Читаем без скачивания «Дрион» покидает Землю - Александр Ломм

— Жаль, что вы мне не поверили, пришли не все. Этим вы несколько усложнили мою задачу. Но я понимаю вашу осторожность. Следуйте за мной и ничего не бойтесь.

Не дожидаясь ответа, Миэль повернулась и заскользила по зеркальному полу. Смущённые, они пошли за ней. Перед ними в розовых стенах непрерывно возникали овальные проёмы, и они шли через них всё дальше и дальше, не глядя по сторонам и лишь мысленно удивляясь, откуда в небольшом сравнительно шаре могли взяться эти просторные залы и коридоры. Так они достигли высокой голубой комнаты, и здесь Миэль остановилась.

— Садитесь в кресла и сосредоточьтесь, — сказала она.

Плавунов и Юра увидели два голубых кресла. Пока они садились, хозяйка успела куда-то исчезнуть. Теперь они были одни в совершенно пустой комнате. Противоположная стена, до которой было метров десять, по цвету напоминала небо над горами в яркий солнечный полдень и казалась такой же бездонной.

Несколько минут стояла тишина. Но вот зазвучал голос невидимой Миэль:

— Слушайте, друзья мои, и смотрите! Будьте внимательны, будьте вдумчивы! То, что я сообщу вам, важно и для вас, и для всех людей вашей планеты… Я прибыла к вам из центра Галактики и говорю с вами от имени Союза Тысячи Планет. На одной из наших планет растет удивительное дерево. Оно называется гуолла. Запомните, друзья мои, это слово: ГУОЛЛА! Быстро растёт это дерево, быстро достигает зрелости и покрывается невиданной красоты цветами…

Голубая стена перед Плавуновым и Юрой превратилась вдруг в огромный экран. Но не такой, как в кино, а прозрачный, глубокий, словно широкое окно, распахнутое в неведомый мир. И сразу появилось дерево с длинными мечеподобными листьями, с мощным стволом и с красиво и привольно раскинутыми во все стороны мускулистыми ветвями. И вот оно стало покрываться цветами, прекрасными большими цветами, похожими на розы, но сверкающими, как драгоценные камни. Цветы покрыли дерево так густо, что не стало видно ни ветвей, ни листьев.

Плавунов и Юра смотрели как зачарованные, а голос невидимой Миэль всё лился и лился… И вдруг голос оборвался, дерево на экране всё сверкало, всё пламенело тысячами ярких красок, и уже казалось, что не цветы его покрывают, а какие-то огромные разноцветные насекомые, прожорливые и беспощадные. И дерево не выдержало натиска собственных цветов. Сначала отвалились длинные пожелтевшие листья, потом стали отламываться ветки, потом целые ветви. Наконец остался один чёрный, словно обуглившийся, ствол. Дерево умерло, и у ног его лежали опавшие цветы: они гнили и были похожи на грязь.

Медленно и торжественно голос Миэль произнёс:

— Прекрасны и обильны цветы гуоллы, но, увы, ядовиты: быстро расцветая в огромном множестве, они убивают породившее их дерево и гибнут вместе с ним. Запомните, друзья моя, это слово, страшнее которого ничего не может быть:

ГУОЛЛА!

Экран погас, мёртвое дерево исчезло. Голос Миэль стал спокойнее, она заговорила о своей родине и о цели своего прибытия на Землю…

СОЮЗ ТЫСЯЧИ ПЛАНЕТ

Гигантский космический комплекс населённых миров, выросший в центральной области Галактики, не поддавался точному определению на земном языке. Миэль употребила слово «государство», но Союз Тысячи Планет не был государством в нашем обычном понимании.

Прежде всего поражали его масштабы. Освоенный и организованный космос простирался здесь на сто световых лет. Трудно представить себе размеры такого пространства. Для нас наше солнце — далёкое, недосягаемое светило. А ведь солнечный луч долетает до Земли всего лишь за восемь минут. Восемь минут — и сто лет? Да, чтобы пересечь весь Союз Тысячи Планет от одной границы до другой, солнечному лучу понадобилось бы целых сто лет…

Числом «тысяча» определялось в этом Союзе лишь количество самостоятельно развившихся планет с собственной цивилизацией, собственным разумом. На самом же деле этот космический Союз охватывал тысячи солнечных систем и многие десятки тысяч планет. Это много, это грандиозно, и всё же по сравнению со всей нашей Галактикой, состоящей из сотен миллиардов солнцеподобных звёзд, это капля в море.

Союз Тысячи Планет достиг такого высокого уровня развития, что Миэль затруднялась рассказывать о нём землянам что-либо конкретное. Не было в богатейшем русском языке землян ни соответствующих понятий, ни чего-либо похожего для обратных сравнений.

Миэль попыталась, например, рассказать, как у неё на родине строятся города. Употребила при этом выражения «самопрограммирующаяся материя». Ни Плавунов, ни Юра не поняли этого. Тогда она показала им процесс стройки на экране. Получилось, что грандиозные великолепные здания удивительных форм и расцветок вырастают сами из небольшого, особым образом запрограммированного блока, словно гигантские деревья из семян. Зрелище было потрясающим, но сущность этого процесса так и осталась непонятной. А это всего лишь строительство. Что же говорить о самих людях — о их быте, науке, искусстве? Объединившийся разум, подчинив себе огромные пространства Вселенной, творил такие чудеса, что они просто не укладывались в сознании землян.

Когда Плавунов спросил, на каком принципе действует космический аппарат «Дрион», Миэль ответила, что не знает. И тут же добавила, что ни один из учёных Союза Тысячи Планет не знает этого. Об этом знают четыреста миллионов учёных, вместе взятых, а каждый в отдельности знает лишь ничтожную крупицу этого общего необъятного знания. Эти крупицы объединились в блоках Великого Координатора и породили непостижимую для отдельного человеческого разума идею «Дриона».

Плавунов и Юра, подавленные сложностью чужого, неведомого мира, молча слушали рассказ Миэль, молча смотрели яркие объёмные картины на экране.

Долго продолжался рассказ о Союзе Тысячи Планет. Но вот Миэль перешла к главному — к цели своего прибытия на Землю. Картины на экране исчезли, голос Миэль звучал на фоне спокойной голубой пустоты:

— Велико население нашего космического государства. Оно исчисляется не миллиардами, а десятками триллионов. Все взрослые обязаны мыслить…

— Великий Координатор тоже умеет мыслить? — прервал её вдруг Плавунов.

— Нет, Великий Координатор мыслить не умеет, — ответила Миэль. — Он лишь копит мысли живого разума, подвергает их анализу и упорядочивает в стройные системы. На основании этого он делает выводы и даёт советы.

— Он что, вроде бога у вас? — с лёгкой иронией спросил Плавунов.

Миэль ответила с прежней спокойной интонацией:

— У нас давно уже нет никаких богов. Великий Координатор — это центральный искусственный мозг, накопитель идей. Он знает всё, и советы его безошибочны. Все наши мысли принадлежат ему, Великому Координатору.

Плавунов нахмурился. Голос Миэль на секунду умолк и тут же зазвучал вновь с прежней мелодичностью и размеренностью.

Она поведала о том, как Великий Координатор, накопив обширную информацию о космосе, дал совет обследовать всю Галактику и осмотреть все планеты, населённые разумными существами. Он установил, что на некоторых планетах разум развивается настолько стремительно и бурно, что вся история его проходит в непрерывных лихорадочных взрывах из-за отсутствия социального равновесия. Войны, голод, эпидемии, угнетение себе подобных, жестокости, казни, а в конце, как правило, полное самоистребление и опустошение всей планеты — такова участь этих цивилизаций. Великий Координатор разработал метод спасения поражённого болезнью разума. Учёные назвала эту страшную болезнь «гуоллой» и стали работать над осуществлением совета Великого Координатора. Посланниками Союза Тысячи Планет Великий Координатор посоветовал отправить одних женщин. Он сказал, что эту миссию гуманности и доброты женщины выполнят лучше, чем мужчины. В особых центрах стали готовить двадцать тысяч девушек, отобранных по строжайшим критериям.

— Мне посчастливилось оказаться в числе этих избранных, — сказала Миэль. — К концу нашей подготовки была завершена и работа по созданию «Дрионов». Наступил великий день. С нами прощалось всё население Союза. Двадцать тысяч «Дрионов» одновременно покинули Главный Космодром и устремились в разные концы Галактики. Задача у всех была одна: искать населённые миры, поражённые гуоллой, и спасать их от гибели. Великий Координатор снабдил нас безотказным средством против гуоллы. Суть его действия в том, что оно в десятки и даже в сотни раз замедляет развитие цивилизации, полностью устранят склонность к агрессии. Я посетила уже шестьсот шестьдесят пять планет. Ваша — шестьсот шестьдесят шестая. Много ли случаев гуоллы я обнаружила? Сравнительно немного: только пять. Из этих пяти три цивилизации я спасла, две нашла уже погибшими. Мёртвые планеты, пустые, полуразрушенные города — трудно передать, до чего ужасно это зрелище. Я не буду вам показывать этих картин. Но хочу ещё и ещё раз напомнить: гуолла — это самое страшное из всего, что может случиться с разумом. ГУОЛЛА! Запомните это слово, друзья мои…