Читаем без скачивания Птенцы Виндерхейма - Алина Лис

Ниронец сам узнал.

Больше она Торгрима не встречала. По слухам, через два месяца, когда парень смог самостоятельно встать с постели, родичи услали его на соседний остров, где подрастал целый выводок девиц брачного возраста.

Короче, теория отношений между мужчинами и женщинами Альдис была известна. Что же до практики… практика оставалась чем-то далеким и (чего уж врать себе?) не особо интересным. При мысли о практике вспоминались голодные глаза Торгрима, запах рыбы и противные холодные руки, шарящие по ее телу.

Пусть в десятках прочитанных романов воспевалась романтическая привязанность и пожертвование собой во имя любви – все эти розовые сопли оставались абстракцией, не имеющей места в реальной жизни.

Верность семье, долгу, стране – понятно. Желание стать лучше, умнее, сильнее – тоже понятно. Восхищение, дружба… Но любовь?

В глубине души Альдис была уверена, что ее придумали авторы сентиментальных романов. Чтобы не остаться без работы.

И вот ожившая абстракция: Тэфи и Фридмунд.

Стало понятно, почему подружка-гальтка в последние дни ходила сама не своя, мечтательно улыбалась, отвечала невпопад и вообще походила на лунатика, которому снится счастливый сон.

Как бы счастливый сон не окончился кошмаром с исключением за неуспеваемость.

Вспоминая свой собственный опыт общения с Фридмундом, она могла только посочувствовать подруге. Чтобы вытерпеть его шутовские замашки, нужны не нервы, а стальные канаты.

Ужас какой: Фридмунд! Всеотец, спаси и сохрани!

– А? Что? – Пока девушка переваривала новость, курсантки продолжали оживленно общаться.

– Я говорю, что, пока вы все вздыхаете в подушку о Дроне, Тэфи встречается с настоящим мальчиком. Пусть даже и с Фридмундом, – повторила Гвен.

– Я не вздыхаю в подушку о Дроне!

– И я, – робко напомнила о себе Лакшми, но на нее никто не обратил внимания.

Гвендолен показала острый язычок:

– Тогда о ком ты мечтаешь? О Хельге?!

«Начинается! – Альдис почувствовала, что снова звереет. – И ты, Гвен?!»

– Слушай, я понимаю, что это не наше дело, – вмешалась Гурда. – Но все-таки что между вами произошло? Ты прямо невменяемой становишься, когда слышишь его имя.

Остальные девчонки замолчали, даже Гвен прекратила подначки. Все вопросительно смотрели на нее. Альдис почувствовала себя в ловушке.

«Боги, избавьте меня от этого разговора», – взмолилась курсантка. Но боги, как всегда, предпочли не вмешиваться.

– Ну… Лакшми рассказывала, что он сделал в пещере?

– Рассказывала. Я понимаю, можно обидеться. Но это ведь не конец жизни, так? Почему ты не можешь просто забыть?

– Потому что…

«Потому что он заставил меня довериться и обманул. Потому что я потом еще долго чувствовала себя дурой. Потому что он – подлец. Потому что он мой напарник».

Потому что потому.

Трудно объяснить то, что чувствуешь нутром. Хельг – подлец. Подлец, который умеет оставаться чистеньким. В том, что нападение сегодняшних четырех придурков – целиком его идея, сомневаться не приходится. Но ведь попробуй докажи.

На помощь пришла Лакшми:

– А я сегодня получила у Мурены дополнительные баллы. И она нас похвалила!

Прозвище Мурена настолько прочно прилипло к сержанту Кнутсдоттир, что даже Альдис иногда, забывшись, называла так ротную.

– Не напоминай, – помрачнела Гурда.

– Почему?

Альдис тоже удивилась. Сегодняшнее задание Сигрид можно было отнести к «условно простым»: подъем в связке по отвесной скале. Они уже не раз проделывали подобные упражнения на более простых трассах, так что даже Накамура с Сольвейг почти не ругались. Полувзвод Томико успел четвертым, и пусть призовые баллы полагались только первым трем пятеркам, это все равно огромное достижение.

Прямо можно даже поверить, что они способны работать вместе.

– Мы были последними, – убитым голосом призналась Гурда.

– Как так? Почему?

Гурда – и вдруг последняя?

Хотя… если вспомнить общую динамику…

В памяти всплыли результаты последних недель. Удивительное дело: полувзвод Гурды всегда плелся в конце списка вместе с другими неудачниками. И частенько делил с командой Накамуры почетное последнее место.

Раньше это как-то ускользало от Альдис – она была слишком унижена собственными неудачами, чтобы смотреть на результаты других. Казалось, любое сравнение будет не в ее пользу. А вот теперь получается…

– Почему? – повторила девушка.

– Наверное, я плохой командир, – пряча глаза, сказала подруга.

– Чушь свинячья! Ты – отличный командир.

– Ты не можешь этого знать.

– Зато я могу, – вмешалась Гвен. – Я, Лакшми, Джин, Тэфи. Мы все знаем, что ты хороший командир. Дело не в тебе, пора уже признать это. Дело в Тагути.

– Риоко? – Альдис удивилась еще больше. – При чем тут Риоко?

Оказалось, Гурде тоже не повезло: в ее полувзовод затесалась Риоко Тагути. Изящная ниронка с вкрадчивым голоском и манерами лисицы. Неудачный опыт с Альдис не отбил у третьей дочери штатного палача любовь к сложным многоходовкам, а может, она просто не умела по-другому. Сначала курсантка попыталась втереться в доверие к Гурде, чтобы управлять группой изнутри. Не вышло. Несмотря на прямоту характера, Гурда отнюдь не была дурой, как Томико, и лесть действовала на нее плохо. Тогда Тагути начала аккуратно подтачивать авторитет командира, продвигая в лидеры более удобного и управляемого человека. Втихаря, уже после выполнения заданий, критиковала решения Гурды, сплетничала, иногда саботировала работу.

Риоко играла в свои игры – ей не так важны были баллы, как возможность властвовать. И сладить с ней не было ни малейшей возможности.

– Иногда мне кажется, что это я виновата. Что я что-то упускаю. Что нужно по-другому. – Голос у Гурды был грустный-грустный. – Я не справилась.

– С ней никто не может справиться, – мрачно отозвалась Альдис, чувствуя, как чешутся кулаки пойти и спросить с Тагути за испорченное настроение подруги. – Ей нужна вторая Томико. Они прямо идеальная пара.

Гвен молчала. Их с Лакшми полувзвод стабильно держался в числе первых по призовым баллам.

– Ну почему нельзя было оставить команды, как в пещере? Чтобы по комнатам?

Ответ на вопрос «почему?» у Альдис появился после рассказа подруги, но она не решилась озвучить его.

Ротная намеренно разбивала уже сложившиеся компании. И намеренно назначала командирами не самых подходящих для этого людей.

Хотя почему неподходящих? Гурда вполне подходила. Это Риоко не подходила на роль подчиненного.

А вот спроси кто-нибудь из девчонок, зачем Сигрид это нужно, и пришлось бы развести руками – мол, не знаю.

Наверное, нужно.

Наверное, без этого не стать пилотом и воином.

– А может… – начала Лакшми и замолчала.

– Что?

– Может, вам поменяться?

– Это как? – заинтересовалась девушка.

– Обменять Альдис на Риоко. Если Томико и Риоко согласятся.

– Это гениально, Лакшми. – Гурда так воодушевилась, что вскочила и обняла бхатку. – Я уверена – она согласится!

Альдис тоже не сомневалась в этом ни секунды. Ниронка умна: она сумеет совладать и с Томико, и с Сольвейг.

– Представляю, что скажет вам Мурена, если вы придете к ней с таким предложением, – ехидно отозвалась Гвендолен.

– Почему нет, Гвен?! Это равноценная замена одного бойца на другого. Все только выиграют.

– Думаешь, вы одни такие умные? Стоит разрешить одному полувзводу, и все начнут меняться.

Кажется, Гвен тоже думала, что нынешний состав команд не случайность.

– Может, ты и права. Но попробовать стоит. Я завтра поговорю с Накамурой.

Альдис зажмурилась, сжала кулаки и, как в детстве, отчаянно пожелала, чтобы пророчество Гвендолен не сбылось.

Увы, даже в детстве это мало помогало.

– Не хочу вас расстраивать, – гальтка бросила выразительный взгляд в сторону механических часов на стене, – но если мы через двадцать минут не начнем собираться, то ночевать будем на улице.

– Ну вот, я не успела все повторить, – огорчилась Лакшми.

– Я тебе потом объясню, что непонятно, – пообещала Гурда.

На часах половина одиннадцатого, до корпуса десять минут средним темпом.

Альдис попробовала встать и поняла, насколько сильно она вымоталась. Учеба, танцы, фехтование, подъем в связке, потом еще драка, турсоведение, ругань с Хельгом и добровольный спарринг с маникеном под вечер. Ноги отказывались ходить, хотелось рухнуть на кровать и проспать часов двенадцать.

– Пошли, чего сидеть! Сегодня Уллах в комендантах, он звереет, когда поздно приходят.

Темнело теперь раньше. Уже к семи часам в воздухе повисали серые влажные сумерки. Виндерхейм заворачивался в кисею тумана, как красавица-бхатка кутается в прозрачные шелка. Временами порывы северного ветра-дикаря срывали покровы, обнажая серые скалы, черные ветви деревьев с полуоблетевшей листвой.