Читаем без скачивания Режиссер Советского Союза 6 (СИ) - Яманов Александр

Некоторое время молодой человек думал и снова серьёзно посмотрел на меня.

— Я спрашивал о рекламных роликах, а получил развёрнутое мнение о советском кинематографе в целом. Неужели всё так плохо? И зачем маститому режиссёру уровня Герасимова или Бондарчука лезть в иные сферы? Они и так снимают отличное кино!

— Приятно иметь дело с умным человеком. Только речь не обо всех, а большей части моих коллег, скажем так, второго эшелона. Если вы ознакомитесь даже со средними образцами современного американского, итальянского и французского кино, то более не сможете смотреть девяносто процентов отечественных фильмов. Про республиканские киностудии лучше не упоминать. Это какой-то тихий ужас. О какой востребованности на Западе, вообще может идти речь? Что касается развёрнутого мнения, то предлагаю полноценное интервью. Обсудим с вами достижения и проблемы нашего кинематографа. Если вы не боитесь, конечно.

Михаил не трусил, а наоборот, загорелся идеей встречи и интервью. При этом видно, что он придерживается собственного мнения и не согласен с частью моих сентенций. Тем будет интереснее. Пора в очередной раз взбаламутить болото под названием советское кино. Ведь Лёша не может жить спокойно и обязательно должен причинять кому-то добро. А если серьёзно, то после Канн отчётливо стала видна убогость отечественного кинематографа. Дело просто в ином подходе и отсутствии прогресса у наших режиссёров. Они продолжают сидеть в своём болоте и эксплуатировать старые приёмы. Да и актёрская игра многих артистов оставляет желать лучшего. Поверьте, я за две недели посмотрел более двадцати фильмов, и мне есть с чем сравнивать. И это не считая того, что Эванс с Дино присылают мне все нестандартные работы американцев. Отрыв уже достаточно большой и если бы не Лёша Мещерский, то он продолжал увеличиваться.

Кто-нибудь в XXI веке помнит время дилогию Герасимова «Журналист» и «У озера». Про молодёжь я молчу, им в принципе подобные картины покажутся дичью. И дело не в сюжете, он достаточно хорош, хотя и специфичен. Но опять-таки архаика в подаче, дёрганность и недосказанность, плюс странный выбор некоторых актёров, той же Теличкиной, делают картину неинтересной. И всё это ещё снято на чёрно-белую плёнку! В семьдесят первом году, ведущий советский режиссёр снимает отличные панорамы в чёрно-белом свете! Это просто какой-то позор! Я не могу смотреть подобное кино, потому что оно вызывает у меня зубную боль. А ведь первая часть фильма получила приз МКФ. Но, мне кажется, что она в разы слабее второй. Но, тем не менее, подобного кино в СССР хватает. Только на фоне «шедевров» республиканских коллег, Герасимов просто бог.

Уже в дороге я проанализировал сказанное и решил, что всё в порядке. Светочка очень хвалила Мишу, которого умудрилась найти в дебрях Урала, где тот начинал работать корреспондентом. Парень толковый, сейчас учится на вечернем отделении, и делает карьеру в столице. Вернее, пока пытается. Нигилисты и откровенные циники нам не нужны, но журналист должен обладать здоровым скептицизмом. И ещё не надо испытывать никаких пиететов перед артистами, известными деятелями в иных областях и даже властями. А нам нужны подобные кадры, умеющие не только хорошо писать, но и думать.

— Все люди тащат из-за границы целые чемоданы вещей. А ты, как всегда приехал с небольшой сумочкой, — супруга уложила Диму и помогала мне разбирать подарки, — Ой! Это то, о чём я думаю?

Глаза у Ани заблестели, а сама она стала похожа на маленькую девочку. Это выглядело так мило, что я притянул супругу к себе, но она тут же вырвалась.

— Немедленно показывай! — прозвучал приказ.

— Садись перед зеркалом и закрой глаза, — открываю коробочку и застёгиваю на изящной шее привезённое ожерелье.

К нему ещё полагаются серьги, но я просто кладу их на поверхность столика.

Анна не выдержала, открыла глаза, и её реакция мне очень понравилась. В душе она немного сорока и очень любит подобные украшения. Правда, пока их некуда надевать, но в ближайшее время мы начнём посещать свет. А подарок хорош! Специально подбирал камни под цвет глаз жены.

— Это изумруды! — воскликнула супруга, — Как красиво! Лёша, но ведь комплект очень дорогой. Я опять стану переживать, когда буду выходить из квартиры.

— Ничего страшного. У нас есть сейф, а подарок — просто камни с металлом, пусть и красивые. И вообще, где благодарность и восхищение таким замечательным супругом.

— Ааа, — надев серьги, Аня повисла на мне, одарив жарким поцелуем, — Ты у меня самый лучший! И прости, что ворчу про подарки. Мне ничего не надо, лишь бы ты бывал дома почаще.

В груди немного защемило от осознания того, какая я скотина. Ведь подобные подарки жене я начал дарить после измен. Не могу избавиться от чувства стыда, вот и задариваю её драгоценностями с прочими вещами. У неё уже три шубы, две модные дублёнки, кожаный плащ, несколько часиков стоимостью с автомобиль, плюс разного рода брошки. Для меня это мелочь, а жене приятно. Хоть так немного внутренне оправдываюсь за предательство.

— Показывай, что ты ещё купил, — Анна дёргает меня за руку.

— О, чего там только нет! Но кто-нибудь будет кормить уставшего путника? — притягиваю к себе пытающуюся вырваться супругу, — Но в качестве аперитива можно и немного пошалить.

— Скоро придёт тётя с Толиком. Я же говорила, что они пошли в парк прямо перед твоим приездом. Как вернуться, вместе и пообедаем. А шалить будем уже ночью, — притворно вздохнула провокаторша, продолжая прижиматься ко мне аппетитными выпуклостями, — Так что придётся пока уделить время покупкам. Давай, не томи!

Уже вечером, когда мы построили с сыном привезённую железную дорогу и вдоволь наигрались, Анна уложила его спать и плюхнулась рядом со мной на диван. Обнимаю её и при этом смотрю на экран телевизора. Скоро должна начаться программа «Время». Надо глянуть, чего происходит в стране.

— Ты знаешь, объявление о твоём успехе озвучили как-то странно, — вдруг произнесла жена, — Диктор быстро перечислил фамилии, даже не назвав имён, и сразу показали репортаж про Каннский фестиваль. Мол, какое это важное мероприятие, подчёркивали успех кинематографа СССР, хвалили отечественную режиссёрскую школу и наговорили много дежурных фраз. Далее показали этого мордатого дядьку в очках, Ермаша. Он тоже распинался о нашей победе и прогрессивном советском кино, но почему-то забыл упомянуть Мещерского и Тарковского. Я, было, заподозрила неладное. Благо мне накануне звонила Оксана и рассказала, что вы большие молодцы. А наш общий знакомый Лёша, даже замахнулся на дополнительную награду. Но всё равно, остался какой-то неприятный осадок. Причём здесь эта начальственная морда и твой фильм?

Не дождавшись ответа, Анна продолжила.

— Я прекрасно знаю, что съёмки фильма — это тяжелейшая работа сотен людей. Ты ещё на стадии утверждения сценария сам не свой и постоянно нервничаешь. Да и была я у вас на студии, чтобы понимать, о каком труде идёт речь. И тут вдруг какой-то мордатый товарищ, наверняка далёкий от вашей внутренней кухни, выставляет себя главным героем, нивелируя заслуги настоящих творцов фильмов. Может, я чего-то не понимаю? Или вы с Тарковским сейчас в опале, что чиновники позволяют себе подобное?

Что я могу ответить? Аня не глупая и прекрасно разбирается в происходящем. Хотя вначале для неё многие вещи, о которых я рассказывал, были откровенным шоком. Не то, чтобы она особо наивная. Но порядки, творящиеся в советском кинематографе, ей не понравились.

Ещё забавен факт, когда люди, сначала усиленно мешающие тебе работать, после успеха картины, стараются примазаться к твоим достижениям. И они даже не собираются краснеть. Я к подобному привык, но супруга долга не могла этого принять.

А Ермаш, конечно, сволочь! Его поведение выбивается даже из образа обычного советского чиновника. Этот гад хотел реквизировать мою «ветку» и самостоятельно отвезти её в Москву. Думаю, здесь он уже развил бурную деятельность по поливанию грязью товарища Мещерского. Тем неожиданнее станет для него ответка. Я уже передал кураторам, что если против чиновника не примут никаких действий, то мне придётся идти к Демичеву. Благосклонность главного идеолога к моей скромной персоне очень раздражает генерала Ивашутина и его контору. Был у нас весьма непростой разговор с куратором перед отъездом. «Грушники» привыкли единолично получать плюшки от моего послезнания, и не собирались ни с кем делиться. И вдруг им показали, что нельзя бесконечно давить на человека. Вроде грамотные люди, но не могут понять очевидных вещей. Моё добровольное сотрудничество гораздо эффективнее принудительного.