Читаем без скачивания Сказка для волка - Евгения Барбуца

Разбудили меня горячие объятия.

— Саша?

На удивление приятный сон.

— Я, маленькая, — улыбка его была похожа на оскал.

Нужно будет попросить, что бы больше не улыбался. Зачем травмировать нормальных людей?

Он поднял меня на руки, не обращая внимания на грязь, и понес к выходу. Ловко спрыгнув с пустого проема окна, он отнес меня к машине. У меня между прочим десять минут ушло, на то чтобы взобраться в этот чертов барак. Стало обидно за потраченные в пустую усилия.

— А почему машина другая? — удивилась я.

— Старую взорвали.

— А ты? — испуганно шепчу я.

— А я жив.

Нелюди, что б их.

— Как ты нашел меня?

— Ты подробно объяснила, где находишься. А потом я шел на звук. Телефон тоже украла?

— Саша, мне холодно, — меня трясло, как в лихорадке.

Уже в машине меня отпустило. Единственное, что доставляло дискомфорт, это изрезанные в кровь ноги. Впрочем, к списку неприятных обстоятельств можно отнести и хмурое лицо моего спасителя.

Раньше, я обязательно взволновалась бы по данному поводу, но сейчас мне было откровенно все равно.

Мне было плевать, даже когда он довольно грубо обрабатывал мои раны. Оборотень оборотнем, а аптечку в машине держит, что существенно облегчило мне жизнь.

В общем, Саша тихо злился на что-то. Отчего-то мне казалось, будто предметом его злости являлась моя дражайшая персона. Никак дремавшая доселе интуиция проснулась.

А пусть даже и так. Все равно. Меня нашли, оказали первую медицинскую помощь и даже накормили. Но самое главное, мне больше не холодно. Ну прямо рай на земле. Оказывается человеку… то есть мне, для счастья не так уж много надо. Мои нервы не реагировали даже на огромное превышение скорости. Чего уж там, мы неслись, словно участвовали в формуле один. Прежде я с удовольствием закатила бы истерику по данному поводу, но не сейчас.

Сейчас я размышляла, о том, насколько сильно успела измениться. Раньше я не смогла бы поднять на человека руку. Шантажировать, угрожать, даже подставлять, это пожалуйста. Но никакого физического насилия, творимого моими нежными ручками!

Раньше. Верно подмечено. До того, как случилась вся эта история. До знакомства с… с кем?

С Сашей?

Нет. С Димой. С чокнутым на всю голову братом, которого я даже ненавидеть по-настоящему не могу.

Правда, она такая. Сводящая с ума зараза, лишающая иллюзий и возможности жить нормально. И тот, кто пытается докопаться до правды, до истины, неисправимый дурак. Как я, например.

— Скажи мне, Ру, — нарушил Саша тишину. — Хватит ли тебе пары часов в ошейнике у позорного столба?

Ой.

— За что? — искренне удивилась я, оторвав взгляд от дороги.

— За глупость, — процедил он.

— Не понимаю, — поскучнела я, вновь отвернувшись к окну.

— Ты же не конченная идиотка, — скривился он. — Добровольно сунулась в ловушку. Чего ты хотела этим добиться? Знала же, что проникнуть на территорию Логова невозможно.

— Похоже, Ира все-таки попалась, — догадалась я.

— Ее не трудно вычислить, но и она не слабоумная, в Стаю Ира не возвращалась.

То есть она еще жива? Вот стерва! Могла бы и скончаться ради приличия.

— Ндоело ждать, — бурчу себе под нос. — Откуда мне было знать, что ты отправился спасать дядю? Ничего ведь не сказал.

— Я виноват в том, что не предупредил тебя. Согласен, не учел степень твоей молодости и порывистости, — усмехнулся он. — Но ведь не в этом дело? Ты просто не доверяла мне. Решила, что ради человека, я не стану напрягаться. Но ради тебя, к которой питаю интерес, пошевелюсь?

— Да, — вздохнула я, разворачиваясь к нему всем телом. — Ты ясно выразил свою заинтересованность во мне. Для чего именно, вопрос отдельный.

Совесть моя молчала. Умерла что ли, от потрясения?

— Только бестолковая девчонка могла такое придумать, — покачал он головой. — И только у тебя хватило удачи, провернуть все без колоссальных последствий. Не ошибся я, когда тебя из ямы вытаскивал. Это ж надо, на малолетнюю соплю пойматься.

— О чем ты? — хмуро смотрю на него.

— Позже поймешь, — отмахнулся он. — Так ты мне расскажешь, что этот придурок с тобой сделал? Твой запах изменился. Воняешь кровью и им. Больше нет детских примесей.

Говорить правду абсолютно не хотелось. Более того, я о ней даже думать не собиралась.

— Он мой брат, у нас общая мать, — прошептала я, опустив голову.

— Аня? — казалось, его удивлению нет предела.

— Насколько хорошо ты ее знал? — навострила ушки я.

— Ее не очень. А вот с Димкиным отцом были близки, — вздохнул он. — Интересный поворот.

— Разве дядя Боря тебе ничего не рассказал? — напряглась я.

— Борис не в том состоянии, чтобы участвовать в очередном допросе. Очень упертый человек, — пожал Саша широкими плечами.

Но дядя долго не продержится, и рано или поздно Саша узнает правду. В принципе, это не плохо, но и не хорошо, поскольку ему тут же захочется меня вылечить. Спасибо, не надо, вылечили уже. Впрочем, не стоит сейчас волноваться по этому поводу, мне не так много осталось. Слишком хорошо я помнила подслушанный разговор, слишком отчетливо понимала всю безысходность ситуации.

Добегалась Красная Шапочка…

А пока мы с бешенной скоростью неслись в родной город. И естественно на работников полосатого жезла моему спасителю и благодетелю было плевать. Действительно, зачем, если за нами следовало машины три, пассажиры которых с радостью остановятся и решат все проблемы.

Проезжая мимо указателя, информация на котором гласила, что до дома осталось не так уж и много километров, я не сильно удивилась. Такими темпами мы прибудем в родные пенаты уже вечером. Поздним. Насколько же длинный путь выбрал Дима? Как сильно петлял? По-видимому, очень старательно.

Вы наверняка, решите, что я слишком спокойно отношусь к происходящему. При подобном раскладе, когда знаешь, что тебя ожидает либо смерть, либо сумасшествие, нормальный человек вряд ли прохлаждался в автомобиле, размышляя на сторонние темы.

Вы не правы. Существует пять стадий принятия неизбежного. Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие, выражаясь простым языком — смирение. В своей жизни я так часто проходила через них, что некоторые стадии исключила вообще, а что-то поменяла местами. Так, торг с Богом для меня не уместен в принципе. Не вижу смысла напрягаться, все равно бесполезно. Стадии отрицания и депрессии предпочитаю совмещать, например, после убийства Маши. Потом наступает гнев. От него не избавиться, его не забить в самые дальние уголки душ, его просто не стоит показывать окружающим. Гнев можно удовлетворить лишь одним способом — месть. А потом наступает то, что я ненавижу больше всего. Стадия смирения.