Читаем без скачивания Том 5. Чудеса в решете - Аркадий Аверченко

— Почему?! Ведь вон же недалеко речка. Она насмешливо оскалила зубы и взглянула на меня с непередаваемым выражением. — Какая?

— Что какая? Речка? А черт ее знает. Ее даже на двухверстной карте нет.

— То-то и оно. А мне, братец ты мой, Нева нужна!

— Еще чего выдумай.

Она с трудом приподнялась на сгибе передней ноги и посмотрела честными глазами в мои глаза.

— Послушай! Если десять месяцев тому назад император Германии выходить вдруг перед фронтом, держа меня под уздцы, и говорит громогласно, так что все слышат и я слышу: «Солдаты! Я вас приведу в Париж! Даю вам слово. Не пройдет и двух недель, как я буду поить свою лошадь водою Сены!» — должна я этому верить или нет?

— Гм… Конечно, если он при всех дает слово…

— То-то и оно. Жду я честно и аккуратно две недели, просыпаюсь утречком ровно через две недели и что же! Начинают поить меня — знаете из чего? Из ведра около какого-то деревенского колодца! Как я ни фыркала, ни отворачивалась, ни лягала конюха, это животное все-таки вкатило мне всю порцию. Смолчала я. Затаила обиду. «Нечего сказать, думаю. Сами говорят: „врет, как сивый мерин“, а сами-то…»

— Ну? Дальше!

— Хорошо-с. Проходит некоторое время… Однажды смотрю опять тащит меня по шаблону под уздцы, опять речь, опять: «Солдаты! Мы идем на Калэ, а оттуда прямая дорога на Англию! Не пройдет и трех недель, как я буду поить свою лошадь водой из Темзы». — «Ладно, думаю, слыхали». Однако, ты знаешь, сказал он это таким тоном, что я даже в сомнение пришла. Все-таки, думаю, император. Не будет же он врать, как… (снова ея голос зазвучал убийственным сарказмом) как сивый мерин!

— Вам нельзя волноваться, — мягко напомнил я.

Она отмахнулась хвостом, как от овода.

— Отстань. Ну-с… Так что же ты думаешь? Проходить три недели, проходить четыре недели, — хоть бы капелька темзинской воды у меня во рту была! Опять надул. Два месяца тому назад вдруг опять хватает меня под уздцы, тащить куда-то. Сразу догадалась я, в чем дело: опять врать ведет. И удивительная вещь: почему он без меня врать не мог? Почему, когда он начинал врать, обязательно нужно меня под уздцы держать? Вдохновляла я его, что ли? Или думал он втихомолку все на меня свалить? Рядом, моль, стояли — неизвестно, кто из нас двух говорил. Прямо поразительный человек… Как врать, так меня за шиворот, — лучшей ему компании не надо.

— Что же он в третий раз обещал?

— Из Невы поить. «Ровно, говорить, через пятьдесят дней буду свою лошадь из Невы поить». Тут, знаешь, даже мне за него стыдно сделалось… Ладно, думаю, всякое дело до трех раз делается. Если и в третий раз соврешь — издохну, а докажу, что у меня свои принципы есть, не гогенцоллерновским чета! Подожду пять-десять дней, а там или невскую воду буду пить, или никакую не буду пить!..

— Ну, и что же?

— Ты сам видишь… Полторы недели тому назад пятьдесят дней минуло… И вот… я…

Мне стало жаль эту глупую, доверчивую лошадь.

Я попробовал ее урезонить.

— У нас невская вода не хорошая. С вибрионами.

— Для меня принцип важнее вибриона!

— И потом не виноват же Вильгельм, что русские не пустили его в Петроград.

— Не обещай!

— А ты знаешь, что?.. Попробуй теперь сдаться в плен: может, тогда и напьешься невской воды.

— Не хочу. Компромисс.

Помолчав, вспыхнула вдруг ярко, как догорающая свеча.

— Послушай! Неужели ты не понимаешь? Если мой император врет, как сивый мерин, то дай возможность его сивому мерину сдержать свое слово по-императорски!..

И, закатив выпуклые глаза, испустило дух бедное доверчивое, благородное существо.

Сдержало слово.

Позитивы и негативы

1. Прежде — времена буколические.

Приглашение:

— Петр Иваныч, пожалуйте завтра к нам на блины…

— Ах, это вам будет беспокойство…

— Ну, какое там беспокойство — одно удовольствие. Блинков поедим с икоркой, выпьем.

— Пожалуй…

— Не пожалуй, а непременно ждем. Обидите, если не придете.

За столом:

— Петр Иваныч, еще блинков!

— Увольте, ей Богу, сыт.

— Ну, еще парочку с зернистой.

— Что вы; довольно! Чуть не пол-тарелки икры наложили…

— Ничего, кушайте на здоровье. Коньячку или рябиновой?

— Ни того, ни другого. Ей-Богу, не лезет.

— Ни-ни. И думать не смейте отказываться. А семга! Да ведь вы, разбойник, семги не попробовали?

— Ей-Богу, ел.

— Нет, нет, лукавите! Позвольте, я вам положу два кусочка..

— О, Боже! Я лопну прямо… Надеюсь, больше ничего не будет?

— Уха еще и рябчики!

— Уморить вы нас хотите, дорогой хозяин!

Уход:

— До свиданья, Петр Иваныч! Спасибо, что зашли.

— Теперь вы к нам, Семен Мироныч…

— Да уж и не знаю, выберемся ли?

— Ну, вот новости! Послезавтра же и приезжайте! Жену привозите, деток, свояченицу и братца Николая Мироныча.

— Осторожнее, тут темно… Я вам посвечу…

— О, не беспокойтесь!

2. Теперь — собачьи времена.

Приглашение:

— Петр Иваныч, а я завтра думаю пожаловать к вам на блины…

— Ах, это нам будет такое беспокойств.

— Ну, какое там беспокойство — накормите блинами и конец. Блинков поедим у вас с икоркой, выпьем.

— С чем, с чем?..

— А? С икоркой, говорю.

— Вам еще каменный дом в придачу не потребуется ли? Хм! с икоркой! А вы знаете, что икорка теперь 12 рублей фунт?

— Что вы говорите! Как дешево. А я думал 14.

— Мало, что вы думали… Для кого дешево, а для кого и не дешево…

— Так мы все-таки придем.

— Собственно, зачем?

— Да вот… блинков у вас поедим, выпьем.

— Это чего ж такого вы выпить собираетесь?!

— Да что у вас найдется. Не побрезгуем вашим хлебом-солью.

— Вода из водопровода у нас найдется — вот, что у нас найдется. Лучше уж не приходите.

— Нет, что вы! Обязательно придем.

За столом:

— Дорогой хозяин… еще блинков… Можно попросить?

— Увольте! Ведь, ей-Богу, вы уже сыты.

— Ну еще парочку… с зернистой.

— Что вы делаете?! Довольно! Чуть не полтарелки себе икры навалили.

— Ничего, буду кушать на здоровье. Коньячку мне выпить или рябиновой?

— Ни того, ни другого. Ей-Богу, вам уже не лезет, а вы все пьете. Не дам больше.

— Ни-ни. И думать не могите отказывать! А то голову сметаной вымажу. Позвольте… А семга?! Я про семгу забыл. Ни кусочка не попробовал.

— Ей-Богу, вы уже ели.

— Нет, нет, лукавите. Позвольте, я себе положу два кусочка…

— Два?! А вы знаете, что каждый кусочек стоит копеек семьдесят…

— Ну, и черт с ним, — большая беда, подумаешь…

— Да для вас беда не большая… потому что не вы платили. едят, едят люди, ей Богу, не понимаю, как не лопнуть!

— Да-а, с вашего угощения действительно лопнешь… Пригласили на блины, смотреть не на что.

— Кто вас приглашал? Сами навязались.

— Еще бы! Если бы мы вашего приглашения ждали — ноги бы с голоду протянули.

— И протягивайте, потеря небольшая… Что еще будет, кроме этих блинишек? Ничего не будет.

— Как так ничего? Бульон же должен быть какой-нибудь, или уха там… Дичь тоже всякая полагается…

— Достаточно и так дичь несли за столом. Ну-с — можно вставать из-за стола, дорогие гости Дорогие — сами понимаете почему. В 36 рублей обошлось ваше совершенно неуместное посещение.

— Господи! 35 рублей истратил, а ноет на двести.

Уход:

— Прощайте, дорогой хозяин.

— То есть, как это прощайте? До свиданья, а не прощайте!

— Разве вы думаете еще раз нас пригласить?

— Нет-с, не пригласить, а я думаю сам к вам на блины приехать.

— Не стоит.

— То есть, как же это так — не стоить?!.. Вот еще новости! Небось, сами ко мне пришли, пили, ели — а мне нельзя?! Завтра же и приеду: жену привезу, детей, свояченицу и брата Николая Мироныча…

— Вы бы всю улицу еще притащили! Дворника уж забирайте, кухарку тоже — все равно!! Э, ч… черт, какая тут темнота на лестнице… Хозяин! Ты бы хоть посветил.

— И так хорошо. Керосин-то ноне кусается, сами знаете.

— Да тут ногу еще сломаешь в этой тьме.

— И прекрасно! Туда вам и дорога.

— Ну, беспокойной вам ночи в таком случае…

— Всего нехорошего!..

Собачьи времена наступают, истинно говорю вам.

Человек, каких теперь много

Смешно сказать: в течение двух дней я встретил этого человека три раза; и он мне был совершенно чужд и не нужен! А существуют люди, которых любишь и с которыми хотел бы встретиться, — и не видишь их годами…

Первая встреча с этим человеком произошла у крупного ювелира, где я выбирал булавку для подарка, а «этот человек» (до сих пор не знаю, как его зовут) бессмысленно переминался с ноги на ногу у прилавка, тоскливо вздыхая и то распахивая, то запахивая роскошную шубу с бобровым воротником.