Читаем без скачивания Развод и девичья фамилия (СИ) - Зика Натаэль

Ничего не видя от слёз, она добежала до лестницы на первый этаж, оступилась и полетела вниз, потеряв сознание от первого же удара о ступени.

Очнулась уже в больнице, в отдельной палате. И узнала, что не только сломала руку и получила сотрясение мозга, но и потеряла ребёнка.

Десять недель. Ни токсикоза, ни других признаков.

После попыток зачать, кучи разных лекарств и постоянном пребывании в состоянии стресса, её цикл сбился, месячные шли нерегулярно. И она даже не успела узнать, что была беременна.

Врач сообщил, что больше она никогда не сможет зачать. И сочувствующе погладил по руке.

— Я видел вашу карту, двое здоровых детей у вас уже есть, так что думаю, они будут вам достаточным утешением!

Видеть никого не хотелось, ещё меньше хотелось слушать оправдания или слова сочувствия. Особенно от мужа. Виктор переживал, но у него был сын, который оттягивал на себя львиную долю внимания мужчины и позволил ему достаточно легко перенести известие о выкидыше.

Вернувшись домой из больницы, Стелла дождалась, когда муж отправится к Алине, собрала немного вещей, оставила на столе кредитку с ключами, записку, в которой сообщала, что уходит от него и согласна подписать любые бумаги для развода, и уехала в аэропорт.

Хорошо, что она не стала продавать московскую квартиру, и ни копейки, ни цента не трогала со своих счетов — ей теперь есть где и на что жить.



Глава 20

Самолёт приземлился по расписанию, оживлённые пассажиры, прижимая к себе ручную кладь, торопливо покидали салон, но Стелле спешить было некуда. Да и не хотелось.

Пока она тут, то, как бы на границе, на рубеже. Будто ещё в пути, и у неё есть возможность и время повернуть назад.

— Вам плохо? — вежливо поинтересовалась бортпроводница, и Стелла, опомнившись, заверила ту, что нет, всё в порядке, и спустилась по трапу. Словно во сне, она доехала на такси до своего дома, поднялась в квартиру. Тихо, чисто.

Ещё из Красноярска Стелла вызвала клининговую компанию, поэтому беспокоиться о пыли ей не приходилось. Женщина прошла по комнатам, заглянула в шкафы и холодильник, и споткнулась взглядом о детскую игрушку, сидящую на диване. Лиза забыла! Пять лет назад, когда они последний раз виделись… Её неуклюжая попытка побыть три дня настоящей матерью хотя бы для дочери.

Не отдавая себе отчёт в своих действиях, Стелла взяла игрушку в руки и прижала к груди, без сил опустившись на диван.

Никогда раньше она не думала, что слова врача «У вас больше не будет детей» станут для неё громом среди ясного неба. Ведь она всю жизнь никаких детей не хотела! И вот оно — избавление! Не нужно пить противозачаточные, носить спираль, можно наслаждаться близостью, не вспоминая о возможных последствиях! Но почему же так горько? Почему так больно?

Память подбросила воспоминание, когда Тёмка и Лиза были маленькие. Эти странные ощущения крошечного тельца на руках, запах молока и улыбки по весь беззубый ротик…

Бессильно уронив лицо в ладони, Стелла разрыдалась. Горько, безудержно, навзрыд, до икоты, всхлипов и головной боли. До комка в горле и ощущения ножа в груди.

Когда женщина проснулась, в комнате было темно. Она так и выключилась на том диване, в обнимку с детской игрушкой! Часы показывали два часа ночи…

Стелла встала, включила свет, подтащила из прихожей чемоданы и принялась их разбирать. Потом приняла душ и переоделась. Желудок настойчиво напоминал, что тоже проснулся и был бы благодарен за кусок-другой чего-нибудь съедобного.

За нехитрыми хлопотами совсем рассвело, и женщина вышла на лоджию с чашкой кофе, наблюдая за городом, который никогда полностью не засыпает.

Снова Москва, снова лето, снова…

Мысль — увидеть Артёма и Елизавету — уколола, обожгла, ударила и откатилась.

Нет, это невозможно! Воротаев не разрешит, да и она подписала бумагу, где отказалась от всех прав на детей. Бумагу, где отдельным пунктом есть условие, что она не имеет права напоминать о себе. Потом, посёлок, где у Воротаева дом — закрытого типа с пропускным режимом. Туда не приедешь просто так, не погуляешь по улицам, в надежде на случайную встречу! Да и мимо усадьбы ходить нет смысла — из-за таких заборов даже голоса не долетают, а увидеть что-то тем более невозможно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она знала, что Александр ещё пять лет назад совершенно сошёл с ума и женился — подумать только — женился!!! — на няньке своих детей. Громкой и пышной свадьбы не было, но информация о событии просочилась, и возле ЗАГСа Воротаева с невестой поджидали журналисты. Ей потом в Интернете где-то попадались снимки — вот Сашка со своей нянькой выходят из машины. Идут к зданию. Идут обратно, уже в качестве мужа и жены. Воротаев сияет и бережно поддерживает жену под руку. Точно рехнулся! Или влюбился, что, в принципе, одно и то же. Если дело в этом, то обидно — почему в няньку, а не в неё, в Стеллу? Впрочем, зачем ей его любовь, ведь сама она в него никогда не была влюблена? Проехали!

Вот молодожёны садятся в машину и уезжают. Её замена выглядит довольно миленько, но наряд на невесте отнюдь не свадебный. Правда, новобрачных это, похоже, совершенно не волнует.

Погружённая в свою собственную жизнь, она выбросила бывшего из головы, даже не вспоминала. Но когда восстанавливалась после падения и выкидыша, изнывая от тоски и горя в элитной одноместной палате, пальцы сами набрали имя Александра в поисковике, и она полдня убила, рассматривая жизнь бывшего супруга за последние годы. Дети заметно выросли, а Сашка и его нянька выглядят отлично. Но вот нового ребёнка не родили. Видимо, Воротаеву вполне достаточно двоих, а его новая жена или смирилась с решением мужа, или и сама рожать не рвётся. Получила готовых, к чему напрягаться?

Солнце поднялось уже высоко и вовсю нагревало и так не особенно остывший за ночь воздух. Город окончательно проснулся и побежал, поехал, зазвенел, засуетился…

Стелла будто очнулась. Витя, конечно же, давно нашёл её записку. Хотя… Если он опять остался у Алины, то мог и не знать, что жена уехала.

Горло сдавило, но плакать было уже нечем — всю боль, всю обиду и отчаянье она вылила, выкричала ещё вечером. Витя, Витя, за что ты со мной так? Сначала вместо ЭКО — естественное зачатие, когда муж на неделю переехал в снимаемую для Алины квартиру. Ей было так больно — не передать. Но она терпела, не устраивая разборок. Потом эта беременность, в течение которой Виктор больше времени проводил с будущей матерью, чем с женой. Ждала, дни считала до родов, надеясь, что когда ребёнок родится, и они заберут его домой, то Алина вместе со своим либидо исчезнет из их жизни. Но и тут она не угадала. Положим, женское молоко на самом деле для ребёнка лучшее питание, но можно было нанять кормилицу! Ведь любому понятно — чем дольше Алина общается с мальчиком, тем труднее ей будет от него отказаться! От него и его отца!

Стелла перечитала много статей, посвящённых суррогатному материнству, и не понимала — почему Виктор идёт на поводу у Алины? Неужели… Неужели она ему небезразлична? Тогда он воспримет её согласие на развод, как благо…

Думать об этом было так больно, что она вскочила и заметалась по квартире.

Что же ей делать?

Детей она никогда не увидит, разве что издали или в Инстаграмме. Ещё раз забеременеть и родить, доктор сказал, не сможет. Муж последний год с ней почти не жил, а она — вот же дурочка! — умудрилась в него влюбиться, поэтому каждый день, проведённый врозь, особенно, если она знала, что Виктор у Алины, был сродни изощрённой пытке. Ещё и родня, мама с сёстрами, регулярно и с огромным удовольствием маслица подливали. Нет. Напрямую они Стеллу не задевали, внешне всё было более чем мило и пристойно, но подспудные намёки и подколы… Каждая встреча — её персональное Бородино и Ватерлоо. Как они все отреагируют, когда узнают, что ненавистная невестка сдалась и уехала? Да рады будут до одури! А Витя?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Хотелось думать, что он помчится следом, только она в сказки давно не верит. Это в женских романах мужчина ради любимой женщины готов всё бросить и бежать за ней на край света, в жизни всё гораздо прозаичнее. Как правило, личный покой всегда перевешивает. Вот ещё — бегать за кем-то, если женщин вокруг — только мигни?! Свято место пусто не бывает.