Читаем без скачивания Первые. Наброски к портретам (о первых секретарях Краснодарского крайкома ВКП(б), КПСС на Кубани) - Виктор Салошенко

Однако в речи первого секретаря Краснодарского крайкома на XXII съезде не было и намека на критику и на недостатки в работе. Столь же триумфальное и полное бравады выступление Г. И. Воробьева на Пленуме ЦК партии в декабре 1963 г., что, надо сказать ради справедливости, было характерным не только для секретаря Краснодарского крайкома партии.

Между тем обстановка в стране осложнялась.

В 1961–1964 годах состоялось четыре Пленума ЦК по вопросам сельского хозяйства, где рассматривались как общие проблемы руководства, — так и отдельные стороны и пути его интенсификации. Эти же проблемы систематически обсуждались на местах. Сельскому хозяйству, из года в год давались повышенные задания, но они не подкреплялись экономически. Продажа зерна государству росла не за счет увеличения валовых сборов, а за счет увеличения его товарности. В 1963 году в крае собрано зерна на 358 тыс. тонн меньше, чем в 1958 году, продано же на 961 тыс. тонн больше. Твердые планы заготовок не выдерживались: у колхозов и совхозов производились сверхплановые заготовки и закупки, но по тем же ценам, что и плановые.

В 1963 году трудящиеся Усть — Лабинского района выступили инициаторами Всесоюзного соревнования за высокий урожай. Они обязались произвести и собрать по 32 центнера озимой пшеницы с гектара, продать государству — 13,4 млн. пудов хлеба. При поддержке краевых и центральных органов эти обязательства получили общесоюзное звучание. Но в ходе уборки, когда цифра 13,4 млн. пудов была почти достигнута, первоначальные расчеты усть — лабинцев были пересмотрены: им было предложено добавить к обязательствам сначала два, потом снова два, а затем еще два миллиона пудов хлеба. Соответственно были повышены обязательства других районов и края в целом: если в феврале 1963 г. речь шла о 160–170 млн. пудов зерна, то в июне «планка» поднялась до 200 млн. пудов. Всего в тот год хозяйства края продали 292 млн. пудов зерна. Такой результат был расценен как победа, но далась она нелегко. В связи с тем, что 1963 год выдался для страны засушливым и неурожайным, положение с заготовками зерна было критическим, кое — где уже намечалось нормированное распределение крупяных изделий и муки. Краснодарский край был вынужден увеличить объем хлебосдачи. Вместе с товарным хлебом сдавалось и фуражное зерно, что нанесло значительный урон животноводству. В 1964 г. были взяты обязательства и подтверждена решимость продать государству 220–250 млн. пудов зерна. Это было равносильно полному изъятию фуража. Подобные методы обрекали хозяйства на трудности, вводили в убытки.

Неблагополучно было и в промышленности. Многие предприятия не выполняли плановые задания по выпуску продукции и снижению себестоимости, по росту производительности труда и накоплений. Становилось очевидно, что по ряду важнейших заданий, и в особенности по сельскому хозяйству, семилетний план не будет выполнен.

В стиле партийного и государственного руководства проявились серьезные нарушения ленинских норм партийной жизни, принципов руководства и важнейшего из них — принципа коллективности. Часто давались указания, являвшиеся плодом не коллективного изучения и обсуждения той или иной проблемы, а результатом личного, нередко поверхностного представления о ней. Все эти нарушения и ошибки привели к необходимости принятия мер по их предотвращению, к решениям октябрьского (1964 г.) Пленума ЦК КПСС о смене руководства в лице Н. С. Хрущева, где его деятельность подверглась острой критике и ей была дана отрицательная оценка.

В этой важной акции сыграл свою роль и Георгий Иванович Воробьев. Свидетельства и воспоминания современников говорят о его причастности к подготовке и осуществлению плана смещения Н. С. Хрущева. Группа членов ЦК с участием А. И. Брежнева, Н. Г.Игнатова и других скрытно готовила для этого почву, тем более что сам Н. С. Хрущев к концу своего пребывания у власти давал немало поводов для негативного отношения к себе.

Удивительно не то, что функционеры из окружения Н. С. Хрущева расточали похвалы в его адрес. Тогда это делали почти все руководители. Удивляет то, как быстро они отреклись от своих слов и от того, кому пели дифирамбы. Не был исключением и Г. И. Воробьев. Через несколько дней после октябрьского (1964 г.) Пленума ЦК Георгий Иванович, возвратившись из Москвы, выступил с докладом об его итогах, в котором немало места было уделено острой критике Н. С. Хрущева.

Самокритика в нем отсутствовала. Между тем положение с экономикой на Кубани ухудшалось, что не могло пройти мимо внимания ЦК КПСС. В его органе, газете «Советская Россия», 28 ноября 1964 г. появилась статья «По кораблю ли плавание?» (автор Ю. Черниченко), в которой анализировалась организаторская и политическая работа краевого комитета партии, а также её результаты в сельском хозяйстве.

8

Что же ставилось в вину непосредственно Г. И. Воробьеву? Прежде всего подчеркивалось, что земледелие края велось в исключительных условиях. Щедра природа Кубани. Каждый её пахотный гектар, по расчетам специалистов, был равен 2,11 гектара среднероссийской пашни. Климат здесь позволял возделывать сотню разных культур (считается «засушливым» год, в какой собирают по 20 центнеров зерна на кРут). На одного трудоспособного колхозника на Кубани при ходилось значительно меньше пашни, чем в Калининской области, и почти втрое меньше, чем в колхозах Западной Сибири.

Высока была обеспеченность кубанских хозяйств основными средствами. В расчете на гектар угодий средний кубанский колхоз был оснащен втрое богаче, чем вологодский; вчетверо — чем новосибирский.

Дифференциальная рента, «избыточная часть цены товаров с лучших или лучше расположенных земель» (К. Маркс), позволяла вести хозяйство Кубани на несравнимо более высоком уровне, чем в любом другом районе Российской Федерации.

Отмечались и произошедшие в 60–е годы заметные перемены. Увеличилась, например, сдача зерна со 100 миллионов пудов в 1960 году до 202 миллионов в 1963 году. По сравнению с 1953 годом (об этом тогда широко сообщалось) в полтора раза вырос валовой сбор зерна. Почти в пять раз, если сравнивать с 1957 годом, возросли посевы сахарной свеклы. Удвоились, если считать от 1959 года, закупки винограда. Больше стало механизированных звеньев, работавших по методу В. Светличного и В. Первицкого, при котором без ручного труда возделывался в крае один из каждых девяти гектаров свеклы и около пятой части всех посевов кукурузы.

И вот автор публикации делает первый горький вывод: «За счет чего растет продажа зерна? За счет валовых сборов? В том‑то и дело, что нет. Средний урожай за последнее трехлетие не вырос ни на десятую центнера по сравнению с предыдущим. Производство хлеба в крае не достигло уровня

1958 года. В 1963 году собрано зерна на 358 тысяч тонн меньше, чем в пятьдесят восьмом, сдано же на 961 тысячу тонн больше.

Повышается не так сбор зерна, как его товарность».

Второй вывод был не менее категоричным. Ведь когда урожай уже ясно определился и точно видно было, что он ниже прошлогоднего, руководители края, прежде всего Г. И. Воробьев, подтвердили решимость сдать 230 миллионов пудов! Это было равнозначно полному изъятию фуража.

«Оно было просто нереальным, обязательство того года, — говорил секретарь Усть — Лабинского райкома А. А. Пахомов. — Да и кто видел, кто заранее прорабатывал его? Пустозвонства много на Кубани — вот корень бед. В прошлый трудный для страны год Усть — Лаба сдала почти двадцать миллионов пудов вместо обещанных тринадцати с половиной. А чем было объяснить вывоз фуража в этом году?»

Итак, сначала — необоснованные громкие обязательства, затем — стремление во что бы то ни стало выполнить их, чтоб не потерять престижа (а может быть, и начальственного кресла), выполнить даже ценой заведомого ущерба производству.

Напрочь были перечеркнуты и возможности «королевы полей». Оказалось, что в действительности в три с половиной раза производство кукурузы дороже по затратам труда. Сборы на севере края почти вдвое ниже, чем в центральной части. Следовательно, считать кукурузу на всей Кубани культурой изобилия — это принимать желаемое за действительное.

Такой же волюнтаристский подход был проявлен руководством края по отношению к люцерне, суданке и ряду других кормовых культур.

И, наконец, самое решительное обвинение Г. И. Воробьеву было предъявлено в «разбалансировании» животноводства края.

«Кукурузный силос — хороший корм. Но в крае насаждалась «силосная догма»: этот вид корма был провозглашен самым лучшим для всего года. Ничего общего с зоотехнической наукой это не имеет. Одностороннее длительное кормление коров силосом приводит к потере животного веса и к яловости. В большей части хозяйств были исключены из рационов сено, кормовая свекла, витаминная тыква. Рационы стали бедны протеином, каротином», — так говорил кандидат наук И. А. Тревога, главный зоотехник одного из лучших кубанских хозяйств — племзавода «Венцы — Заря».