Читаем без скачивания Осколки четырех миров - Елена Кондаурова

А рукоять этого кинжала сжимала его рука.

Он растерянно смотрел, как на груди Кинари медленно расплывается красное пятно.

– Кинари, я не хотел! – беспомощно пробормотал он.

Конечно, дочь Тенгов смогла бы справиться с этой раной, хотя никому другому на Нерхаше, включая Дешэ, такое было не под силу. Но для этого были необходимы два условия. Первое: ее муж должен был сообразить вытащить кинжал сразу же после удара. И второе: у самой Кинари должно было наличествовать хотя бы минимальное желание жить. К сожалению, такого желания у нее не было. Напротив, она испустила последний вздох с чувством глубокого облегчения и ушла с миром в душе. Она и не думала, что спровоцировать Заргона будет так просто. До последнего момента он оставался для нее все таким же непредсказуемым, несмотря на кольцо старого Лара. Ну, то есть видеть-то она его видела, но для того, чтобы правильно интерпретировать то, что она видит, мощности маленького светящегося существа на ее плече было явно недостаточно.

Находящийся в каком-то ступоре Заргон неподвижно сидел над телом жены. Одной рукой он по-прежнему прижимал ее к себе, а другой сжимал рукоять проткнувшего ее кинжала. Внезапно он очнулся, почувствовав, что рука, держащая кинжал, стала липкой и мокрой. Он разжал пальцы и поднес ее к лицу. Рука была в крови. Несколько капель сорвались с нее и упали на белое кружево ночной сорочки Кинари. Только сейчас до него стал постепенно доходить весь ужас того, что произошло. Заргон резким движением вырвал из нее кинжал и коротким мощным заклинанием остановил вытекающую из нее кровь.

На него накатило безумие. Он не хотел верить, что она умерла, пытался разбудить ее, уговаривал вернуться, просил прощения. Потом, видя, что она не реагирует, закричал, завыл, заплакал, теряя остатки человеческого разума и облика.

Всех, кто находился на тот момент во дворце и слышал вой своего короля, обуял дикий ужас. Сила истинного Заргона, подчиняющая себе любое слово, выплеснулась из него через этот вой, распространяя боль и отчаяние вокруг себя. Многочисленные слуги, моментально поняв, что случилось что-то страшное, побросали свои дела и ринулись к покоям королевы. Некоторые, особо храбрые или просто глупые, решились войти туда, но его величество не желал никого видеть. Он просто вымел их оттуда и запечатал двери и окна, чтобы никто не мешал ему предаваться горю, и соваться туда теперь было чистым безумием.

К счастью, находящимся во дворце нескольким Заргонам пришла в голову здравая мысль пригласить единственного человека, которого король мог бы послушать в данной ситуации. А именно его отца, Кайора Заргон-Крэйга. Создать портал и привести его во дворец было для Заргонов делом нескольких минут, а заклятия сына на дверях не были для отца препятствием.

Кайор вошел в покои королевы, и взгляд его непутевого сына немного прояснился при виде отца.

Через несколько часов уговоров и мягких успокаивающих заклинаний Заргон кое-как пришел в себя. Мертвая Кинари, чисто вымытая и переодетая, лежала на своей огромной кровати и казалась маленьким прелестным ребенком, который заблудился и заснул в чужой спальне. Крийон, тоже умытый, переодетый и почти спокойный, сидел рядом с ней и держал ее за руку.

– Крийон, ты должен отпустить ее, – в который раз говорил ему отец.

– Нет. – Голос у короля был пустым, холодным и безжизненным. – Я не дам ее закопать.

– Сынок, ты же сам понимаешь, что это невозможно.

– Возможно. Я закляну ее, и она навсегда останется такой, как сейчас.

– Твои жрецы будут против. Они проклянут тебя.

Глаза Крийона нехорошо блеснули.

– Это я прокляну их! Пусть только попробуют отнять ее у меня!

Он потянулся и укрыл Кинари одеялом.

– Зачем ты это делаешь, сынок? – Кайор смотрел на сына с болью и сочувствием.

– Ей холодно. Она всегда мерзнет на рассвете.

– Она умерла, сынок.

– Ну и что? Дать ей теперь замерзнуть?

– Сынок, ты должен отпустить ее.

– Нет.

Собственно, разговор в таком духе продолжался всю ночь, и у Кайора уже не раз опускались руки от невозможности хоть как-то договориться со своим сыном. Лишь только к утру они пришли к некоторому согласию. Крийон согласился выйти к подданным и объявить им о смерти королевы в результате несчастного случая. А Кайор согласился организовать похороны, на которых вместо Кинари будут хоронить куклу. Для настоящего же тела Кинари отец пообещал подготовить небольшой мавзолей в дворцовом подвале.

Глава 7

Вайгар выскочил из покоев Кинари, находясь в крайне... неуравновешенном состоянии духа. Он не то чтобы был на грани. Нет, на грани он был все время после того, как узнал, что Кинари снова вышла замуж. А после сегодняшнего общения с ней он эту грань перешел.

Вайгар с громким стуком распахнул балконную дверь, нимало не беспокоясь об охранниках, стоящих на балконе. Увидев чужого, они сделали движение, чтобы задержать его, недоумевая, откуда мог взяться незнакомый мужчина поздно вечером в покоях их королевы. И одновременно, приходя в ужас от того, что скажет король, когда они поставят его в известность об этом инциденте. Впрочем, насчет этого они волновались напрасно. В каком бы бешенстве ни пребывал Вайгар в данный момент и как бы ни злился он на Кинари, подставлять ее под гнев Заргона он в любом случае не собирался.

Его сила, которую он в эти минуты почти не контролировал, все сделала сама. Охранники разлетелись от него в разные стороны, как пушинки, и остались лежать неподвижно на холодных камнях балкона. А если бы Заргону пришла в голову идея допросить их, то у них не было ни одного шанса из миллиона вспомнить хоть что-нибудь о сегодняшнем вечере. И никакие заргоновские заклятия помочь бы им не смогли, потому что магия разъяренного Лара – это вам не шутки.

Вайгар, почти не скрываясь, прошел через всю территорию дворцового парка, и охранные заклинания лопались и закручивались в спирали от одного его присутствия. Деревья в саду тревожно шумели и угрожающе покачивали тяжелыми ветками, как будто собираясь защищать родича от неведомой опасности. Невидимый Кван бежал следом за слетевшим с катушек гайром и молился только о том, чтобы тот не заметил и не пришиб его ненароком. Возможно, для нерхашца было бы более разумным оставаться здесь и не лезть сыну Ларов под горячую руку, но разумные доводы на Квана сейчас не действовали. Он слишком хорошо представлял себе, что в королевском дворце будет происходить завтра, когда Заргон поймет, что его жену кто-то навещал. При таких обстоятельствах собственная невидимость не казалась Квану такой уж надежной защитой, а Лар не выглядел таким уж страшным. В сравнении с Заргоном, конечно.