Читаем без скачивания Три дня - Александр Баренберг

Через час подготовка к обороне была закончена. Валун заминирован, батальон рассредоточился по склонам ущелья над дорогой, оборудовав огневые позиции. Комбат собрал весь личный состав. Он был краток:

— Вы все взрослые люди и все понимаете сами. Там, — комбат показал рукой на запад, — в нескольких десятках километров — наши семьи. Больше мне добавить нечего.

Действительно, что еще нужно добавлять? Все понимали, что будет, если ЭТИ прорвутся ТУДА. И, поэтому, мы должны лечь ЗДЕСЬ.

Спев молитву «Шма, Исраэль» бойцы разошлись по позициям.

«История любит повторяться», — думал я, наблюдая, как танковая колонна медленно ползла вверх по дороге. «Когда-то триста спартанцев задержали огромную армию персов. Нас тоже чуть больше трехсот и с той стороны опять персы, хоть и частично. Конец тоже, видимо, предсказуем.»

Страха, как ни странно, не было. То ли я уже незаметно подсознательно смирился с такой судьбой, то ли психика отказывалась всерьез воспринимать происходящее, считая это наваждением, которое скоро рассеется. Странная штука, эта психика.

Когда передовой танк достиг нужной точки, в ущелье гулко бухнул взрыв и огромный валун, в сопровождении кучи камней поменьше, резво покатился вниз. Он достиг дороги и с огромным грохотом раскололся на несколько больших и тысячи мелких осколков, похоронив под собой три-четыре передних танка. Путь был перекрыт.

У противника заняло с полчаса сориентироваться в изменившейся обстановке. Несколько танков наугад стали обстреливать склоны ущелья, а потом через завал пошла пехота. После того, как первые несколько рот, настороженно оглядываясь по сторонам, перебрались на другую сторону, взлетела зеленая ракета и наши бойцы открыли по ним кинжальный огонь с замаскированных на склонах позиций. Несколько танков, находившихся неподалеку от завала, загорелись от попаданий противотанковых гранат.

Через некоторое время противник подтянул артиллерию и минометы и принялся за методичный обстрел. Большого ущерба он нам не нанес — скалистые склоны хорошо защищали от случайных осколков, да и артиллерии было не очень много, но первые потери появились. Под прикрытием артналета вражеские саперы попытались подойти к завалу и заложить заряды для расчистки, но были отогнаны огнем. Сообразив, наконец, что в лоб тут не пройти, отряды противника, отойдя с километр к северу и югу, начали карабкаться на склоны, намереваясь взять нас в клещи.

Из моего БТРа, с трудом загнанного на одну из многочисленных террас на правом склоне и замаскированного камнями, этого видно не было, но связные заранее сообщили об обходном маневре. «Значит, скоро и мы вступим в бой», — комбат разместил все БТРы в тылу основных сил батальона как раз на случай возможного окружения. «Очень хотелось бы все же выжить и вернуться домой, к семье. Может быть, все-таки, продержимся до подхода подкреплений?» — билась в мозгу слабая надежда. Сообщение о встрече с противником было сразу же отправлено в тыл с одним из бронетранспортеров, но здравый смысл подсказывал, что помочь нам будет некому и нечем. В полукилометре из ложбины показались первые атакующие. «Началось», — подумал я, разворачивая пулемет.

Следующие три часа отложились у меня в памяти, в основном, пьянящим запахом сгоревшего пороха. Они атаковали и атаковали, в коротких перерывах засыпая нас минами из легких минометов. Потом противник, просочившись по ложбинам, обошел нас сзади. К этому времени я уже был легко ранен осколком в левую руку, но наложил пластырь и забыл про рану. Не до этого. Из нашего экипажа в живых остались до сих пор только мы с Роненом. Трое остальных неподвижно лежали в разных позах на окрестных камнях. В наступившей уже темноте блеснула яркая вспышка и донесся грохот сильного взрыва. «Рванули завал!» — раз так, значит там уже некому им помешать. Я огляделся, пытаясь обнаружить признаки присутствия какой-либо организации обороны, увидеть хоть кого-нибудь из командиров. Напрасно. Батальон перестал существовать как боевая еденица. Тут и там еще раздавалась стрельба, но было понятно, что это последние очаги сопротивления. В тусклом свете луны я увидел на соседнем пригорке очередную группу арабов. Мой пулемет выплюнул десяток патронов и замолчал. Все, это была последняя коробка, больше боеприпасов нет.

Вражеская группа спустилась в ложбинку перед нашей террасой. Пришла пора отправить им последний «подарок». Еще опъяненный боем, я протиснулся на место водителя и завел двигатель. Вытянул ручку постоянного газа и, уже поднявшись на крышу, ударом ноги перевел рычаг на первую передачу. БТР, разбрасывая камни, рванулся вперед, а я спрыгнул с его крыши. Проехав пару метров до края террасы, тот рухнул вниз. Оставалось надеяться, что он хоть кого-нибудь придавил.

Постанывая от полученных при падении ушибов, я, махнув рукой Ронену, поковылял к следующему гребню, за которым были укрыты грузовики и часть штабной роты. Там еще мог кто-то оставаться. Мы перевалили через гребень только затем, чтобы убедиться в обратном. По относительно ровной площадке сновало не менее сотни вражеских солдат, занимавшихся сбором уцелевшего снаряжения. Я разглядел в сумраке два стоящих рядом грузовика — бензовоз и машину с боеприпасами. На ней оставалось несколько ящиков со скончавшимися от электромагнитного импульса противотанковыми ракетами «Гиль». Электроника на них сдохла, но заряд то никуда не делся! Значит, можно устроить небольшой фейерверк. Вернее, траурный салют в честь нашего погибшего батальона.

Я стянул с плеча свой последний аргумент — одноразовый гранатомет «Лау». Пристроив трубу на плече, тщательно прицелился. Расстояние было метров восемьдесят, а стрелял я из «Лау» единственный раз много лет назад на учениях. Как бы не промахнуться.

Ракета, оставляя после себя облако дыма, плавно ушла к цели. Раздался несильный взрыв, и сразу же за ним еще несколько. Потревоженные моим «Лау» ракеты стартовали из контейнеров, разлетаясь во все стороны и почти сразу же взрываясь. Часть из них пробили стоявший рядом бензовоз и он взорвался. Площадка превратилась в филиал ада. Нас с Роненом спасла лишь высота гребня.

Мы устало привалились к скальному выступу, укрываясь от бушующего внизу огня. Какая-то апатия овладела мной. Что мы еще можем сделать? С двумя жалкими М-16 и парой магазинов к ним? Краем глаза, сквозь разлом в скале, я видел, что колонна противника начала медленное продвижение через остатки завала. Что ж, мы задержали их на полсуток. Тем более, что ночью они далеко не продвинутся. Достойная цена за гибель батальона. Осталось подождать, пока сюда подойдут солдаты противника и присоединят и нас к нашим погибшим товарищам.