Читаем без скачивания Легенда о смерти Александра I - П. Бунин

Оказалось, что он лично был знаком почти со всеми более или менее известными лицами, выдвинувшимися в царствование Александра I.

Преклонялся перед Фотием и вспоминал о нем с благоговением.

— Великий постник был, — говорил он о нем, — святой жизни человек!..

— Как теперь помню, — рассказывал старец, народились в России масонские ложи, мода пошла на них, и многие лица из высшего общества стали в них участвовать. Стали говорить об этих ложах во дворце. Многие царедворцы советовали Александру вступить в масонство, и он заколебался. Собрал совет во дворце из высших сановников. Долго спорили сановники, но большинство склонялось к тому, что ложи следует поддержать, и чтобы Александр принял в них участие. Вдруг отворились двери, и на пороге показался Фотий. Он был бледен, глаза его горели.

— Да заградятся уста нечестивых! — властно сказал он и грозно посмотрел на всех.

Смутились собравшиеся и не могли вымолвить ни слова. Так и разошлись, а секта рушилась…

— Да, Фотий был муж благодатный, — закончил свой рассказ старец.

Рассказывал Федор Кузьмич об Аракчееве, об его военных поселениях, и обнаруживал основательное знакомство с их организацией.

Любил вспоминать о Кутузове, считал его великим полководцем.

— Завидовал ему Александр, — говорил старец мечтательно.

Вспоминал он о прошлом с удивительным спокойствием. Как будто ушел из мира на какую-то недосягаемую высоту и оттуда взирал на грешных людей, на их деяния и беспристрастно, не спеша, давал всему оценку. С высоты все люди казались одинаковыми: стиралась разница в положении.

— И цари, и полководцы, и архиереи — такие же люди, как и вы, — говорил он не раз своим слушателям, — только одному Богу угодно было одних наделить властью великой, а других предназначить жить под их покровительством!..

Федор Кузьмич избегал говорить о русских государях. Никогда никто не слыхал от него ничего ни о Павле, ни о Николае. Избегал он говорить и об Александре. Но иногда, увлекшись, вспоминал некоторые подробности из его жизни.

— Когда французы подходили к Москве, — рассказывал старец однажды, — император Александр припал к мощам Сергия Радонежского и долго со слезами молился этому угоднику. В это время он услышал, как будто бы внутренний голос сказал ему: «Иди, Александр, дай полную волю Кутузову, да поможет Бог изгнать из Москвы французов!.. Как фараон погряз в Черном море, так и французы на Березовой реке»…

В другой раз он с удовольствием вспоминал, как однажды, когда Александр ехал из Парижа, купцы устилали ему дорогу сукном, а купчихи разными богатыми шалями.

— Александру это очень понравилось, — с улыбкой закончил он свой рассказ.

Слава о старце распространялась все шире и шире. Молва стала говорить о необыкновенной проницательности старца, о способности его врачевать физические и душевные недуги. И к нему стекалось все больше и больше народу.

Сибирь не любит копаться в прошлом людей. Каждый понимал, что людям с темным и грешным прошлым тяжело его касаться. Но необыкновенная личность Федора Кузьмича интересовала всех. Кто он, этот неведомый старец? Какую тайну он скрывает в своем прошлом, что даже удары плетей не заставили разомкнуться его уст? Было много загадочного и странного в этом человеке. Было ясно, что Федор Кузьмич — человек не простой: по его манерам, по его образованию всем казалось, что он из высшего общества. Очевидно, он принимал близкое участие в государственных делах, ибо так хорошо знал их и рассказывал о них с такими подробностями, которые могли быть известны только человеку, стоявшему в центре государственной деятельности.

Сначала почему-то думали, что он — снявший сан архиерей, хотя в нем не было ничего такого, что бы хоть сколько-нибудь указывало на его духовное происхождение. Но скоро стали ходить слухи, что старец не кто иной, как отказавшийся от престола и бежавший в Сибирь император Александр. Эти слухи росли и скоро у некоторых вылились в твердо сложившееся убеждение.

Такого рода слухи появились не случайно. Помимо тех легенд, которые относительно смерти Александра сложились в России и, конечно, дошли до Сибири, в жизни старца были обнаружены факты, которые как бы подкрепляли эту легенду.

Сам Федор Кузьмич никогда не называл себя ни Великим князем Константином, ни императором Александром I и никогда не говорил о своем прошлом. Но, чем упорнее молчал старец, тем таинственнее казалось это молчанье и тем настойчивее молва называла его императором Александром… Эта молва получила прочное подтверждение, когда у Федора Кузьмича стали бывать представители высшего духовенства. Рассказывали о посещениях каких-то таинственных лиц из Петербурга. Сам Федор Кузьмич находился в постоянной и деятельной переписке с различными городами европейской России.

Так жил Федор Кузьмич, осаждаемый массой почитателей, из разных мест приходивших к нему, а потом разносивших славу о нем по всей Сибири. И вдруг однажды затосковал: тяжко стало старцу среди людей, захотелось тишины, покоя, уединения. И решил старец уйти из этого места.

Почти одновременно с Федором Кузьмичем в деревне Зерцалах жил еще старец, по имени Даниил — человек тоже праведной жизни. Когда он умер, то крестьяне построили в честь его часовню, а впоследствии построили целый храм. Федор Кузьмич часто ходил в эту часовню молиться и в разговорах о Данииле всегда отзывался о нем с большим уважением.

Некоторые считали старца учеником Даниила, но старец отвергал это, говоря:

— Даниил не имел учеников, да и не мог никого учить, потому что он был малообразован и едва грамотен.

Когда старец задумал покинуть деревню Зерцалы, он позвал с собою нескольких, наиболее близких ему крестьян, взял образ Печерской Божией Матери и Евангелие и отправился с крестьянами в часовню. Здесь он попросил священника отслужить молебен. Что-то торжественное и строгое было в лице старца, когда он стоял в часовне и молился. По окончании молебна он поставил в часовне принесённый с собою вензель, на котором была изображена буква А с короною над ней и летающим голубком, а потом, обратившись к окружающим, сказал:

— Храните этот вензель пуще глаза!

С тех пор Федор Кузьмич покинул деревню Зерцалы, но крестьяне свято выполняют завет старца: вензель хранится и поныне.

Майорша Федорова

Однажды старец позвал к себе Латышова и сказал ему:

— Решил я, Иван Гаврилович, покинуть тебя! И, видя недоумение в лице Латышова, прибавил:

— Народу много ходит ко мне, беспокоят. Хочу отдохнуть, уединиться, побыть с самим собою и Богом. Никому не говори, что я ушел и куда ушел. Найду себе место, извещу тебя.

На просьбы Латышова остаться, старец ответил решительным отказом.

Рано утром, когда чуть забрезжился восток и все еще спали, Федор Кузьмич тихонько собрался и ушел. Некоторое время он бродил одинокий по тайге, скрываясь от людей, и наконец решил основаться около деревни Коробейниковой, находящейся в десяти верстах от Краснореченска. Выбрав удобное уединенное место для жилья, старец попросил Латышова перенести сюда свою келью.

Однако трудно было Федору Кузьмичу остаться в неизвестности. Скоро молва разнеслась по округе, что любимый народом старец живет около деревни Коробейниковой, и опять толпы народа стали приходить к старцу со своими нуждами и заботами. Стар стал Федор Кузьмич, трудно ему было беседовать с народом, утомляли его многочисленные посетители. Он стал отказывать большинству в приеме и только с некоторыми избранными беседовал. Иногда он на целый день запирался в келье, никого к себе не впускал: читал и молился.

Новое место, однако, старцу не понравилось. Только три года прожил он здесь, а потом задумал опять вернуться к своему почитателю Латышову. Латышов был очень рад возвращению старца и построил ему новую келью в стороне от дороги, на горе, в густом кустарнике. Здесь Федор Кузьмич стал вести жизнь еще более затворническую. По слабости здоровья он уже не мог совершать отдаленных прогулок по деревням, пришлось бросить занятие физическим трудом. Приобретенная им популярность становилась ему в тягость. Он перестал совсем почти принимать к себе посторонних людей. Только некоторые близкие люди имели к нему постоянный доступ. В числе друзей его в это время был и преосвященный Афанасий Иркутский, который иногда приезжал навестить старца и оставался у него иногда в келье по нескольку дней сразу. Часто бывал и духовник Федора Кузьмича, отец Петр.

Но скоро наиболее преданным человеком и лучшим другом старца стала молодая девушка, дочь одного бедного краснореченского крестьянина, Александра Никифоровна, известная впоследствии под именем «майорши» Федоровой.

Александра Никифоровна рано лишилась родителей — и ее, круглую сироту, взял к себе местный священник отец Поликарп. Она была девушка впечатлительная и замкнутая. Раннее сиротство и жизнь в чужой семье сделали ее не по летам серьезной. Она всех как-то дичилась, держалась особняком. Всегда бывая в церкви вместе с отцом Поликарпом, она скоро стала глубоко религиозной. Любимым чтением ее было жития святых отшельников, и их жизнь сделалась для нее идеалом. Умная от природы, добрая и отзывчивая, она скоро вся отдалась служению на пользу ближнего.