Читаем без скачивания Роковые императрицы России. От Екатерины I до Екатерины Великой - Михаил Пазин

Кстати, с этим самым Василием Юшковым произошла занимательная история. В 1722 году у царицы Прасковьи служил некий подьячий Деревин, и служил он в области учета дворцовой казны. Чем-то он не понравился фавориту царицы Юшкову и от своей должности был отставлен. Причем отставлен не просто так – Юшков слепил против него дело, обвиняя в разных упущениях по службе, и потребовал значительной денежной компенсации. Рэкет, одним словом. Деревин горячо протестовал и обивал пороги дома Юшкова, требуя справедливости. Однако Юшков, как любовник царицы Прасковьи, был в фаворе, и справедливости от такого человека ждать было бессмысленно. Московское начальство тоже в этом деле Деревину помочь не могло по той же причине. И вот тут-то Деревин в январе месяце случайно нашел необычное письмо. Хорошо зная почерк царицы Прасковьи, он определил, что это было ее послание к Юшкову. Ну и что? Связь царицы с Юшковым хотя и не афишировалась, но о ней многие знали и помалкивали. Однако письмо имело одну странность – некоторые слова в нем были зашифрованы литерами (это была так называемая «литорея» – средневековый тайный шифр). В те времена такие письма таили в себе большую опасность как для отправителя, так и для получателя. Под литерами могли скрываться слова, направленные против государя. Честному человеку незачем скрывать что-то под шифром – а значит, тут дело темное. А за такие дела можно было легко попасть в Тайную канцелярию, где под пытками быстро развязывали языки кому бы то ни было, невзирая на чины и звания. Причем это касалось и царицы Прасковьи; достаточно вспомнить замученного лично Петром I царевича Алексея. Так что дела Василия Юшкова и его любовницы царицы Прасковьи были плохи.

Деревин не смог утаить свою находку, и о ней узнал его недоброжелатель Юшков. Недолго думая, тот от имени царицы посадил Деревина под замок и потребовал вернуть письмо. Деревин говорил, что, мол, ничего не знает, а про себя решил передать его лично Петру I – авось тот разберется. Целый месяц Деревин провел в заточении по прихоти Прасковьиного фаворита Юшкова, но за неимением доказательств его пришлось выпустить.

Петр I как раз в это время находился в Москве, и если бы до него дошли подобные факты, беды было бы не миновать ни Деревину, ни Прасковье с Юшковым. Однако передать письмо государю – это проще сказать, чем сделать. И Деревин забоялся. Как известно, по делам Тайной канцелярии «доносчику – первый кнут». Поэтому, по здравом рассуждении, подьячий счел за благо скрыться из Москвы и вернулся аж поздней осенью.

Все это время Прасковья сильно волновалась и, наконец, выбрала время для удара, чтобы вырвать злосчастное письмо из лап несносного Деревина. Когда осенью 1722 года Петр I ушел в Персидский поход, она подговорила московского обер-полицмейстера арестовать подьячего, обвинив его в краже большой суммы денег. Однако Деревин был не дурак, чтобы попасть как кур в ощип, и ударился в бега. Сам Деревин сбежал, однако пострадали его знакомые и родня. Так или иначе, а дело оказалось в Тайной канцелярии. Там допросили родственников Деревина и узнали, что суть дела заключается в шифрованном письме царицы Прасковьи. После того как тайное стало явным, Деревин сам пришел в Тайную канцелярию и принес письмо. Его запечатали в особый конверт и спрятали до возвращения Петра I. На всякий случай посадили и Деревина до выяснения всех обстоятельств дела. Царица Прасковья неоднократно пыталась выцарапать это письмо из шкафов Тайной канцелярии посредством московского обер-полицмейстера, но руки у нее были коротки. В те времена Тайная канцелярия была чем-то вроде НКВД, а обер-полицмейстер был, по-современному, из МВД и воздействовать на нее никак не мог. Тогда разгневанная Прасковья решилась на следующий демарш – она лично явилась в Тайную канцелярию с огромной свитой. Там ее слуги оттеснили часовых (неслыханное дело!) и на руках внесли Прасковью в камеру, где сидел Деревин (она в то время почти не ходила из-за болезни ног). Она начала с того, что лично избила подьячего тростью. Заодно она послала своих слуг к руководителям Тайной канцелярии с требованием выдать ей Деревина. Обер-прокурор Синода Скорняков и генерал Бутурлин, заведовавшие этой конторой, сочли за благо не перечить невестке Петра I, а соврать слугам, что они, мол, в отъезде. Между тем в камере события накалялись. Деревина ей не выдавали, и письма при нем не оказалось. Тогда царица принялась за экзекуцию, вернее, не она, а ее слуги. Деревина жестоко били и жгли огнем. Служители Тайной канцелярии, ничтоже сумняшеся, просили царицу не пытать заключенного. Все это происходило на глазах Прасковьи, к которой позже присоединилась и ее дочь Екатерина. Последняя уговорила мать прекратить пытки. Однако царица не унималась, и когда Екатерина ушла, приказала своим слугам продолжить экзекуцию. Деревина запытали бы до смерти, но на его счастье в Тайной канцелярии появился генерал-прокурор П. Ягужинский. Он прекратил своеволие царицы Прасковьи и наотрез отказался выдать ей Деревина, за которым числилось «слово и дело государево». Прасковье пришлось отступиться.

Пока ожидали возвращения из похода Петра I, измордованный Деревин сумел немного подлечиться. Наконец, в декабре 1722 года в Москве появился Петр, а в феврале 1723 года дошла очередь и до дела Деревина. Суд Петра I был скорым и жестоким. Слуги Прасковьи, участвовавшие в пытках Деревина, «были биты батогами нещадно», но тем дело и кончилось – они были выпущены на свободу. Любовника царицы Прасковьи Василия Юшкова Петр приказал сослать на жительство в Нижний Новгород, а Деревина еще долго держали в заточении – дело двигалось медленно. Никто не хотел вмешиваться в тайны царицы Прасковьи и ее фаворита Юшкова, это было опасно. Вероятно, Петр I знал о содержании письма, в котором, судя по всему, никакой политики не было, а то царь не посмотрел бы, что перед ним больная старая женщина. По всей видимости, оно содержало какие-то интимные подробности отношений Юшкова и Прасковьи. Чем закончилось это дело – неизвестно, но характерно одно: Прасковья готова была замучить человека, прикоснувшегося к ее амурным делам. Вот вам и царица, которую все считали тихоней!..

Однако закончим это, так сказать, лирическое отступление и перейдем к главному повествованию. Воистину судьбой правит Его величество случай! Не будь Юшков «бракоделом» и роди царица Прасковья мальчика, русская история повернулась бы по-другому. Позволим себе немного виртуальной реальности. Петр I вынужден был бы уйти в монастырь, не натворив своих кровавых дел. Страной бы еще долго правила Софья со своим фаворитом Голицыным. А потом мальчик – наследник царя Ивана подрос и стал бы продолжать политику своей двоюродной бабушки Софьи. Это был бы путь эволюционных, постепенных реформ, а не путь крутого перелома, который устроил России Петр. Однако история не знает сослагательного наклонения, а потому вернемся к действительности.