Читаем без скачивания Ленинградская бойня. Страшная правда о Блокаде - Владимир Бешанов

Соединения ударной группировки Волховского фронта — 18, 256, 379, 239, 364, 191, 147, 80, 71-я стрелковые дивизии, 33-я стрелковая, 11-я лыжная, 16-я танковая бригады — вместе и порознь, сменяясь и перемешиваясь друг с другом до полной потери управления, штурмовавшие Синявинские высоты, все ту же рощу «Круглая» и рощу «Квадратная» у Рабочего поселка № 6, «вследствие сильного огня противника продвижения не имели и вели бой на прежних рубежах». Правда, «квадратной» рощей к концу месяца овладели.

Противник перебросил под Синявино 11-ю и 21-ю пехотную дивизии, до предела оголив остальной фронт: от Новгорода до Погостья, под Ленинградом и Ораниенбаумом у Линдемана осталось 14 пехотных дивизий. Но риск себя оправдал. Советские войска намертво завязли в немецкой обороне на рубеже севернее и восточнее 2-го Городка, южнее Рабочего поселка № 6, севернее Синявино, западнее Гонтовой Липки и восточнее Гайтолово. Кроме того, они продолжали удерживать плацдарм на левом берегу Невы в районе Московской Дубровки.

На этом операция «Искра» считается законченной.

В ходе ее не было достигнуто сколько-либо значительных военных успехов. Войскам 67-й армии Ленинградского и 2-й ударной Волховского фронтов удалось продвинуться на 6–9 км и пробить вдоль берега Ладожского озера сухопутный коридор шириной от 8 до 11 км. Очистить от противника Кировскую магистраль не получилось. За каждый отвоеванный у врага километр было заплачено полнокровной дивизией. 8-я армия Старикова не смогла сделать и шага. Советские потери за девятнадцать суток составили более 115 тысяч человек убитыми и ранеными, 417 орудий и минометов, 41 танк (по немецким данным, 225) и 41 самолет.

Но политическое и символическое значение прорыв блокады имел большое. Битва за Рабочий поселок № 5, в отличие от проигранного Любанского сражения, вошла в разряд стратегических операций Красной Армии.

18 января, как только в Ставку поступили сведения о прорыве блокады, ГКО дал указание прекратить сооружение свайно-ледовой железнодорожной линии через Ладожское озеро и направить все силы и средства на строительство новой железной дороги от Полян к Шлиссельбургу и временный свайный мост через Неву у Шлиссельбурга. Железнодорожную линию протяженностью в 35 км, названную Дорогой Победы, военные строители проложили через торфяные болота за 18 дней. Для экономии времени земляных насыпей не возводили, шпалы укладывали в утрамбованный снег. В 10 часов утра 7 февраля у перрона Финляндского вокзала ленинградцы торжественно встречали первый поезд, пришедший с Большой земли и доставивший 800 тонн сливочного масла. Через две недели в Ленинграде начали действовать нормы продовольственного снабжения, установленные для крупнейших промышленных центров страны: рабочие стали получать по 700–600 граммов хлеба в день, служащие — по 500, дети и иждивенцы — 400 граммов. Увеличились нормы снабжения другими видами продовольствия.

Однако узкий коридор насквозь простреливался немецкой артиллерией и не обеспечивал регулярного снабжения города-крепости, путь проходил в 4–5 км от линии фронта: «Составы приходилось водить под бомбежкой и артогнем. Осколки настигали и машинистов, и кочегаров, и кондукторов. Ремонт путей зачастую делался подручными средствами на живую нитку. С наступлением лета составы, вопреки всем существующим правилам и представлениям, двигались по ступицу в воде». В результате артобстрелов и бомбардировок железнодорожное сообщение часто нарушалось, а с началом ледохода прекратил функционировать мост через Неву. Основные грузопотоки по-прежнему шли по Дороге жизни через Ладогу; до 30 марта по ней в Ленинград было доставлено более 214 тысяч тонн грузов.

К тому же существовала угроза, что немцы сумеют восстановить положение. Населению знать об этом было не обязательно, но военные все прекрасно понимали. И наконец, если блокада действительно была прорвана, то почему мы все время говорим и пишем про «900 дней и ночей»?

«Боевые действия Волховского фронта в 1943 году, — пишет Мерецков, — после прорыва ленинградской блокады, проходили в условиях едва ли не труднейших из всех, выпавших на долю его воинов. С конца января и по декабрь этого года наши войска, сохраняя в большинстве случаев перевес на правом крыле фронта, в районе Гайтолово, Мишкино, Вороново, осуществляли серию местных операций с задачами, во-первых, сделать непробиваемой южную стенку коридора, который связывал теперь Ленинград и Приволховье; во-вторых, раздвинуть коридор, чтобы укрепить связь с Ленинградом и Балтикой, сделать ее надежнее, лучше снабжать их и готовиться к последующим наступательным действиям… И вот почти двенадцать месяцев два боевых соседа, оба наших фронта, вели то затухающие, то разгоравшиеся боевые действия в направлении на станцию Мга. Одновременно мы осуществляли вспомогательные операции на некоторых участках». Таким образом, и 1943 год стал для солдат Ленинградского и Волховского фронтов годом непрерывных атак. Правда, маршал, как всегда, скромничает: задумывались операции вовсе не местные и не вспомогательные, а совсем даже наоборот. Другое дело — что из этого получилось.

Глава 12

ПРОДОЛЖЕНИЕ ОПЕРАЦИИ «ИСКРА»

(февраль — апрель 1943 года)

Когда в конце января стало очевидным, что усилия советских войск прорвать оборонительную полосу противника только ударами с севера являются безуспешными, в Ставке пришли к идее нанести фланговые удары и выйти в тыл немецкой группировке в районе Мга, Мустолово, Синявино силами пяти-шести дивизий 55-й армии Ленинградского фронта из района Красный Бор, Ивановское в направлении Мги и силами шести дивизий 54-й армии Волховского из «погостьинского мешка» в направлении Васькины Нивы, Шапки. Одновременно войска других армий продолжали наступление на Мгу с севера.

По целям и задачам это была все та же «Искра», согласно официальной истории — ряд не связанных между собой армейских операций, по мемуарам советских маршалов-генералов — и вовсе не было никакой операции. Так, бои местного значения. На самом деле задачи, поставленные перед Волховским и Ленинградским фронтами, являлись частью стратегического замысла, имевшего целью разгром всей группы армий «Север», освобождение Ленинградской области и создания предпосылок для выхода в Прибалтику. В намечаемом наступлении должно принять участие более 400 тысяч солдат Северо-Западного фронта и специально созданная Особая группа под командованием непотопляемого генерала М.С. Хозина — 1-я танковая, 68-я общевойсковая армии и Резервная группа, — которой отводилась главная роль. После прорыва немецкой обороны южнее озера Ильмень Особая группа должна была нанести удар в северо-западном направлении, выйти в район Порхов, Дно, Струги Красные, перерезать коммуникации группы армий «Север», освободить Псков и совместно с 27-й армией нанести удар на Лугу. Войскам правого крыла Северо-Западного фронта после овладения Старой Руссой предстояло во взаимодействии с 52-й армией Волховского фронта взять Новгород. Группе Хозина предписывалось в это время овладеть районом Кингисепп, Нарва и отрезать пути отхода противника, ведущие в Эстонию. После чего оставалось «уничтожить волховскую и ленинградскую группировки» и собрать трофеи.

Операция на окружение мгинско-синявинской группировки началась 10 февраля.

От Колпино в направлении Тосно после двухчасовой артподготовки при поддержке 1-й Краснознаменной танковой бригады, 31-го и 46-го танковых полков атаковали 72-я, 43-я стрелковые и 63-я гвардейская дивизии 55-й армии Ленинградского фронта. Их встретили подразделения 250-й испанской дивизии под командованием генерала Эстебана-Инфантеса. По данным Кареля, у испанцев на 30-километровом участке было: 260-й пехотный полк в 2500 человек, а также три батальона общей численностью около 2000 человек, несколько частей специального назначения, 24 орудия и ни одного танка; у русских — 33 ООО человек, 60 танков, до 1000 орудий. За три дня боёв советским войскам удалось прорвать оборону противника, продвинуться на 4 км вдоль Московской железной дороги и овладеть населенными пунктами Красный Бор, Старая Мыза, Чернышеве и станцией Поповка.

На острие удара находились гвардейцы генерала Симо-няка. Как вспоминает И.М. Душевский:

«Комдив Н.П. Симоняк говорил: «Братцы, разобьем испанцев! Кто останется жив — все будете Героями Советского Союза».

Мы налетели на них как коршуны, и через три часа Красный Бор был наш. Для моей роты эта операция оказалась самой удачной… Хотели нас наградить, да отменили. Как сказал командующий 55-й армией В.П. Свиридов, взятие Красного Бора было операцией местного значения. Лишь немногие получили солдатские медали». На захваченных позициях закрепились части 14-го укрепленного района.

Немедленно в прорыв ввели подвижную группу под водительством заместителя командарма генерал-майора И.М. Любовцева. Группа имела задачу ударом вдоль линии Октябрьской железной дороги овладеть Ульяновкой. Однако 222-й танковой и 34-й лыжной бригадам, входившим в состав группы, не удалось развить успеха. Причина: «Из-за внезапно наступившей оттепели танкисты не могли действовать вне дорог, а лыжники превратились в обычных пехотинцев (?)». Врагу погода, разумеется, не мешала. Кроме того, даже по мнению арийцев, обычно с высокомерием относившихся к своим союзникам, испанцы дрались геройски: «Испанцы стойко сражались кинжалами, лопатами и ручными гранатами. Их исключительная доблесть заслуживает памяти потомков». Голубая дивизия потеряла 3200 человек, но продержалась до подхода спешно переброшенной из района Чудово 212-й пехотной дивизии генерала Реймана. Немцы контратаковали и потеснили советские части назад. Введенная в сражение 268-я стрелковая дивизия Борщева не смогла переломить ситуацию. На левом фланге армии 43-я стрелковая дивизия полковника Я.П. Синкевича и 34-я лыжная бригада подполковника Я.Ф. Потехина, потеснив противника на 3–4 км, вышли на берег реки.