Читаем без скачивания Убитый манекен : сборник - Станислас-Андре Стееман

— Похоже, — ответила Луиза, — господина Виру задушили шнурком.

— Господи помилуй! — воскликнул святой отец.

Он прервал свои занятия и оглянулся с возмущенным видом, словно приглашая в свидетели ужаса совершенного преступления все окружающие святые предметы.

Вдруг он опустил свою большую ладонь на руку служанки.

— Решительно, — сказал он, — мне кажется, у меня падает зрение… Сколько огоньков вы видите на алтаре, дитя мое? Шесть или же?..

— Я вижу пять, — ответила Луиза, — три слева и два справа.

— Пять! — вскричал кюре. — Пять!..

Дрожь пробежала у него вдоль позвоночника.

— Но тогда?..

Его церковь являлась предметом гордости и славы кюре Рокюса. Рассказывая о ней, он никогда не забывал упомянуть, что раньше ей покровительствовали каноники Сэн-Дона и сняли с нее большую часть десятины. Он горячо расписывал ее красоту, ее крестный ход, статуи, скульптуры, удобство скамей и богатство алтаря. Поднимая золотую дароносицу или расставляя вокруг дарохранительницы шесть старинных серебряных подсвечников, он всегда чувствовал, как у него немного дрожат руки. И вот он видит только пять из них, и Луиза Боске тоже видит только пять…

Он повторил:

— Но тогда?..

Неужели? Неужели святотатственная рука украла один из шести подсвечников? Святотатственная рука?.. Может быть, одна из тех, что прошедшей ночью сомкнулись в смертельной хватке на горле Аристида Виру?..

С глухим возгласом кюре подбежал к алтарю. Следом за ним торопилась Луиза Боске.

Кюре задыхался:

— Может быть, это…

Он не договорил, но, конечно же, маленькая служанка поняла опасения, которые он не решился высказать вслух? Она прошептала:

— В деревне говорят, господин кюре, что это дело рук Антуана Лабара…

Священник и его спутница подошли к хорам.

— Портной Лабар — убийца! — вырвалось у священника.

Неожиданно он остановился, покачнувшись.

— Там!.. Там!.. — хрипел он, вытянув палец.

Луиза Боске посмотрела и вскрикнула…

Справа от них на сиденье скамьи стоял снятый с алтаря серебряный подсвечник. Закрытое от ветра пламя свечи поднималось вверх, ясное и ровное. Оно высвечивало деталь одной из скульптур, составлявших предмет гордости кюре Рокюса, а именно — застывшее в гримасе лицо дьявола.

Побелев, святой отец осенил себя крестным знамением.

— Бог мой! Бог мой! — бормотал он.

На лбу у него выступил пот:

— Луиза, в этой деревне кто-то поклоняется дьяволу!..

VI. Секрет, который знают все

— Добрый вечер, господин Верспрее, — сказал судебный следователь Эрали, вставая и протягивая руку. — Счастлив с вами познакомиться… Вы знакомы, не так ли? — добавил он, оборачиваясь к бургомистру Бине.

— О да! — ответил тот своим громким голосом. — Мы старые друзья с господином Верспрее… Не правда ли, Верспрее?

— Разумеется, господин Бине, — согласился ветеринар.

Затем настала очередь заместителя королевского прокурора Анона, высокого, худого, элегантно одетого человека.

Покончив с процедурой знакомства, Эрали вернулся на свое место за столом, а Бине — к окну. Анон обернулся посмотреть на огонь в камине, Верспрее сел напротив судебного следователя. За все это время судебный секретарь Де Миль не поднял головы от старательно заполняемой им бумаги.

Следователю Эрали можно было дать: не больше тридцати лет. У него был четко обрисованный профиль и очень светлые волосы. Небрежным жестом он вынул из нагрудного кармашка хорошо сшитого пиджака шелковый носовой платок и тщательно протер очки.

— Господин Верспрее, вы, конечно, догадываетесь, что заставило нас обратиться к вам. По словам бургомистра Бине вы очень хорошо знали Аристида Виру.

Ветеринар заерзал на стуле:

— О! Уж очень хорошо! Можно ли хорошо знать человека, с которым сыграл несколько партий в карты? Я так не думаю.

— Ну, в любом случае, из обитателей Сент-Круа вы поддерживали с ним самые продолжительные и регулярные взаимоотношения?

Верспрее покачал головой:

— Да нет… Господа Виере и Гитер, не говоря уж об остальных, наверняка знали его не хуже, чем я.

— Завтра я поговорю с ними, — заверил Эрали. — С вами же я хотел встретиться в первую очередь, чтобы услышать от вас подтверждение относительно некоторых заявлений портного Антуана Лабара, о которых мне рассказал господин бургомистр… Правда ли, что как-то вечером, недели три тому назад, Лабар высказывал угрозы в адрес Аристида Виру? Угрожал убить его?..

— Совершенно верно, — признал ветеринар. — Аристид Виру уехал из Сент-Круа накануне, проведя в деревне неделю. Время было после полуночи. Мы собрались в Белой Лошади на партию в бридж, мы — это господа Бине, Лабар, Дикманс, булочник, и я сам. Дикмансу пришлось уйти, чтобы проследить за работой печей. Нас осталось в кафе трое-четверо, если считать Лепомма за стойкой… Тогда-то Лабар и высказал эту угрозу.

— Что я вам говорил? — вмешался Бине. — Лабар ненавидел Виру. Все в деревне обвиняют его в этом убийстве…

— Скажите, господин Верспрее, — спросил Эрали, — могли бы вы повторить слова Антуана Лабара?

— Нет, — отозвался ветеринар. — Я только припоминаю, что, говоря о Виру, он произнес фразу: «Если я еще увижу его вблизи моего дома, прибью, как собаку…»

— В самом деле? — вставил судебный следователь. И задумчиво повторил — Прибью, как собаку… Виру ухаживал за женой этого Лабара, не так ли?

— Да, — согласился Верспрее. — Он едва давал себе труд это скрывать. Любовь Аристида Виру и красавицы Жюли была всем известным секретом. Большинство из нас считало, что это плохо кончится. Но, знаете ли, подобные сомнения легко срываются с языка, мы никогда не думали…

Следователь улыбнулся и встал.

— Очень хорошо, господин Верспрее! — сказал он. — Благодарю вас за сообщенные сведения. Они полностью совпадают с рассказом бургомистра… Последний вопрос: жертва не имела в деревне других врагов, кроме портного?

— Во всяком случае, мне о них неизвестно, — ответил ветеринар, тоже поднимаясь с места.

Он обменялся рукопожатиями со всеми присутствующими, и судебный следователь проводил его до дверей. Вернувшись за свой стол, Эрали сверился с часами.

— Лабар будет здесь через несколько минут, — заметил он.

Заместитель королевского прокурора Анон спросил:

— Вы вызвали также и его жену?

— Естественно.

Помолчав, Анон продолжил:

— Дело выглядит вполне ясным, не правда ли?

— Да, вполне… — ответил Эрали, не любивший категоричных высказываний.

Он приехал в Сент-Круа около полудня в сопровождении Анона, судебного секретаря Де Миля, судебного медика и фотографов прокуратуры.

Бургомистр тут же проводил их в здание управы, предложив в качестве штаб-квартиры собственный кабинет. Эрали с удовлетворением размышлял о том, что не терял времени даром. Перед ним уже предстали многие, в том числе и галантерейщица со служанкой, обнаружившие тело, которых он расспрашивал особенно долго. Но, в конечном итоге, ситуацию прояснил бургомистр Бине, первым назвав имя Антуана Лабара. Решился он не сразу, ему было неприятно выдвигать обвинение против одного из тех, кем управлял. Что до доктора Хие, он неохотно отвечал на все вопросы и высмеял попытки судебного медика точно определить время убийства.

Бине кашлянул, привлекая внимание.

— А что вы думаете о соседстве цыган? — спросил он. — Они остановились на подъезде к деревне, в сущности, за несколько часов до убийства…

— Ими я займусь завтра, — ответил судебный следователь. — Они оплатили патент или получили какое-либо официальное разрешение на пребывание в Сент-Круа?

— Я выясню у Дермюля, моего секретаря, — пообещал Бине.

В это время Анон пересек комнату, он уже надел плащ и держал шляпу в руке.

— Дорогой мой, — обратился он к судебному следователю, — оставляю на вас обязанность допросить Антуана Лабара. Я же пойду полчасика подышу воздухом…

Бине опять кашлянул.

— В Сент-Круа мало развлечений, — прошептал он. — Я считаю своим долгом предупредить вас, что дочь хозяина Привокзальной гостиницы, где вы остановились, каждый вечер с восьми до десяти терзает свое пианино… Не хотите ли, господа, сыграть в бридж сегодня в Белой Лошади со мной и одним из моих друзей?

Стоящий уже в дверях Анон улыбнулся:

— Я уже заметил, что в Сент-Круа все заканчивается партией в бридж. Благодарю за ваше предложение, господин бургомистр, но я его отклоняю, во всяком случае, на сегодня. Пусть какой угодно пианист самой беспорядочной игрой попробует нарушить сон, в который я намереваюсь незамедлительно погрузиться… Завтра же, если убийца Аристида Виру еще не будет задержан, а у вас не пропадет желание сыграть с нами, наконец, если никакая телеграмма или телефонный звонок не призовут меня в Брюгге, мы вернемся к этому разговору… До скорой встречи, господа.