несмотря на кризис, девушки в Юрятине не перевелись и мило дефилировали по проспекту имени Ленина мимо здания банка «РосВенчурИнвест». После двадцати минут ожидания Вадим решил все-таки вернуться на рабочее место, где немедленно приступил к раскладыванию пасьянса «Косынка». Занятие это так увлекло Вадима, что он даже немного вздрогнул, когда вдруг зазвонил телефон, и секретарь Маша сообщила:

– Вадим, тебя мужчина ждет на «Гранд Чероки» у входа. Говорит, что вы договаривались, спрашивает, почему тебя нет.

– Я стоял там, ждал его полчаса.

– Давай живей, он говорит, что у него всего две минуты.

Вадим вытащил файл с бизнес-планом и рванул по направлению к стоянке, где его ожидал Михал Михалыч. Тот жестом правой руки предложил Вадиму открыть дверь автомобиля и зайти внутрь, в то время как левой рукой он держал мобильный телефон.

– Здравствуйте, Михаил Михайлович!

– А, да, привет, – Вадим не сразу понял, что Михал Михалыч обратился не к нему, а к невидимому собеседнику из телефонной трубки, – нет, по этим векселям подожди, еще не решили. Как ты там говоришь, назвал контору? Какой еще буж? – громоподобно вопрошал Михал Михалыч. – А что это? Ну, ладно. Так, давай обсудим позже, у меня встреча с о-о-очень достойным человеком, – Михал Михалыч покосился на Вадима, – все, пока-пока, Серёж. Здравствуйте, Вадим!

– Здравствуйте, Михаил Михайлович, – повторил Вадим, – вот ваш заказ. Я могу пояснить, если вдруг что непонятно, – начал Вадим и затих.

Глаза Михал Михалыча были обращены на пару красивых ног, видневшихся из-под красной юбки удаляющейся от них по тротуару юной жительницы Юрятина.

– Если что, – задумчиво повторил Михал Михалыч, – непонятно. Да, наверное, поймем, как-нибудь, ха-ха! Вадим, можно на «ты»? Парень ты молодой, позволишь.

– Конечно, Михаил Михайлович, – аккуратно разделяя звуки, произнес Вадим.

– Ты вот что, бизнес-план кинь туда, пожалуйста, – Михал Михалыч, дважды изогнув руку, показал на карман, расположенный позади своего сидения, – я потом посмотрю на досуге, изучу. Ты мне вот что скажи, как ты оцениваешь положение в сельском хозяйстве России?

– В смысле? То есть всего сельского хозяйства?

– Ну да, всего. Понимаешь, все кругом твердят, как попугаи, «кризис-кризис», но это не только кризис, но и возможности, понимаешь? Ага. Время сейчас такое наступает интересное, согласен?

Вадим кивнул, с интересом слушая речь Михал Михалыча.

– Вот, скажем, то же сельское хозяйство. Мы тут с ребятами прикупили колхоз один. Ну, как прикупили? Почти купили уже, но там сложности с оформлением, предприятие вообще-то государственное, и директор какой-то придурок, но мы ему зама порекомендовали. В общем, контролируем мы этот колхоз. И задача стоит вывести его на мировой уровень, производить нормальную линейку продукции. Это, конечно, начальный уровень, затем стоит задача взять целиком под себя производство всей молочки в области. С мэром Юрятина ведем диалог, с губернатором ведем диалог, с будущим замом губернатора, у него, кстати, фамилия Спасский, ты знаешь наверняка, с ним тоже ведем диалог.